Иоанна Хмелевская - Шифр Х

Я проскочила немного дальше, чем нужно, включила задний ход и опять плохо рассчитала, холера! Включив правый двигатель, сделала второй заход. И на этот раз не только опять не попала, но, что особенно неприятно, еще и удалилась от бетонированного причала, а я ведь уже почти притерлась к нему боком. Вспомнилась мне тут одна баба, которая пыталась втиснуть свою машину между другими, стоящими по правой стороне улицы, и в результате поставила ее поперек по левой стороне. Мы на работе всем коллективом с интересом наблюдали за ее маневрами целых полчаса. Теперь у меня были все шансы побить ее достижение.

Опять я слишком подала назад, потом снова вперед, на этот раз, для разнообразия на левом моторе, совсем было подошла к причалу, и все было бы хорошо, если бы меня опять не протащило немного вперед. Я отошла назад, потом вперед, потом опять назад и опять вперед…

Парни на берегу с интересом наблюдали за мной, лица их выражали полный восторг. Ах, так? Злость на них и на себя помогла мне сосредоточиться, вперед я прошла почти столько, сколько надо, теперь только чуть назад, мотор работает на холостых оборотах, и вот я стою почти там, где и требовалось. Оставив штурвал, я вышла на палубу.

Зрители тоже зашевелились.

– Мадам! – крикнул один из них. – Вы какой же национальности будете?

– Французской, – ни минуты не задумываясь, крикнула я в ответ. – Горючее, пожалуйста!

– А почему у вас на мачте нет флажка? Флаг должен быть обязательно!

Вот еще новости! Откуда я возьму флаг и почему они решили, что у меня есть мачта? Антенна, что ли?

– Не все сразу, – ответила я уже тише, так как теперь нас разделял всего какой‑то метр воды. – Где я могу получить горючее? Отвечайте скорее, я очень тороплюсь.

– Здесь, – ответил парень, глядя на меня с безграничным удивлением. Не знаю, что его так удивило. – У вас есть бумаги? Документы?

У меня были документы, действительные во всех уголках земного шара. Я вытащила стодолларовую бумажку и помахала у него перед носом.

– Вот мои бумаги, – решительно заявила я. – На берег я не сойду, проследую дальше, так что, пожалуйста, заправьте яхту горючим. И поскорей!

Стодолларовые банкноты обладают волшебной силой. Парень сразу развил бурную деятельность.

– К вашим услугам, мадам! Бросьте конец, пожалуйста! И покажите, куда заливать.

– Нет у меня концов, постарайтесь обойтись без них. Куда заливать, я не знаю. Поищите сами.

Парень опять как‑то странно посмотрел на меня, кивнул второму, подтянул к себе борт яхты, перелез через него, поймал канат, брошенный помощником, замотал его вокруг чего‑то и сразу отыскал дырку, куда вливается горючее. Именно о крышку этой горловины я споткнулась и чуть было не вылетела за борт, когда отваливался запасной бак.

В мгновение ока подтянули они толстый шланг и соединили с отверстием.

– Сколько? – спросил парень.

Я уже открыла рот, чтобы ответить «двенадцать ванн», но вовремя спохватилась.

– Не знаю, сколько поместится.

Мне самой было интересно, сколько войдет, хотя и была уверена, что они меня все равно обманут. Пусть назовут неправильную цифру, лишь бы налили полный бак. Я вошла в рубку и посмотрела на указатель горючего. Стрелка медленно ползла слева направо. Когда она замерла на отметке «full», я вышла на палубу и отвязала канат. Парни перетаскивали шланг на берег, и при этом один из них оказался в еще худшем положении, чем я, когда выводила яхту из бухты: одна нога у него была на суше, а вторая уплывала вместе с яхтой. Второй ухватился за борт и изо всех сил подтянул судно к причалу. Думаю, что им руководила не столько забота о товарище, сколько желание получить деньги, ибо весь его вид свидетельствовал о намерении вскочить на палубу, если бы я попыталась улизнуть, не заплатив.

– Сколько всего? – ясно и недвусмысленно поставила я вопрос.

– Триста долларов, – ответил он, и по лицу было видно, что цифру он назвал несусветную.

Но свою свободу я ценила дороже, а кроме того, никогда не умела торговаться. В Италии, например, я приводила в отчаяние продавцов, которые не в силах были скрыть отвращение к такой неприятной покупательнице, что послушно платила названную ими цену и лишала их всякой возможности торговаться. Вот и сейчас, ни слова не говоря, я протянула парню триста долларов и тем его окончательно добила. Он так и обмер с деньгами в руках, привалившись к борту, который медленно отдалялся, и свалился бы в воду, если бы помощник не поддержал его. Боюсь, что я навсегда осталась в его памяти.

Из‑за всех этих перипетий со швартовкой я забыла спросить, что это была за страна, и по‑прежнему не знала, где нахожусь и сколько мне еще предстоит плыть. Я знала только, что мне надо плыть на север. Не следует, пожалуй, терять берег из виду, тогда я, возможно, сумею узнать хотя бы Гибралтар, когда он покажется.

Судя по карте, мне еще предстояло проплыть от трех до четырех тысяч километров. Значит, двое‑трое суток. Может и не хватить горючего.

Много проблем занимало меня: и где заправиться горючим, когда оно кончится, и что делать, если меня остановят представители властей, и какой курс взять теперь. Я опять раскрыла атлас, и мне бросились в глаза Канарские острова. Волшебные Канарские острова, мечта всех датских туристов, место, где всегда толпится множество экскурсий и сотни частных яхт и где наверняка заправка горючим не представит труда. Правда, я знала Канарские острова только по туристическим проспектам и цветным открыткам, но была уверена, что обязательно их узнаю, как только увижу.

Какая все‑таки сложная штука эта навигация! Сейчас она потребовала от меня всех сил. Но для этого сначала надо было определить свое местоположение и проложить курс корабля. Южное полушарие я исключила, так как по ночам мне ярко светила Полярная звезда. Поскольку, плывя вдоль берега, я не могла идти прямо на север, а брала немного западнее, я предположила, что нахожусь или к югу от Даккара, или к северу от Мавритании. Я наметила примерную линию своего дальнейшего пути, которая должна была привести меня на Канарские острова в любом случае – поплыву ли я от Даккара, или от Белого Мыса, с той лишь разницей, что в первом случае я попадала на Тенерифе, а во втором – на Гран‑Канария. Для меня это не представляло особой разницы. Земля немного отодвинулась на восток. Я шла в соответствии с намеченной линией и около двух часов ночи далеко на горизонте увидела огни – чуть левее носа яхты. Если это не какой‑нибудь корабль, то должны быть Канары.

И точно. Я сама удивлялась, но это были они. Не подвели меня атлас и компас, а ведь я имела полное право заблудиться в таком громадном океане.

До утра я занималась поисками подходящей тряпки, из которой можно было бы соорудить французский флаг, обыскала всю яхту и ничего не нашла. Я уже решила пожертвовать некоторыми предметами своего туалета, подходящими по цвету, как вдруг обнаружила целый набор самых разнообразных флажков. Выбрав среди них французский, я встала перед очередной проблемой – на что его повесить. И вконец измучилась, пытаясь прикрепить его ко всем мало‑мальски подходящим предметам, но ничего не получалось, а когда рассвело, увидела яхту, ну точь‑в‑точь как моя, только поменьше. У нее на палубе были совершенно такие же, как у меня, солнечные часы, на которых развевался шведский флаг.