Татьяна Луганцева - Семь пятниц на неделе

– Мы любим розыгрыши и, главное, умеем разыграть и обмануть.

– Я это уже поняла, и мне стало страшно, – грустно проговорила Груша. – Когда мы полетим домой?

– А Вилли где?

– Не знаю. И никто не говорит, где он, – в целях безопасности. Мы так и не поговорили, но он оставил мне деньги и дал распоряжение, что я могу жить в его апартаментах, – пояснила Груня. И тут же нахмурилась: – Словно я содержанка какая-то! Да мне от него ничего не нужно! Ты права – мы разные люди, словно из разных миров.

– А я бы вот деньжата прихватила, – усмехнулась Ветрова, выглядевшая сейчас на все «сто».

– Кто бы сомневался! – вздохнула Аграфена. – Таня, давай улетим побыстрее?

– Нет уж, я останусь на премьеру. Хочу увидеть их провал.

– Почему ты думаешь, что будет провал? – удивилась художница.

– Отчего-то просто уверена, – рассмеялась бывшая ведущая актриса. – Как я выгляжу? Скажи мне еще что-нибудь приятное!

– Я уже проглотила язык.

– Тогда идем со мной!

– Куда? – растерялась Груня.

– Я приглашена на свидание в местный ресторан. Там, кстати, интерьер, скажу я тебе… Букингемский дворец отдыхает! – Ветрова закатила красиво подведенные глаза.

– Рада за тебя. Но ведь на свидание с подружкой не ходят.

– Я не прошу тебя держать свечку, – хихикнула Татьяна. Затем решительно взяла с трюмо сумку-клатч. – А поужинать с нами ты вполне можешь.

– На таких ужинах люди знакомятся, разговаривают, узнают друг о друге побольше… А я-то там что буду делать? – сопротивлялась Груша.

– Поверь мне, ты нам не помешаешь. Тем более что мы хорошо знаем друг друга, – рассмеялась в ответ актриса и подхватила Аграфену под руку.

Ресторан в их пятизвездочном отеле на самом деле выглядел весьма помпезно и богато. Груня, одетая в обычное платье, чувствовала себя не в своей тарелке.

Татьяну там ждал представительный мужчина в черном костюме и при бабочке. Груня чуть не присвистнула, когда обнаружила – не сразу! – что этот импозантный господин не кто иной, как… Николай Еремеевич. Видимо, выпивоха привез с родины не только бутылки, но и безупречно сейчас сидящий на нем смокинг. Ведущего актера было абсолютно не узнать.

– Присаживайтесь, девочки, – раскланялся он.

– Коля, надеюсь ты не против, что я не одна? – спросила Татьяна.

– Конечно же, нет. Я за Грунечку – всегда горой! – подмигнул мужчина.

Ветрова толкнула Аграфену локтем:

– Что я тебе и говорила: знаем друг друга сто лет, и знакомиться не надо. Давно известно, что супруги у людей в возрасте получаются из давнишних друзей.

– В вашем варианте – да! – улыбнулась Груша и уселась за стол. – Ого! Отродясь столько приборов не видела!

– Я в таких случаях беру то, что мне нравится или что кажется наиболее удобным, – сказала Таня. И призывно посмотрела на Николая: – Чем будешь потчевать?

– Я уже заказал шампанского. А уж яства вы сами выбирайте, нам принесли меню на русском. Обслуживание здесь на уровне.

Груня чувствовала себя участником не совсем реального шоу, потому что один вид Николая Еремеевича в смокинге с бабочкой, пьющего шампанское, способен был серьезно подорвать психическое здоровье у любого человека, знающего его много лет.

Она открыла меню и содрогнулась – на описание каждого блюда там тратилось по полстраницы мелкого текста. Например: «Кусок телятины зернового откорма с полей Австралии с фламбированными французским коньяком ягодами брусники, доставленными из Канады, и с можжевеловым соусом по рецепту жителей Гренландии. К нему рекомендуем гарнир… и вино…» Поэтому ткнула в первое попавшееся название пальцем. Выбранным блюдом оказался салат с пармской ветчиной, перепелиными яйцами, сырами, вялеными помидорами, кедровыми орешками и фирменной заправкой.

– Мяса бы… – растерялся Николай Еремеевич.

И Груня помогла ему:

– Вот тут предлагают классический стейк с картофелем, зеленью и тмином.

– Очень хорошо, – обрадовался актер, – прямо гора с плеч. А то накрутили тут…

– А степень прожарки? – уточнила Аграфена.

– Ну, чтобы сочно, но без крови…

– Медиум, – кивнула солидному официанту художница. И перевела его слова Ветровой: – Теперь он обращается к тебе и интересуется, что будет кушать дама.

Татьяна так глубоко и шумно вздохнула, что близсидящие мужчины вздрогнули, боясь и ожидая одновременно, что ее большой бюст выскочит из глубокого декольте. Таня опять торжествовала, доказав в очередной раз, что она еще – о-го-го!

Официант тоже засмотрелся и спросил во второй раз, словно прося ее телодвижений на «бис»:

– Что будет мадам?

А та изогнулась игривой кошкой и нежно промурлыкала:

– Грунечка, объясни ему, что женщина хочет сладенького. Настроение у меня сегодня такое – только сладкие блюда. И выпечка, обязательно! Она у меня распределяется в нужных местах.

Таня снова вдохнула полной грудью, повторив упражнение на «бис» под взглядами многочисленных окружающих.

Официант прокашлялся и предложил через Грушу для «сладкой дамы» несколько блюд. Художница внимательно выслушала и повернулась к Ветровой:

– Таня, извини, я не дословно, тут такие обороты… Он говорит, что очень вкусен земляничный пирог в коньячно-ликерной подливе. Еще предлагает клубнику в ванильно-банановом йогурте и зефирное суфле из сыра и лесных ягод с чем-то там в дополнение.

– Звучит соблазнительно! Пусть несет все! – кивнула актриса Ветрова, весьма игриво посмотрев на своего визави, на официанта, а также на присутствующих рядом мужчин.

– Ты великолепна! – засмотрелся на нее Николай Еремеевич, явно совсем не ревнуя.

– Я знаю.

– А я знаю, для чего ты пригласила меня на свидание… то есть снизошла до меня. Чтобы я завтра провалил спектакль, играя в паре с молодой стервой?

Таня весьма эффектно округлила накрашенные глаза.

– С тобой даже неинтересно. Ты уже все знаешь и совершенно правильно понимаешь. Словно всю жизнь прожили вместе… Хотя мы ее и прожили, правда, на сцене.

– Конечно. Ты давно знаешь, как я к тебе отношусь. И не только на сцене.

– Наступило время доказать! Да, пусть спектакль провалится. Ты же поддержишь меня? Что тебе до Насти?

Николай Еремеевич посмотрел на Аграфену.

– Ну, что вот мне с ней делать?

– Я – пас! Я бы просто ушла. Но я не Татьяна. Вернее, Татьяна – не я. Но если честно, то мне будет не жалко Эдуарда, если его спектакль провалится. Не хорошо он поступает с людьми, очень не хорошо… Но вы не подумали, что кроме нас, обиженных, в этой истории есть еще и другие артисты труппы. Они пострадают ни за что…

– На войне всегда бывают потери, – резко оборвала ее Ветрова, давая понять, что, несмотря на свой миролюбивый и игривый вид, она объявила предавшему ее любовнику войну. И на эту войну она собралась, почистив все свои перышки и нанеся боевой раскрас.