Елена Логунова - Афродита размера XXL

Вадик ждал меня, сидя на штабеле фанеры у павильона. Его протяженная, как борт океанского лайнера, стена уже не была глухой: в белой парусине зияли два сквозных отверстия, аккуратно прорезанных по контуру, который я вчера собственноручно наметила с помощью карандаша для глаз. С сожалением вспомнив, во что он превратился после этих чертежных работ, я подумала, что моя самоотверженность просто беспримерна. Какая другая женщина с такой легкостью отдала бы работе самое дорогое — новенькие косметические принадлежности? А я вот и карандаш стерла, и ножнички затупила!

«С кобелями благополучно разобралась, теперь очередь за кабелем!» — напомнил внутренний голос.

— Так что у нас с транспортиром? — деловито спросила я Вадика, не спеша присаживаться на фанерный лист с махровым краем, чреватым занозами и фатальным повреждением колготок.

— С чем? — заметно удивился напарник.

— С трансформером? — неуверенно предположила я.

Мне помнилось, что та проблемная штуковина, которую «прекрасные люди» из отряда застройщиков не подцепили к силовому кабелю, начинается на «транс», но что там дальше — я запамятовала. Внутренний голос оживился и засыпал меня вариантами: «Транспортер, транспарант, трансвестит?»

Идея совмещения трансвестита с оголенным концом силового кабеля будоражила воображение, но рассмотреть возникшую живописную картинку во всех ее садо-мазохистских подробностях я не успела. Вадик проявил сообразительность:

— С трансформатором?

— Да!

— А-а-а, с ним все нормально, будет у нас трансформатор.

— Ну вот видишь! — обрадовалась я. — А ты расстраивался! Есть еще проблемы?

— Тебе весь список озвучить или только первую сотню?

Вадик откашлялся и приступил к перечислению нерешенных вопросов, среди которых, впрочем, доминировали его личные проблемы, как то: катастрофическая нехватка свободных денежных средств, обострение лично-семейных отношений на почве катастрофической нехватки свободных денежных средств, угнетенное настроение вследствие обострения лично-семейных отношений, вероятный тектонический разлом черепной коробки как результат вчерашней попытки избавиться от угнетенного настроения и угроза близкой смерти по причине вероятного тектонического разлома черепной коробки.

— Короче, тебе одолжить денег и дать таблетку от головы? — подытожила я, терпеливо пропустив этот мутный поток похмельного сознания через фильтр чистой логики.

— А у тебя есть?! — Вадик молитвенно поднял на меня глаза, окруженные темными кругами.

Лишних денег у меня не было, а таблетку я товарищу дала. Вадик слопал ее всухомятку, но потом все-таки попросил водички. Поблизости никаких чистых родников не имелось, и я согласилась сбегать в ларек на задворках Экспоцентра.

Близость будки «Соки-воды» к территории готовящегося форума уже сказалась на ассортименте напитков. На витрине на самом видном месте стройными рядами стояли бутылочки с лимонадом «Буратино» производства местной фабрики. На этикетках, помимо традиционного изображения длинноносого деревянного мальчишки, красовался логотип грядущего Международного инвестиционно-экономического форума. Сочетание двух этих декоративных элементов вызвало у меня противоречивые эмоции. Наверное, следовало порадоваться за отечественного производителя, который дерзновенно увидел своей целевой аудиторией высоких государственных мужей, авторитетных политиков и топ-менеджеров мировых компаний, однако лично мне лимонад никогда не казался любимым напитком просвященных экономистов и крупных инвесторов. В связи с этим возникало подозрение, что в роли наиболее типичного инвестора выступает сам Буратино, а ведь всем известен печальный результат его капиталовложений в Поле Чудес! На мой взгляд, это несколько компрометировало предстоящее серьезное мероприятие. Под картинкой с изображением Буратино, дразняще жонглирующего золотыми на фоне ухоженной пашни и в опасной близости от эмблемы Международного инвестиционно-экономического форума, не хватало только откровенно издевательского призыва: «Заройте деньги в наши черноземы!» Я подумала, что мысль разместить символику форума на лимонадных этикетках пришла к производителям «Буратино» из лагеря идейных противников укрепления экономики нашего родного региона. Хотя гораздо более вероятно, что это результат развития событий по формуле «хотели, как лучше, а получилось, как всегда».

Впрочем, мое критичное отношение к идейному содержанию художественного оформления продукта никак не сказалось на моем же покупательском спросе. Я приобрела сразу три бутылочки лимонада: одну — для томимого жаждой Вадика, вторую — для себя, а третью — как сувенир для Масяни. Наверняка завод выпустил ограниченную партию лимонада международно-инвестиционной тематики, второй раз такое чудо может и не попасться! А я очень люблю чудеса.

«И даже сама их организуешь!» — напомнил внутренний голос.

Это ехидное замечание испортило мне настроение. Я отнесла живую инвестиционно-экономическую водичку Вадику и, усевшись рядом с жадно булькающим напарником, погрузилась в тоскливые думы.

По-хорошему следовало позвонить Анке, узнать, как чувствует себя ее муж, и выразить приятельнице сочувствие (хотелось надеяться, что не соболезнование). Однако я медлила набирать Анютин номер, потому что опасалась необоснованных, но эмоциональных обвинений в том, что это я, горе-прорицательница, накликала беду на мирное семейство Тороповых.

Каждый здравомыслящий человек понял бы, что упрекать меня в этом совершенно бессмысленно. Мое самодеятельное предсказание было настолько туманным, что ему соответствовало бы любое мало-мальски значительное событие в жизни Анкиного Димочки: не только автомобильная авария, но и заноза в пальце, и повышенная напряженность в бизнесе, и даже новая великая любовь (на которую я, собственно, и намекала) — все потребовало бы от Анюты особого внимания к супругу, проявления душевной заботы и большого терпения. Я могла объяснить это Анке, будь она, как обычно, трезвомыслящей и рассудительной, но не сейчас, когда приятельница во власти стресса.

Короче говоря, я тянула с неприятным разговором до тех пор, пока Анюта не позвонила сама. К этому времени я успела покончить с очередной малоубедительной имитацией трудового дня и прогуливалась в парке возле нашего дома с Масяней. Ребенок уже выпил инвестиционно-лимонадный напиток и увлеченно играл с бутылочкой, которую я не сумела у него отнять.

— Ты что, мама! Это просто замечательная бутылочка! Ее никак нельзя выбрасывать! Она мне обязательно пригодится! — быстро спрятав ценную вещь за спиной, заявил Мася живо и с такой укоризной, что я устыдилась своей возмутительной бесхозяйственности.