Галина Куликова - Кулак обезьяны

С того памятного дня, когда позитивно заряженный ураган по имени Виолетта Никодимовна вторгся в личную жизнь Печерникова, прошло более месяца. За это время Максим основательно подзабыл вкус любимого виски, снова стал садиться в продольный шпагат и сменил морально устаревшую боксерскую грушу на изумительный тренажер для отработки ударной техники. Кроме того, он нашел работу. Его пригласили заместителем директора по безопасности в новый спортивный клуб, которым, через своих родственников, разумеется, владели несколько бывших сослуживцев Максима. Открытие клуба планировалось на 1 октября, так что пока У Печерникова было нечто вроде летних каникул. Все потихоньку налаживалось: появились ясные перспективы, бывшая жена Марина не препятствовала его общению с сыном, родители стали понемногу успокаиваться. Даже бабушка, изредка с инспекционными целями приезжавшая с дачи, была вынуждена признать — внук вернулся к нормальной жизни.

— Это все Виолетта! — восклицала Лидия Сергеевна. — Она мне обещала, что позаботится о тебе, — и вот результат. Теперь ты понимаешь, что это за человек?

— Отличный человек, — соглашался Максим. — Я бы даже сказал — настоящий человек. О ней надо повесть написать.

— Прекрати свои шуточки, — строго сказала Лидия Сергеевна. — Ты благодарить ее должен.

— Благодарю, — уверил ее Максим. — Она каждый день приходит проверять, убрал ли я квартиру, вынес ли мусор, вот я ее и благодарю за внимание и заботу.

— В твоем голосе слышатся язвительные нотки, — подозрительно сощурилась Лидия Сергеевна.

— Это тебе кажется, — Максим чмокнул бабушку в щеку. — У тебя действительно классная подруга, я очень ей благодарен. И тебе тоже. Знаешь, она каждую субботу таскает меня на рынок — покупать полезные продукты.

— Правильно делает! Ведь должен кто-то заботиться о твоем здоровье, пока ты не найдешь, наконец, женщину, которая…

В общем, все у Максима Печерникова теперь складывалось очень даже неплохо. Вплоть до той минуты, когда раздался долгий и тревожный звонок в дверь.

«Раз, два! Раз, два!» — отжимаясь от пола, считал про себя Максим Печерников, отстраненно следя за тем, как капельки пота падают на скользкий ламинат. «Раз, два! Раз, два! Теперь — еще раз, еще, еще и еще». Все!

Он пружинисто вскочил на ноги и, приняв бойцовскую стойку, на секунду замер возле новенького, еще пахнущего магазином, тренажера для отработки ударов. Каучуковые голова с торсом, закрепленные на специальном, наполненном водой основании, — человекоподобный манекен, стоящий на полу и готовый к бою. Правда, отсутствием рук каучуковый человек трогательно напоминал Венеру Милосскую. Но, в общем, роскошная вещь, не то что обычные боксерские груши или подвешенные к потолку кожаные мешки, к которым Печерников привык еще в армейском спортзале.

«Посмотрим, красавчик, каков ты в работе, — подумал Максим. — Морда противная, по такой бить приятно».

Он сосредоточился, сделал пару сильных вдохов и выдохов, а затем нанес серию молниеносных прямых ударов ногой в голову и грудь искусственного спарринг-партнера. Затем последовало несколько боковых ударов и в завершение — эффектная связка, поэтически названная мастерами восточных единоборств «маленький дракон прокладывает путь, большой дракон бьет хвостом». Иными словами, сокрушительный прямой удар ногой и размашистый, хлесткий удар ногой с разворотом.

Новый тренажер с честью держал экзамен. Еще минут двадцать Максим отрабатывал всевозможные коварные способы нападения и в завершение дружески потрепал манекен по эластичной макушке:

— Молодец, сгодишься.

Тренировку можно было считать практически законченной — оставалось лишь немного поработать над прессом, когда раздался противный резкий звонок. Звонили в дверь — долго, тревожно, словно палец нежданного гостя прилип к кнопке электрического звонка.

«Это не свои, кто-то посторонний, — недовольно подумал Максим. — Зачем только такой шум устраивать?» И, подтягивая сползавшие спортивные шорты, бросился в коридор навстречу нетерпеливому посетителю. Даже не посмотрев в глазок, он резко распахнул дверь, собираясь объяснить утреннему пришельцу, что так вести себя не стоит Но, сделав шаг вперед, замер на пороге. Затем сдавленным голосом поинтересовался:

— Виолетта Никодимовна, что случилось? На вас лица нет!

Перед ним стояла маленькая худенькая старушка с несчастным заплаканным лицом. Такой свою соседку, всегда бодрую, жизнерадостную, оптимистичную, Печерников видел впервые и потому немного растерялся.

— Ой, Максимушка, беда у меня! Такая беда! Внучка пропала, не знаю, куда бежать, где искать. Совсем растерялась. Максим, помоги мне! Господи, что мне делать?!

Зная, что в подобных ситуациях необходимо проявить некоторую жесткость, Печерников аккуратно, но твердо взял гостью за локоть и громко, внушительно сказал:

— Вы только не волнуйтесь. Она взрослая, самостоятельная девушка. Найдется, никуда не денется.

— Ее нет уже двое суток!

— Ерунда, всякое бывает. Задержалась где-то, у подруги на даче осталась, у приятеля дома…

— Нет, я чувствую, с ней произошло что-то ужасное.

— Что такого ужасного, по-вашему, с ней могло случиться?

— Ее могли убить, — выпалила гостья и заплакала.

Войдя в светлую, чистенькую палату, Бублейников с облегчением вздохнул. По дороге он долго сомневался — покупать ему цветы или не стоит. С одной стороны, вроде бы надо — все-таки ехал к женщине, с которой, если повезет, придется довольно долго работать. Но с другой… Если она лежит пластом на больничной койке, похожая на желтую высохшую мумию с провалившимся ртом и блуждающим безумным взглядом, то положенный к изголовью букет может показаться символом не встречи, а последнего прощания.

Однако Ольга Святославовна Дымова, вопреки опасениям, произвела на него благоприятное впечатление.

И очень сильное! Конечно, сейчас ее лицо покрывали сотни морщин, но с первого же взгляда становилось понятно, до чего красивой она была в молодости. А какой рисунок губ и разлет бровей! Конечно, губы выцвели, а брови стали тонюсенькими, но сила, вложенная в ее внешность природой, никуда не делась.

Дымова сидела у окна в специальном кресле и читала толстый глянцевый журнал, чудом удерживая очки на кончике острого носа. Рядом находился столик, накрытый к чаю. Старушенция подняла голову и широко улыбнулась, продемонстрировав качественную работу своего протезиста.

— Проходите, проходите, очень рада, — произнесла она звучным низким голосом. — Мне Наденька передала, что она с вами разговаривала. Да еще из издательства звонили. Присаживайтесь.