Дарья Донцова - Али-Баба и сорок разбойниц

Я молча слушал ее торопливую, чуть захлебывающуюся речь.

У мецената была больна дочь. Она пострадала во время родов, акушеру пришлось применить щипцы, и ребенок в результате оказался не совсем нормален. Девочка не дожила до подросткового возраста, скончалась. Безутешный родитель построил лечебницу в память о безвременно ушедшем больном ребенке, он решил помочь десяткам людей, чей разум не получил в силу разных причин нормального развития или угас от болезни. Вначале клиника задумывалась как маленькое, камерное заведение, максимум на десять человек. Но потом она стала стихийно расширяться, и бизнесмен понял, что ему не по карману содержать огромное заведение, тогда и стали брать плату за услуги. Теперь основную массу тут составляют те, чьи родственники способны отстегнуть немалые суммы. Но… Владелец лечебницы по-прежнему занимается благотворительностью. Он оплачивает пребывание в ней некоторого количества неимущих людей. Их находят в муниципальных заведениях, привозят сюда, ставят на ноги, обучают, если это возможно, элементарным навыкам…

Полина замолчала и принялась водить пальцем по клеенке.

– И что дальше? – поинтересовался я. – Они так и живут тут?

– Нет, – ответила она, – курс реабилитации занимает несколько месяцев, ну максимум полгода.

– А потом? – продолжал любопытствовать я.

Полина тяжело вздрогнула.

– Дальше возможны варианты. Если несчастный имеет родственников, Ираида Сергеевна предлагает им забрать его домой.

– И они соглашаются? – недоверчиво воскликнул я. – Вообще говоря, в это верится с трудом. Ведь семья уже один раз отказалась от больного!

– Понимаете, – заговорщицки зашептала Полина, – теперь-то ситуация сильно изменилась! Больные прошли усиленный курс реабилитации у лучших специалистов. У них сняли агрессию, им привили необходимые навыки. Вот Лиза Федькина, например. То, какой привезли и какой она ушла отсюда, просто небо и земля. Привозили из интерната грязного, немотивированно агрессивного волчонка, а домой отправили веселую, замечательную девочку.

– Полина, – раздался властный голос, – ты почему не на рабочем месте?

– Ой, Ираида Сергеевна! – вскочила на ноги болтунья. – Это Иван Павлович, от…

– Ступай, – каменным тоном произнесла вошедшая и окинула меня взглядом пронзительно черных глаз.

Я тоже разглядывал главврача. Ираида Сергеевна в молодости, очевидно, была необыкновенной красавицей. Даже сейчас, справив пятидесятилетие, она выглядела великолепно, чем-то напоминая Николетту. Высокая стройная фигура, для сохранения которой Ираиде Сергеевне пришлось основательно ограничить себя в еде, модная стрижка, безупречный макияж и элегантный деловой костюм. Только Николетта уже давно не работает, она забросила сцену, а Ираида Сергеевна руководит клиникой, и, судя по тону, которым она только что разговаривала с Полиной, и по тому, с какой скоростью болтунья вылетела из столовой, главный врач тут бог и царь.

Ираида Сергеевна села за столик и велела:

– Наташа, подай чай, как надо!

Мигом материализовалась официантка, керамические кружки заменила на фарфоровые чашки с блюдечками, принесла красивые мельхиоровые ложечки.

– За всеми глаз нужен, – вздохнула Ираида Сергеевна, – только ослабишь вожжи, и моментально народ лениться начинает. Русскому человеку просто необходим кнут! Вы невероятно похожи на своего дядю!

Я сначала хотел было удивиться, откуда главврач знает моих родственников, но тут вдруг вспомнил, что явился в «Голубое солнце» в качестве племянника Подвойского, и слегка испугался. Аристарх Владиленович выглядит не лучшим образом. У него весьма объемистое брюшко гурмана, масленые глазки сластолюбца и обширная розовая лысина, обрамленная по краям бахромой редких пегих волос. Неужели я на него похож? Ей-богу, ничего приятного в заявлении Ираиды Сергеевны для меня нет. Надеюсь, она просто решила соблюсти приличия, вот и завела разговор о семейном сходстве, в противном случае мне остается лишь застрелиться.

– К сожалению, – мгновенно перешла главврач к делу, – я не могу предложить вам большую зарплату. В клинике работают подвижники, получающие более чем скромное вознаграждение за труд. Но Аристарх Владиленович сказал, что денежная сторона вопроса вас не слишком волнует, вы хотите собрать материал для диссертации?

Я усиленно закивал.

– Совершенно справедливо. Я холостяк, веду более чем скромный образ жизни, деньги трачу в основном на книги, ну еще помогаю матери-пенсионерке. Главное для меня – работа.

И вот теперь попробуйте упрекнуть Ивана Павловича во лжи! Ведь я сказал чистейшую правду! Зарплату я трачу в основном на Николетту и литературу, а работа для меня приоритетное занятие.

Лицо Ираиды Сергеевны озарила широкая улыбка.

– Мы с вами обязательно сработаемся, – пропела она, – хочу вам сказать, что для нас большая честь заполучить в качестве сотрудника племянника самого Аристарха Владиленовича!

– Ну что вы, – блеснул я светским воспитанием, – это для меня очень почетно оказаться в стенах столь престижного лечебного заведения, как ваше.

Ираида Сергеевна довольно рассмеялась.

– У нас…

Но тут ее слова прервал звонок мобильного.

– Прогресс способен довести нас до инфаркта, – бормотала докторица, роясь в сумочке, – с одной стороны, сотовый – благо, с другой – чистое наказание. Я ощущаю себя собакой на поводке, в любую минуту могут дернуть за ремешок! Да, слушаю! Кто? Ну вот! Вечно неприятности! Полная безответственность! Передай ему: если не приедет, я его уволю.

Сердито хлопнув крышечкой, она бросила телефон на стол, я невольно отметил, что он у нее такой же, как у Николетты, ярко-красный аппарат. Очевидно, Ираида Сергеевна тоже хотела быть модной в ущерб качеству.

– У нас, – продолжила она прерванную мысль, – можно набрать материала на десять докторских! Я велю предоставить вам истории болезней, а Полина научит вас пользоваться компьютером, даст пароль, и изучайте на здоровье материалы.

– Премного благодарен, – завел я, и тут вновь ожил красный телефон.

– Слушаю, – любезно сказала главврач.

Но, очевидно, на том конце провода ей сообщили что-то неприятное, потому что с лица доктора сдуло всю приветливость, и она гаркнула:

– Уволены, все! Он – за хамство, вы – за глупость!

И аппарат вновь полетел на стол. Ираида Сергеевна нервно схватилась за сигареты. Я галантно поднес ей зажигалку и не сумел сдержать любопытства:

– Проблемы?

– Нет сил, – протянула главврач, – каждый день что-нибудь случается: то трубу прорвет, то кефир с базы просроченный пришлют, то санэпидемстанция прибежит, то сотрудники начудят. Вот, пожалуйста, снова форсмажор! В «лесном» корпусе, ну там, где больные живут постоянно, положен ночной дежурный. Пациенты наши тихие, это не буйное отделение, все спят спокойно. Но оставить их без пригляда я права не имею, вдруг пожар? Сегодня очередь дежурить Игоря Борисовича Воробьева, и что вы думаете? Он, простите, конечно, пьян! Так сказать, в стадии белой горячки. Выпросил у заведующей корпусом четыре дня отпуска, а та, полнейшая безголовость, предоставила ему свободные дни без моего ведома. И результат? Воробьев в запое, заменить его некем… Что же мне теперь, самой там сидеть? Как назло, у нас много сотрудников на бюллетене, в Москве грипп, и нас коснулась эпидемия. Ума не приложу, как быть! Нет, конечно, я уволю и Воробьева, и заведующую, но сейчас-то что делать? Лидия Евгеньевна сегодня дежурила, Алла Ивановна с температурой. Татьяна Семеновна гриппует тоже, Екатерина Львовна вчера заболела, прямо беда!