Дарья Калинина - Селедка под норковой шубой

— Хорошо, чтобы нас никто не увидел с верхней палубы, — мечтательно бормотала Инна. — А то позора потом не оберешься.

— Не беспокойся, кто остался на корабле, уже все спят, — утешила ее Мариша. — Так что наше исчезновение никто и не заметит.

Эти слова дали повод для новых волнений у Инны.

— Значит, никто не будет знать, куда мы делись? — уточнила она у Мариши. — И если мы не вернемся, то…

— Мы вернемся, — заверила ее подруга. — Не думай о плохом. Лучше береги дыхание.

И подруги медленно, но верно поплыли. Отплыв от корабля метров на двести, они стали натыкаться на своем пути на яхты, катера и прочие плавучие средства. Всех их приходилось огибать, так что подруги в конце концов уже перестали ориентироваться, правильно ли они держат курс. И просто старались выплыть на берег.

— Ничего, на берегу мы найдем их лодку и по следам отыщем самих преступников, — утешала Мариша приунывшую Инну.

Вконец измученные подруги даже не поверили, когда под своими ногами обнаружили наконец твердую сушу. С отвращением избавившись от надоевших им спасательных кругов, они в несколько прыжков оказались на бережку и повалились отдыхать. Но долго отдыхать Мариша не собиралась. Растолкав Инну, она сказала:

— Лодка вон там! Я ее вижу.

— А это их лодка? — усомнилась Инна.

— Точно их, я ее запомнила, — уверенно кивнула Мариша.

Инна спорить не стала, хотя плохо представляла себе, чем так уж сильно может отличаться одна рыбачья лодка от другой такой же.

— А эти где? — спросила у Мариши Инна.

— Откуда я знаю? — возмутилась та. — Вставай, и пошли посмотрим.

Инна с кряхтением собрала всю свою волю в кулак и поднялась. С одежды текло, ноги дрожали, в голове стоял какой-то неприятный гул, а перед глазами все плыло, и вдобавок ее тошнило от той воды, которой она наглоталась во время купания.

— Пошли, пошли! — торопила ее Мариша. — Пройдемся, согреемся и высохнем заодно.

Инна сделала несколько шагов и с удивлением обнаружила, что состояние ее с каждым шагом улучшается. Подруги добрели до лодки, и Мариша принялась изучать следы.

— Тут есть тропинка, — тем временем оглядевшись, сказала Инна.

— Правда? — обрадовалась Мариша. — Что же ты молчала? Пошли по тропинке.

И они пошли по узкой тропинке, выложенной грубыми кусками известняка. Тропинка привела их к небольшому домику с темными окнами. Инна, которая к этому времени уже сумела отжать свои шорты, майку и волосы, предложила постучаться.

— И что ты там спросишь? — поинтересовалась у нее Мариша. — Если эти парни тут, то и без вопросов все станет ясно. А если их нет, то вряд ли жители этого домика только и занимаются тем, что отслеживают, кто ходит по ночами мимо их жилища.

— Тогда пошли дальше.

— Нет, — отказалась Мариша. — Собак тут нет. Так что…

И, подняв с земли горсть камешков, она швырнула их по очереди в каждое из трех окошек. С последним камешком она явно перестаралась, потому что стекло издало предсмертный звон и в нем образовалась неровная дыра.

— Ой! — испугалась Мариша. — Пригнись.

Совет был как нельзя кстати. Потому что из домика появился старик в ночной рубахе и принялся орать по-гречески что-то совершенно жуткое. Следом за дедком появилась бабка и три их здоровенных отпрыска с кулаками словно молоты.

— Бежим! — пискнула Мариша. — Наших парней тут точно нет. Я чувствую.

— А я чувствую, что нам сейчас надают по шее, — буркнула Инна, и подруги задали стрекача.

Их увидели, и следом понеслись проклятия деда с бабкой и трое их великовозрастных горилл. Подруги старались изо всех сил. Но парни обладали существенным преимуществом в длине ног и к тому же хорошо знали местность. Сколько подруги ни сворачивали, сзади неизменно слышался тяжелый топот нагоняющей их расправы. Наконец Мариша увидела заросли какого-то кустарника, росшего сразу за поворотом, и, недолго думая, нырнула в него, затащив следом Инну.

Трое преследователей промчались мимо, а подруги, выбравшись из кустов, двинулись обратно. Свернули мимо какого-то домика и неожиданно оказались на мощеной улице с каменными домами, барами и магазинами. Подруги бодрой рысью промчались по этой улице, чувствуя, как одежда сохнет на них буквально на ходу. Но тут сзади снова послышался знакомый топот трех пар ног.

— Они нас сейчас догонят! — простонала Инна. — Прятаться тут негде. А бежать больше сил нет.

Но впереди неожиданно замаячил темный проулок, и подруги свернули туда.

— Ой! — пискнула Инна. — Тут какая-то машина стоит.

Но больше ей ничего не удалось договорить. В тот же момент их схватили за руки и запихнули куда-то, что пахло старым машинным сиденьем, бензином и разогретым мотором.

— Попались, птички, — раздался у них над ухом знакомый голос.

Подруги разлепили глаза и увидели над собой ухмыляющуюся физиономию Вадика. Мариша, чья прическа после морского купания приобрела вид шлема древнего воина и вдобавок падала на лицо длинными прядями, не особенно боялась за то, что ее сразу же опознают. Но это пока. А что будет потом?

— Моя не понимать! — на ломаном немецком сообщила Инна Петру и Вадику.

— Смотри-ка! — восхитился Петр. — Иностранки попались. Развлечемся, а, Вадька?

— Одни развлечения у тебя на уме! — сердито ответил ему Вадик. — О деле бы подумал. Ну куда нам сейчас бабы? Только мешать будут.

— А что? — обиделся Петр. — На корабле нельзя было, и тут тоже, что ли, нельзя? Смотри, девчонки сами к нам в руки попались. Ты как хочешь, а я уж душу с ними отведу. За все дни воздержания на бедняжках отыграюсь. Люблю иностранок. Ничего не могу с собой поделать. Слышь, Вадик, что самое прикольное, ты их трахаешь, а они что-то по-своему лопочут. Не поймешь ни хрена, а приятно. Ну эти-то у меня до утра стонать будут. Особенно вот эта. Грудастая.

И он ткнул пальцем Маришу в ляжку. Единственное, чего на свете боялась Мариша, это щекотки. От такой неожиданно доставшейся ей мужской ласки нога у нее непроизвольно дернулась, и Петр согнулся пополам от удара в солнечное сплетение.

— Ох, и штучка! — простонал он, отдышавшись. — Горячая. Люблю таких пуще жизни.

И он ущипнул Маришу за бок, предусмотрительно держа в пределах видимости ее руки и ноги. На этот раз Мариша была готова и в самом деле начала болтать по-немецки, глупо хихикая при этом и показывая за окно, жестами изображая своих преследователей. Инна в забавах подруги не участвовала, ее мучил вопрос, узнали их Петр с Вадиком или нет. С одной стороны, виделись они мельком и к тому же сейчас в машине был полумрак. Но с другой… Про другую сторону этого вопроса, учитывая уже имеющийся в деле труп Михаила, Инне чего-то думать не хотелось.

— Ну, поехали, — заторопил Петр своего приятеля, сидящего за рулем. — Видишь, у наших красоток какая-то неприятность с местным населением получилась.