Дарья Калинина - Рандеву с водяным

— Отец сначала окаменел, а потом вдруг сказал, что это очень удачная мысль, — сказала Карина. — Просто на редкость удачная. И он целиком ее поддерживает.

— Папа сказал, что нам будет полезно понаблюдать настоящую жизнь, — рассказывала Варя. — И самим поучаствовать в ней. Чтобы знать, что к чему, когда мы закончим наконец свой университет.

— Да, и он сказал, что полностью доверяет Алене. Что она кажется ему достаточно надежным человеком. И что мы можем лететь по ее протекции в любую страну. Он за нас будет только рад.

— Но почему же вы не полетели ни в какую Турцию? А поехали на хутор?

— Дело в том, что после нашего с папой разговора на следующий день Алена нам позвонила и сказала, что наша поездка отменяется, — сказала Варя.

— Пока отменяется! — подхватила Карина. — И что нам нужно подождать еще несколько недель. Директор в той фирме, куда мы должны были лететь работать, внезапно попал под машину. Ничего страшного, но месяц ему придется полежать в гипсе. А заместитель никак не мог самостоятельно решить вопрос о приеме нас на работу. И Алена сказала, нужно подождать.

— Да, и тогда папа сказал, что раз все так сложилось, то глупо сидеть этот месяц в городе, где смог, дым и прочие вредные вещества, — сказала Варя. — И что нам необходимо побыть на свежем воздухе, набраться сил перед тем, как приступить к ответственной работе в той фирме в Греции, куда нас сватала Алена.

— И папа сказал, что уже звонил Алене, Алена эту идею одобрила и сказала, что если мы ей понадобимся, то она сообщит нашему отцу, а он быстренько привезет нас обратно в город, — кивнула Карина.

— А теперь, выходит, что и Алена, и папа оба мертвы! — недоуменно заключила Варя. — И я не понимаю, что произошло?

— Где находится тот хутор, где вы жили последние несколько недель? — спросила Мариша.

— В двенадцати километрах от села Распашное Псковской области, — сказала Карина. — А что?

— И телефона там нет? А сотовые телефоны?

— У нас их нет, — покачали головами сестры. — У тетки Ани был сотовый, но то ли она забыла положить деньги на счет, то ли еще что-то, но он не работал. Хотя, наверное, она просто не хотела его нам давать. Потому что мы несколько раз видели, как она по нему разговаривает.

— Понятно, — пробормотала Мариша.

И пока Катерина Николаевна суетилась над сестрами, отмывая и кормя их с дороги, мы с Маришей уединились в гостиной и принялись обдумывать рассказ сестер.

— Как тебе кажется, они врут или говорят правду? — спросила у меня Мариша.

— Мне кажется, они не врут, — покачала я головой. — По-моему, они говорят правду.

— Мне тоже так кажется, — согласилась Мариша.

— При чем тут кажется? — возмутилась я. — Ты принюхайся только. Их же одежда так основательно пропахла свежим воздухом и навозом, что сразу ясно: последнее время они жили где-то близко к матушке-земле. Возможно, что и на хуторе, о котором они говорят.

— Заметь, жили без всякой связи с внешним миром! — подхватила Мариша. — Ничего не скажешь, Михаил молодец! Запихал своих дочерей в дальнюю дыру, а их паспорта вместе с поддельными сестрами Цветиковыми послал в Турцию. Наверное, он и с Аленой договорился, заплатил ей, чтобы она отстала от его родных дочерей и помогла бы ему отыскать и отправить в Турцию фальшивых Карину и Варю.

— Да, но после этого мы снова возвращаемся к вопросу: а для чего Михаилу все это было нужно? — сказала я. — Кого он боялся? Лысый Борис с его рыбками — отпадает. Он мог напугать только впечатлительную Катерину Николаевну и бабку Тоню. Кто еще?

— Нужно поговорить с девочками и Катериной Николаевной, — сказала Мариша, и мы устремились на кухню, где сестры сидели над тарелками как-то уж слишком упоительно пахнущего борща и, перебивая друг друга, рассказывали домработнице о своей жизни на хуторе.

Послушав их пару минут, мы окончательно убедились, что они не врут. Так вдохновенно врать про уборку подстилки для теленка было под силу только записному лгуну. А сестры Цветиковы не походили на врушек.

— Девочки, — перебила их рассказ Мариша, — а как вы думаете, от кого отец хотел вас спрятать?

— Спрятать? — удивилась Карина, даже перестав жевать хлеб с маслом. — Почему вы решили, что он хотел нас спрятать?

Мы ей объяснили ситуацию еще раз. И она согласилась, что со стороны действительно похоже на то, что папа постарался их надежно спрятать.

— Так и думать нечего! — воскликнула Катерина Николаевна. — Тот лысый худой тип с черными глазищами. От него и хотел спрятать! Ужас какой, как вспомню его глаза, так озноб по коже продирает.

— Тот тип отпадает, — вздохнула я. — Его проверили и мы, и милиция. Он виновен лишь в краже аквариумных рыбок, принадлежащих вашей семье.

— Рыбки были исключительно папины, — сказала Карина. — Он нас к уходу за ними не подпускал. Так что нам с сестрой рыбки совершенно не нужны. Уверена, что и мама, будь она с нами, сказала бы то же самое. И если тому человеку так хочется их иметь, то он может их спокойно оставить себе.

— И поэтому снова встает вопрос, кто же так сумел напугать Михаила, чтобы он спрятал своих дочерей. Да еще спрятал так, что даже самые близкие люди девочек не знали, где они находятся.

— Девочки, а куда, вы говорите, отвез вас Миша? — неожиданно воскликнула Катерина Николаевна. — В Псковскую область?

— Да, — кивнули те. — А что такое?

— Мне тут пришла в голову одна мысль, — задумалась Катерина Николаевна. — Ведь ваш отец был не коренным питерцем. Это благодаря женитьбе на Свете, на вашей матери, он получил прописку. И приехал он из Пскова. И кстати говоря, ведь Миша после брака сменил не только фамилию, но и имя.

— Что?! — воскликнули мы с Маришей. — А как же его звали раньше?

— Кажется, Семен, — сказала Катерина Николаевна. — Но не уверена. И уж его старой фамилии я точно не помню.

— А свидетельство о браке сохранилось? — спросила я. — Там должна быть указана старая фамилия Михаила.

— Хм, — хмыкнула Катерина Николаевна. — Где-то оно было. Я пойду поищу. А вы пока перекусите.

И она ушла. Мы с сестрами съели борщ и принялись за второе блюдо, состоящее из подогретой в микроволновой печи готовой пиццы, в которую Катерина Николаевна добавила зелени, томатов и сыра. Пицца получилась очень сочной. Мы как раз приканчивали по второму куску, как в дверях кухни появилась Катерина Николаевна. В руках она держала какие-то бумажки.

— Вот, — сказала она. — Свидетельство о браке Светы и Миши. Верней, тут он еще Семен. Семен Боровиков. Я помню, потом он сменил паспорт, и уже в новом паспорте он был Михаилом Цветиковым.

— Разве так возможно? — удивилась я.

— За конвертик с деньгами и коробку конфет с ликером? — выразительно пожала плечами Катерина Николаевна. — Уверяю тебя, можно и не такое. А тут? Подумаешь, что такого, если человек хочет сменить имя? Миша написал, что хочет взять имя своего дедушки с материнской стороны. Что дедушка был героем Гражданской войны. И что он мечтает пойти по его стопам. В общем, что-то в этом духе. И бумажку о своем деде-герое предоставил. Вот ему в паспортном столе навстречу и пошли.