Дарья Калинина - Гусары денег не берут

Честно говоря, ее квартира отчаянно нуждалась в генеральной уборке. Окна, которые Кира поленилась вымыть весной, заросли пылью, а пол на кухне совсем потерял веселенький блеск. Да и цветочки на кафельной плитке слились в одно большое, но неопределенное ни по форме, ни по цвету пятно.

— Приезжайте! — решилась Кира. — Тут для вас найдется масса работы!

Елена Викторовна явилась ровно через час. Пунктуальности этой женщины позавидовал бы любой армейский чин. Оглядевшись по сторонам и брезгливо покачав головой, женщина засучила рукава, извлекла из потертой сумки перчатки, складную швабру, полироль, гели, муссы и разнообразные прокалиброванные тряпочки и выразила полную готовность приступить к уборке.

— Разрешите понаблюдать? — вежливо попросила у нее Кира.

Елена Викторовна неопределенно мотнула головой:

— Дело хозяйское, коли заняться больше нечем, так смотрите!

— Вы не подумайте, что я слежу за вами, — заторопилась с объяснениями Кира, вызвать недовольство Елены Викторовны она бы хотела меньше всего. — То есть я слежу, но с самыми благими намерениями.

— Как это?

— Хочу научиться кое-чему у настоящего профессионала. А то убираю, убираю, а в квартире всегда грязь.

— Раз в год убираете? — уточнила Елена Викторовна.

Кира в душе обиделась. И вовсе не раз в год. Два раза в год она убирается. Да! Да! И моет пол! Под Новый год и на свой день рождения. А он у нее, чтобы все знали, в середине апреля. Конечно, с апреля по декабрь в квартирке не очень-то чисто, но иногда же приходят гости. И тогда Кира производит косметическую уборку, которая заключается в размазывании оставшейся после гостей грязи по всей поверхности и заталкивании пыли поглубже под шкафы и диваны.

— Научиться несложно, — говорила тем временем Елена Викторовна, споро шуруя шваброй взад и вперед. — Сложней приучиться соблюдать порядок. Вот я вижу, у вас все вещи разложены по коробкам. Это хорошо.

Кира покраснела от удовольствия. Пластиковые, плетеные, обтянутые кожей и текстилем контейнеры она приобрела в «IKEA» в прошлом месяце. Там шла грандиозная распродажа, благодаря которой Кира стала обладательницей целой кучи больших и маленьких, но одинаково симпатичных и, главное, функциональных вещей. В том числе и коллекции контейнеров, в которые, недолго думая, распихала все мелкие предметы, которые раньше валялись у нее по всему дому.

— А вот то, что в контейнерах беспорядок, — прервал ее иллюзии голос Елены Викторовны, — это плохо! Один контейнер — одно содержимое! Это закон. Пуговицы с пуговицами, можно еще к ним добавить катушки с нитками или иголки. Но никак не гвозди и не прихватки для плиты. Эти вещи должны лежать отдельно. Иначе вы никогда не найдете их, когда они вам понадобятся.

Кира думала иначе. Она прекрасно помнила, что пустые коробочки из-под витаминов лежат у нее вместе с маникюрным набором и запасной солонкой, когда-то подаренной Лесиной мамой. А лекарства мирно уживаются с запасами мелкой мелочи, которую Кира регулярно вытряхивала из своего кошелька, когда он становился, на ее взгляд, слишком тяжелым.

Но спорить девушка не стала. Вместо этого она изобразила бурный восторг неофита:

— Вы правы! Как это я сама не догадалась!

Елена Викторовна буквально расцвела. Кира верно нащупала ее слабую жилку. Теперь Елена Викторовна взялась за дело всерьез. Она всучила Кире тряпочку и научила ее правильно протирать фасады на кухонной мебели. Оказалось, что для нее существует целых три специальных спрея. Один, чтобы растворить грязь и засохшие капли жира, второй, чтобы без следа удалить первый, и третий для создания тефлоновой пленки на поверхности для последующего отталкивания пыли и грязи.

Итак, Елена Викторовна расслабилась. Работа закипела. И наконец-то Кира смогла приступить к своей основной миссии. А именно, расспросить Елену Викторовну о других ее работодателях. К счастью, Елена Викторовна не была так же помешана на соблюдении конфиденциальности, как на наведении чистоты. И поэтому охотно молола языком, передавая сплетни о жизни своих хозяев. Кира терпеливо слушала, и наконец дошел черед и до четы Багротюк.

— Странная такая парочка, — призналась Елена Викторовна, натирая воском поверхность лакированного стола. — Он красавец и богатый. А она так себе. Честно говоря, невзрачненькая. И представьте себе, он в нее влюблен. Носится с ней, как с писаным яйцом. Света хочет то, Света этак не хочет. А та лишь сидит да морду кривит.

— Характер плохой?

— Не-е, просто избалована без меры. Муж ее и избаловал. Говорю же, носится с ней, вот она и возомнила о себе бог знает что, — сказала Елена Викторовна и с досадой прибавила: — А так, посмотреть не на что! Рожа постная, нос длинный, сама из себя никакая!

И, продолжая полировать поверхность стола, она с досадой пробурчала:

— И за что некоторым девкам счастье подваливает? Ни ума, ни красоты, ни образования, а поди же ты! Как сыр в масле катается, да еще губы дует! А моя дочка на трех работах из сил выбивается, на одну бежит, детей в садик, со второй бежит, мне их передает, с третьей уже за полночь возвращается, едва не падает от усталости. А муж ейный в это время что?

— Что?

— На диване валяется! Хоть бы ужин разогрел себе и детям! Можно подумать, руки у него от этого отвалятся!

Стол Елена Викторовна уже полировала с такой ожесточенностью, словно это была лысина ненавистного ей лентяя зятя. Стол уже сверкал, но Елена Викторовна не унималась:

— И ведь покрасивей этой Светы в десять раз будет! И институт закончила! И детей ему родила двоих. А этот дурак разве что ценит? Нет! Привык! Ни черта не ценит. Даже и не интересуется, откуда колбаса на его бутербродах берется!

— Сам что, совсем не работает?

— С десяти до шести штаны просиживает! А уж зарплата! Это не зарплата, а одно издевательство. Другой бы мужик уже сто раз себе приработок хоть какой-то, но нашел. А этот — нет! Все ему хорошо. Только и знает, что на диване перед телевизором валяться.

Елена Викторовна наконец оставила в покое столик, который сверкал теперь уже так ярко, что глазам больно было. Кира, которая прекрасно знала, что стол этот у нее всегда стоит накрытый специальной скатертью с очень симпатичной по краю вышивкой под «ришелье», но с водоотталкивающим покрытием, которое и так не позволит влаге коснуться столешницы, лишь вздохнула. Столько усилий — и к чему?

Но оказывается, Елена Викторовна еще не угомонилась. С кровожадным криком, от которого у Киры из рук выпала ее тряпка, домработница кинулась к стеклянным дверцам книжного шкафа.

— Это же надо так все умудриться заляпать пальцами, — бормотала она, поливая стекло специальным аэрозолем.