Дарья Калинина - Игры любвеобильных фей

– Соня! Сонечка! Ответь мне, девочка, ты жива?

– Да жива я, мама, – отбивалась от ее объятий пришедшая в себя Соня. – Нога у меня только… похоже, сломана.

– А у меня рука! И тоже сломана! Мы с тобой так похожи, моя девочка! – счастливо воскликнула тетка Настасья и вдруг неожиданно бурно разрыдалась.

Раны матери и дочери оказались куда легче, чем им представлялось. У Сони, как показал рентген, от удара убийцы в кости голени образовалась небольшая трещина. А тетка Настасья и вовсе отделалась обычным ушибом. И уже через несколько часов, получив медицинскую помощь, они обе сидели в избе у тети Маши и были готовы внимать рассказу дяди Коли. Тот тоже уже пришел в себя и теперь сидел, попивая чай с липовым цветом и цветочным медом, который должен был излечить все его раны.

От госпитализации, на которой настаивали врачи, бравый старик отказался. Он заявил, что больничная койка способна и здорового человека вогнать в гроб.

– А у меня осталось не так много времени, хочу все его до последней минуты провести с моей ненаглядной Машенькой.

И уставившись на тетю Машу влюбленным взглядом, дядя Коля воскликнул:

– Милая! Знала бы ты, что я пережил в руках этого ублюдка! Нет, не смерти я боялся! Я боялся, что умру, так и не объяснившись с тобой. Не сказав тебе, как я люблю тебя и как сильно я тосковал по тебе все эти годы!

И набравшись отваги, дядя Коля выпалил:

– Выходи за меня замуж, Машенька! Пусть я и недостойная личность, но я люблю тебя и любил с самого первого мига, как тебя увидел.

Тетя Маша просияла в ответ счастливой улыбкой и подсела поближе к дяде Коле. Тот тоже сделался совершенно счастливым. И какое-то время пожилые голубки обменивались влюбленными взглядами, не замечая ничего и никого вокруг себя. Тетке Настасье пришлось откашляться трижды, прежде чем влюбленные вспомнили, что они в доме не одни.

В доме у тети Маши собрались чуть ли не все жители поселка, и все с нетерпением ожидали рассказа дяди Коли.

– Так вот! – воскликнул тот. – Скажу вам откровенно, худшего приключения мне в моей богатой событиями жизни переживать не доводилось. Честно говоря, я был уверен, что мерзкий мальчишка меня попросту прикончит! И где ты только, Настасья, умудрилась его откопать? И как согласилась принять в родственники?

Вопрос тетке Настасье совсем не понравился. Но все смотрели на нее. Нужно было что-то ответить.

– Он сам пришел к нам с Соней, – хмуро произнесла она. – Однажды позвонил в нашу квартиру, представился историком, научным работником, который пишет диссертацию на тему нашего предка – Ильи Спиридоновича Морозова.

– И ты не удивилась, откуда у него твой адрес?

– Он сказал, что ездил в Морозовск, изучал на месте жизнь нашего предка. И конечно, местные жители сообщили ему адрес прямых потомков известного промышленника.

– Вот только сам Андрюша забыл тебе сообщить, что никакой он не доктор наук, а простой бездельник и бродяга. С ним даже его родная тетка не хотела иметь никаких дел, потому что у него ни гроша за душой не было! Как, впрочем, и с остальной своей многочисленной родней, в которой нет ни одного приличного человека!

– Когда Андрей приехал к нам, в средствах он стеснения не испытывал, – еще более хмуро произнесла тетка Настасья. – Водил Сонечку в рестораны, красиво ухаживал за девочкой, не скрывал своего интереса к ней. Конечно, мы питали определенные иллюзии насчет этого человека, нужно было навести о нем более подробные справки, прежде чем доверяться ему полностью. Но это я понимаю лишь теперь, так сказать, задним умом.

– Молодец, что вообще поняла.

Дядя Коля мог обсуждать эту тему до бесконечности, но у подруг накопилось множество куда более насущных и важных вопросов, чем вопрос доверия или недоверия тетки Настасьи к Андрею.

– А как получилось, что вы оказались в Черном лесу, дядечка?

– За бабку Наталью встревожился. Она у меня на глазах в лес поковыляла. Сказала, что знает, кто убил Пашку, и хочет потолковать с этим человеком.

– И вы ее не остановили?

– Мозг у меня был лекарством одурманен, – сокрушенно признался дядя Коля. – Маша меня им со вчерашнего дня пичкает. Ходил, как пьяный. А как только сообразил, что неладное старуха задумала, сам промашку дал! Никому не сказался, в этот лес проклятый побежал. А душегуб словно специально меня там поджидал.

– Наверное, так и было.

– Труп-то бабкин я и не видел сначала. Андрей на меня сразу же напал, как я в лес вошел. Оглушил, раздел, в логово свое отволок. Это уж я потом от него узнал, как он вещичками моими распорядился. Над старухой надругался, над трупом ее, в платье мужское ее останки переодел. Быстро, шельмец, управился. Не ожидал я от него такой прыти! Лежал спеленутый, словно дитя, и даже словечка промолвить не мог. Андрей ко мне приходил, измывался надо мной всяко.

– А что он от вас хотел?

– Как что? Сокровищ домогался. Не верил, что старик Морозов все из пещеры в Черный лес перетащил, да никому из своих потомков об этом не сказал. Вы вот говорили, что я от вида одного-единственного камешка помешался, а я вам скажу, что кто среди нас и был сумасшедшим, так это Андрей! Совсем обезумел, когда я сказал, что про клад ровным счетом больше ничего не знаю. Бить меня начал. Огнем пытать. Все про могилу старикову твердил. Дескать, в могиле той сокровища несметные спрятаны. Что зря он Пашку раньше времени на тот свет спровадил, надо было сначала выпытать у парня, где могила та, а не верить ему на слово, что в ней нет ничего.

– Но зачем? В могиле было только одно украшение. Его старик Морозов когда-то подарил своей первой и, судя по всему, любимой жене. Жаль, что она умерла совсем молодой. Все последующие жены Ильи Спиридоновича никак не могли заполнить пустоту у него в душе. Это были для него не любимые ангелы, а просто женщины, которые жили рядом с ним, рожали или не рожали ему детей. Никого из них он особо не любил, а потому и обращался с ними сурово. Он жил с ними, потому что этого требовало его мужское естество. Но и только. О теплых чувствах, доверии, взаимовыручке, а тем более любви в его браках речи не шло.

– Да, похоже на то.

– Эта подвеска, – внезапно вступила в разговор тетя Маша, – была вещью не простой. Она была сделана из самых первых камней, которые нашел ваш предок с помощью моего предка.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивился дядя Коля.

– Прости, Коля, – потупилась тетя Маша, – я должна была раньше тебе об этом сказать. Но понимаешь, мне казалось, что это все как-то не важно, а важно только то, что есть между нами, между тобой и мной. Но потом ты уехал, и я подумала, что должна была быть с тобой более откровенна. Хочу исправить эту ошибку сейчас, хотя и признаю, что здорово подзадержалась со своим признанием.