Дарья Донцова - Королева без башни

Вот моя мамочка очень аккуратно очищает апельсин, а семилетняя дочь, зачарованно наблюдающая за этим процессом, восклицает:

– Мама, зачем ты сначала надрезаешь шкурку, а потом снимаешь ее ломтиками? Лучше пальцами отковырять, быстрее получится.

Мамочка откладывает в сторону продолговатые шкурки, достает из шкафа над разделочным столиком железную баночку с надписью «гвоздика» и, вытряхивая из нее ароматные сушеные палочки, произносит:

– Женщина обязана все делать красиво, даже чистить фрукты. А теперь смотри, втыкаем в каждую корочку по гвоздичке, высушим ее в темном месте, не на батарее, и положим в одежный шкаф, а его полки непременно застелим газетой.

– Зачем, мамуля? – удивляюсь я.

– Иначе противная моль съест и твою шубку, и шерстяное платье, и шарфик, – терпеливо объясняет она, – запомни, нет лучшего средства от этой напасти, чем корки от цитрусов с гвоздикой и газета.

Я тряхнула головой, видение исчезло. В распоряжении современных хозяев много других способов борьбы с молью. На чердаке либо поработала пожилая женщина, либо вещи складывали очень давно.

Я медленно пробиралась дальше и в конце концов наткнулась на множество плетеных сундучков с детскими штанишками, сарафанчиками и прочим гардеробом, здесь хранились наряды детсадовцев, младших школьников и подростков. Количество вещей меня удивило. У Груздева всего один ребенок, Наташа, а Михаил Матвеевич не тот человек, чтобы покупать малышке тонны нарядов, и в корзинах много брючек для мальчика.

В тишине чердака послышался скрип, кряхтение, тяжелое дыхание: кто-то влез под крышу. Я осторожно присела на корточки, выглянула из-за скопища чемоданов и увидела Антона, склонившегося над одним баулом.

Он порылся в куче тряпья, вытащил наружу темно-синее платье с широкой кружевной оборкой и удовлетворенно крякнул.

– Нравится? – спросила я.

Антон подпрыгнул, стукнулся башкой о скат крыши, сел на пол и, прижимая к груди наряд, простонал:

– Напугала! Я чуть не умер! Что ты здесь делаешь?

– Вопрос переадресован тебе, – ухмыльнулась я, – только не говори, что решил озаботиться поисками прикида для новогодней вечеринки. До праздника еще далеко, и женское платье плохо сядет на твою фигуру.

Антон смутился.

– Ну… в общем… э… э…

– Наши отношения стали настолько доверительными, что ты можешь честно рассказать о своих планах, – подбодрила я его.

Антон понизил голос:

– Ваш стилист… Тамара… – он замялся.

– Сделай одолжение, продолжай, – попросила я.

Начинающий скряга принялся комкать платье.

– У Тамары страсть, она коллекционирует винтажную одежду.

Я кивнула.

– Отлично. Она собирает старье. А при чем тут ты?

Антон глянул на сундуки.

– Я сказал ей, что на чердаке тьма хороших вещей, состояние отличное, она может кое-что приобрести! Недорого!

– Молодец! – восхитилась я. – Твоей оборотистости позавидует сам Михаил Матвеевич. Его зять вычислил человека, который хорошо заплатит за никому не нужные лохмотья.

– Неправда! – возмутился зять Груздева. – Здесь ценные экземпляры! Тамара нашла одно, хорошо заплатила, торговаться не стала. Я удивился, как она быстро с деньгами рассталась!

Ну еще бы! Сам Антон просто так и разорванной бумажной салфетки не отдаст!

– Я пожалел даже, что продешевил, – бубнил он. – Следовало подороже просить.

– Зачем ты сейчас сюда залез? – прервала я поток горьких сожалений скупца.

Антон потряс синим платьем.

– Вот это она тогда забраковала, посчитала скучным. А рано утром мы в коридоре столкнулись, и Тамара попросила: «Помнишь то темно-синее платье, с юбкой солнце-клеш? Хочу его тоже взять! Принеси!»

Антон обрадовался новой возможности подзаработать и пообещал:

– Приволоку около полуночи.

Тамара не согласилась:

– Нет, прямо сейчас! Срочно. Сию минуту.

Антон стал отнекиваться:

– Михаил Матвеевич утром по дому шастает, лучше провернуть дельце, когда он заснет!

Но Тамара стояла на своем:

– Волоки немедленно, до завтрака.

– К чему такая спешка? – надулся Антоша. – Опасаешься, что наряд попадет в руки другого человека? Зря. Я порядочный! Если пообещал отдать платье тебе, то оно твое! Ну заполучишь ты его не в первую половину дня, а ближе к ночи! Не вижу проблем!

Тамара протяжно вздохнула:

– Юбку перешить надо. Дело это непростое, по подолу длину не убрать, придется распарывать и по талии отрезать, складки заглаживать. И рукав потребуется повыше посадить. Времени остается мало, а работать мне придется урывками. Давай беги, я заплачу за риск!

Фраза про дополнительную оплату подействовала на начинающего скрягу вдохновляюще. Антон понадеялся, что его поход на чердак останется незамеченным, взобрался по лестнице, не забыл закрыть за собой люк и наткнулся на меня.

– Сама ты что здесь ищешь? – запоздало удивился он.

– Проверяю кое-что, – задумчиво ответила я и выхватила у Антона платье. – Ты ведь уже получил сумму за эту вещь? Я уверена, что Тамара расплатилась с тобой сполна!

– Да, – подтвердил Антон, – а как ты догадалась?

Люблю такие вопросы. Даже ежу ясно, Антон не тот человек, что будет действовать, не получив предварительно хрустящие банкноты.

– Элементарно, Ватсон, – буркнула я, – у тебя на лбу надпись горит: «Рублишки в кармане».

Антон пощупал лицо, посмотрел на руки и с облегчением произнес:

– Шутишь?

– Твоему уму и сообразительности можно позавидовать, – не удержалась я, – спускайся в туалет. Я сама отнесу платьишко Тамаре.

– Не нравится мне твое предложение, – загудел Антон, – это наше с ней дело.

– Думай о сумме, которую тебе вручила Тамара, и о евро, что может отстегнуть мой приятель-банкир, – сказала я.

Антон ткнул пальцем в самый большой сундук.

– Надо закрыть его аккуратно, – укоризненно произнес он, – опустить плотно крышку. Ты же женщина, значит, должна тщательно вести хозяйство.

Я почему-то начала оправдываться:

– Крышка нормально опущена.

Антон приблизился к рундуку:

– Тут пазики, надо в них всунуть штырьки, иначе останется щель, через нее внутрь налетит пыль.

Продолжая наставлять меня на путь истинный, Антон чуть наклонился над коробом и не смог скрыть негодования:

– Наружу торчит часть содержимого! Безобразие!

– Сейчас поправлю, – пообещала я и тоже переместилась к сундуку, но Антон быстро поднял крышку и разозлился:

– Разве можно переворошить все и бросить? Запомни, аккуратность – залог долговечности вещей.

Он нахмурился и вытащил из сундука серый плащ, встряхнул его и продолжил:

– Материал портится от стирки, но еще больше он стареет от глажки. Возьмем два платья, совершенно одинаковых: одно будем утюжить каждый день, другое раз в месяц. И через год…