Дороти Кэннелл - Как убить свою свекровь

– Джин – вот о чем я говорю! – Мамуля сложила мокрую тряпку и аккуратно повесила на край плиты, явно собираясь потом ее заштопать.

– Миссис Мэллой на работе в рот не берет! Мне приходилось напрягать всю свою волю, чтобы не шмякнуться на пол и не забиться в яростных конвульсиях. Мало того что я стала бы посмешищем, но еще наверняка вытряхнула бы из качалки мистера Уткинса. Не хватало только сломать ему позвоночник.

– Мамуля, неужели вы действительно считаете, будто я способна оставить детей с человеком, который тут же окажется под столом с бутылкой виски? Рокси Мэллой совершенно переменилась с тех пор, как записалась на курсы чистильщиц медной посуды при церкви Святого Ансельма.

– Очень жаль, что она не практикуется на твоей посуде! – Магдалина саркастически шмыгнула носом. – А эта ее прическа!

Я едва не брякнула, что уж кого-кого, а миссис Мэллой Господь Бог наградил буйной шевелюрой, пусть и двухцветной, но промолчала. В конце концов, предо мной стояла женщина, породившая моего Бена.

– Она выглядит как… как особа легкого поведения! – Лицо Мамули перекосилось от омерзения. – А эти ее прозрачные платья с декольте до колена!

– У вас случайно нет тюбика пчелиного яда? – пропищал из качалки мистер Уткинс. – Ревматизм разыгрался…

Я бы с радостью засунула его в улей с головой, но нельзя было упустить ни слова из того, что говорила Мамуля.

– Право, я не удивилась, когда застала ее… – Магдалина многозначительно замолчала.

– Застали ее за чем?

– За чтением этой грязной книжонки!

Глазки Мамули уперлись в полку с поваренными книгами, и я поняла, что в спешке не успела протереть от жира и томатной пасты переплет любимого шедевра Магдалины – «Путь к желудку мужчины».

– Действительно, она несколько грязновата…

– «Грязновата»! – Магдалина так и подпрыгнула.

Прошествовав к полке, она двумя пальцами, словно опасаясь подцепить какую-нибудь малоприличную хворь, извлекла упомянутую книжицу.

– Да тут каждая страница кишит развратом! Я раскрыла книжку, чтобы вспомнить, как шпигуют баранью ляжку, а тут совсем другие ляжки! Они непристойно ерзают, раздвигаются и вообще ведут себя неподобающим образом!

Мистер Уткинс сполз на край качалки, спихнув Тобиаса на пол.

– О господи! – Щеки мои запылали.

– А уж насчет того, как суют вертел в печь, я промолчу! – Мамуля возмущенно уставилась на меня. – Не подумай, Элли, что я критикую, но как ты могла позволить ей принести в дом подобную книгу, когда у тебя такой молодой и впечатлительный муж! Этого я не могу понять! Тут на каждой странице «зрелые сочные ягоды ее сосков»!

– Я весь горю!

Мистер Уткинс действительно выглядел больным. Но сейчас мне было не до него.

– Право, Мамуля, вы все перепутали… – Я стыдливо хихикнула. – «Письма леди Летиции» – это моя книжка.

– Я так и знала!..

– Тогда в чем…

– Я так и знала, что ты станешь защищать Эту Особу! Но все бесполезно, Элли! Она призналась, что книжка принадлежит ей, когда я застала ее на месте преступления.

На глазах у меня выступили слезы.

– Разумеется! Она из породы верных старых слуг!

Как об стенку горох. Свекровь не собиралась выслушивать меня. Она решительно подошла к плите – я и пикнуть не успела! – изорвала книгу и швырнула ее прямо на горящие угли!

– Теперь книга точно пахнет жареным, – пробормотал мистер Уткинс.

– Это же библиотечная книжка! Теперь библиотекари всех стран соединятся, разыщут меня через Интерпол и потребуют смертной казни!

Магдалина передернулась.

– Я так и знала, что против меня все ополчатся! – Горький слабый всхлип. – Одинокую женщину так легко затравить… Можешь не говорить мне, что я ничуть не лучше бесстыжей героини паскудной книжонки, это у тебя на лице написано. Но позволь мне только сказать, Элли, что за все годы, что мы с Папулей прожили вместе, я никогда не показывала ему свои ляжки.

Не успела я ответить, как дверь распахнулась и вплыла Рокси Мэллой во всей красе. Пуся пыталась отодрать подол ее платья.

– Вот и вы! – еле выговорила я.

– Какое трогательное приветствие! – Миссис Мэллой нарочито медленно принялась натягивать черные шелковые перчатки.

От меня не укрылось, что она очень взволнована. Мушка, которую миссис Мэллой обычно наклеивает на верхнюю губу, теперь переместилась на лоб. Я бросилась к Рокси, но она отстранила меня твердой рукой.

– Прошу прощения, миссис X., но я в последний раз посидела с близнецами, моими сладкими… Они-то всегда любили свою старую Рокси, ненаглядные мои Эбби и Тэм.

Мамуля стояла так прямо, словно ее набил чучельных дел мастер. Я готова была пасть на колени в присутствии мистера Уткинса и Пуси, которая загнала Тобиаса в угол и теперь упоенно заливалась визгливым тявканьем.

– Миссис Мэллой, мы должны поговорить…

– Спасибо, миссис X., не надо. Если бы вы подали мне на серебряном блюде голову этой, – испепеляющий взгляд в сторону Магдалины, – миссис Мак-Киавелли, – и то я не осталась бы. Завтра по почте вы получите мое заявление об уходе.

– Господи, какое ужасное недоразумение! Я объяснила Мамуле, что «Письма леди Летиции» в библиотеке взяла я, простите, что Магдалина на вас напустилась…

– Я смотрю, она своей злостью уже подавилась. – Миссис Мэллой процокала каблучками к качалке мистера Уткинса и склонила к нему свою двухцветную головушку. – Пошли, дружок, подвезешь меня в своем фургончике.

Я попыталась выиграть время.

– Мистер Уткинс себя неважно чувствует…

– А если просидит тут сиднем весь день, его и вовсе паралич разобьет.

– Он застрял на балкончике, – прокричала я, стараясь заглушить тявканье Пуси, норовившей вырвать из пасти Тобиаса какую-то кость.

– А-а, – понимающе протянула миссис Мэллой. – Наш малыш Уткинс не смог нашарить лесенку своей маленькой лилейной ножкой…

– Это я виновата, – голосом великомученицы вмешалась Мамуля. – Еще один пример того, как я хотела сделать как лучше…

– Я все еще в шоке! – Беретик несчастной жертвы скатился с поникшей головы. – У меня все косточки болят – так я промок.

– Ай-ай-ай! – Буйные космы Рокси укоризненно качнулись. – Сейчас поедем в аптеку, голубчик, купим хорошенькой вонюченькой мази.

– Не знаю, смогу ли я встать…

Мистер Уткинс скособочился и как-то странно сунул мне руку, держа ее ладонью вверх.

Меня осенило: я ведь так и не заплатила ему! Схватив кошелек, я вынула было двадцать фунтов, но мистер Уткинс издал душераздирающий стон, и я поспешно протянула пятьдесят – уж на этом инцидент будет исчерпан! Спрятав деньги в карман без слова благодарности, мистер Уткинс кое-как встал на ноги.

– Придется поберечь эти жалкие гроши, – умирающим голосом проговорил он, – не знаю, когда я снова смогу взяться за работу.