Карл Хайасен - Стриптиз

– Нет. Она собиралась вернуться в воскресенье.

– Значит, мы можем без всякого риска приглашать гостей.

Конгрессмен так и просиял.

– И чем больше, тем лучше!

В половине десятого прибыли танцовщицы из «Клубничной поляны». Они привезли свою музыку. Эрб Крэндэлл провел обеих девушек в небольшую комнату, где стоял кофейный столик из тикового дерева. Вскоре появился Дилбек, облаченный в широкую белую хламиду, уселся, скрестив ноги, прямо на пол и попросил Крэндэлла принести из холодильника бутылку шампанского «Корбель». Девушки опасались повредить своими высокими каблуками великолепный паркет, так что Дилбек посоветовал им сбросить туфли и ходить босиком. Тем временем вернулся Крэндэлл с шампанским. Он наполнил три бокала, поставил бутылку в ведро со льдом и снова вышел. Оказавшись в холле, он взял кресло, придвинул его поближе к двери кофейной комнаты и уселся. В течение часа он слушал невыносимо монотонную музыку, доносившуюся из-за двери, потом встал и пошел поискать в аптечке Памелы Дилбек что-нибудь от головной боли. Ему повезло: он тут же обнаружил флакончик таблеток «Дарвонс» и проглотил сразу две, запив их стаканом апельсинового сока из кухонного холодильника.

Когда он вернулся на свой пост, музыка громыхала вовсю. Дверь кофейной комнаты была распахнута настежь. Прежде чем он успел дойти до нее, из ванной выскочила одна из танцовщиц с кудрявым черным париком в одной руке и мокрым полотенцем в другой. Она устремилась через холл в кофейную комнату.

– У вас там все в порядке? – крикнул Крэндэлл.

– Какое там! – ответила танцовщица, глядя на него испуганными глазами. – Вы умеете оказывать первую помощь?

Второй девушки в комнате не оказалось. Конгрессмен Дилбек, бесчувственный, лежал на полу возле кофейного столика из тикового дерева. Его белая хламида была распахнута, под ней виднелся жирный бело-розовый живот и шелковые боксерские трусы. Эрб Крэндэлл опустился на колени возле конгрессмена и положил руку на его быстро поднимавшуюся и опускавшуюся грудь.

– Наверное, сердечный приступ, – сказал он.

– Да нет, – отозвалась танцовщица и поведала Крэндэллу о том, что произошло.

– О Господи! – пробормотал он. – Куда она его ударила?

– В лоб, между глаз.

– Чем?

– Да ничем – просто рукой.

– Кулаком? Ничего себе! – Он внимательно всмотрелся в бледное лицо Дилбека. В самой середине лба, между бровей конгрессмена, быстро набухал синевато-лиловый бугор, в центре которого виднелось маленькое, абсолютно правильной формы прямоугольное углубление. – Значит, она носит кольцо с камнем, – заключил Крэндэлл.

– Да, с аквамарином, – подтвердила девушка. – Это ее камень.

Крэндэлл подсунул под голову конгрессмена подушку и обмотал ему шею мокрым полотенцем. Танцовщица предложила позвонить по номеру 911, в службу неотложной помощи, но Крэндэлл сказал, что не надо.

– Где другая? – спросил он.

– На улице, в машине. Она так перепугалась!

Дилбек слегка пошевелился и застонал. Приложив губы к самому его уху, Крэндэлл громко сказал:

– Дэви, просыпайся!

Дилбек снова затих. Тогда Крэндэлл подошел к письменному столу, нашел номер частного врача конгрессмена и через секретаршу попросил его срочно приехать.

– А может, лучше отвезти его в больницу? – предложила танцовщица.

– Конечно, – саркастически ответил Крэндэлл. Стоило им только показаться в «Маунт Синай», как завтра же во всех газетах появились бы заголовки:

КОНГРЕССМЕН ПОСТРАДАЛ ОТ ТАИНСТВЕННОГО УДАРА ПО ГОЛОВЕ

Ночной инцидент окутан мраком неизвестности.

Предвыборная кампания Дилбека под угрозой.

Крэндэлл смотрел на этого незадачливого кандидата от демократической партии со смешанным чувством, в котором преобладали ярость и паника. Будет жить Дилбек или умрет – в любом случае Малькольм Молдовски, узнав об этом происшествии, взбесится, а все шишки, как обычно, свалятся на его, Эрба Крэндэлла, голову, хотя это незаслуженно и несправедливо: похоже, единственным средством сдерживания плотских аппетитов Дилбека является строгий домашний арест.

– Он плохо выглядит, – заметила танцовщица, уже успевшая переодеться в обычную одежду. – А вдруг он возьмет да и окочурится?

– Тогда страна лишится еще одного крупного политического лидера. Сколько мы должны вам?

– Мистер Линг сказал: по пятьсот каждой.

Крэндэлл достал две тысячи долларов из конверта, лежавшего в обычном месте – в правом нижнем ящике письменного стола Дилбека, – отдал их танцовщице и предупредил:

– Вы сегодня не приезжали сюда, вы в жизни в глаза не видели ни меня, ни его. Чтобы обе запомнили это как следует! Вы не знаете этого человека.

– Но ведь я и правда не знаю этого человека! Честное слово.

– Ну и слава Богу, – сказал Крэндэлл.

– А все-таки ему не следовало бы делать того, что он сделал. Кто бы он ни был.

– За это мы приносим вам свои самые искренние извинения. Если вы пересчитаете деньги, то поймете, как мы сожалеем об этом.

Что-то шевельнулось на полу: это Дилбек дрыгнул правой ногой, будто отгоняя невидимую собаку.

Танцовщица спрятала деньги в сумочку и перекинула ее через плечо.

– Вообще-то это неслыханное свинство – то, что он сделал. А ведь все шло так хорошо! Не знаю, что это ему вдруг вступило в голову.

– Бывает, – со вздохом ответил Крэндэлл. Где, черт побери, этот распроклятый врач?

– Может быть, это из-за шампанского? – высказала предположение танцовщица.

– Да, наверняка, – подтвердил Крэндэлл. – Из-за шампанского.

Перед тем как уйти, девушка приблизилась к Дилбеку и еще раз вгляделась в его вспухший лоб.

– Черт возьми! – пробормотала она. – Ну и камешек же у нее!

– Всего хорошего, – попрощался Крэндэлл.

– Можно нам доехать до Лодердйла на вашем лимузине?

– Конечно, – ответил Крэндэлл. – Берите лимузин и устройте себе хорошую вечеринку.

План Мордекая не вызвал у Пола Гьюбера ожидаемого энтузиазма.

– Я не хочу ничего, – заявил он.

Адвокат неодобрительно покачал головой.

– Но ведь это просто редкостная возможность!

– Знаю, вы мне уже говорили. Но мой ответ – нет, – повторил Пол Гьюбер.

Джойс, сидевшая рядом с женихом, забеспокоилась.

– Но, дорогой, ведь речь идет о нашем будущем! Мы с тобой будем обеспечены на всю оставшуюся жизнь.

Выражение лица Пола ясно говорило о том, что ему вовсе не улыбается провести всю оставшуюся – даже и обеспеченную – жизнь вместе с Джойс. Мордекай почувствовал, что его хитроумный план рушится как карточный домик, и бросился спасать его.

– У меня есть предложение, – объявил он сидевшей перед ним паре. – Давайте-ка прокатимся на машине.