Людмила Ситникова - Прайс на прекрасного принца

А теперь вспоминаем ее слова. Она утверждала, что отец умер сам. А почему она так заявляла? Разве кто-нибудь говорил обратное? Судя по всему, говорил. Но кто? Следуя логике, обвинить Еву в преднамеренном убийстве Альберта Осиповича мог лишь один из членов семьи. Помимо них никого постороннего в момент кончины старика в особняке не было и быть не могло.

Так кто же этот таинственный обвинитель? Яна? Клим? Марк?

– Кому-то, так же как и мне, стало известно, что у Евы находится целая упаковка таблеток, – прошептала Катарина. – Осталось узнать самую малость – кому именно?

Не успев переступить порог, Катка увидела растрепанную Лизавету.

– Ты чего так долго? – капризно протянула девочка. – Уже одиннадцать часов, а мы договаривались на десять.

Бросив сумочку, Катарина расстегнула пальто:

– Договаривались о чем?

Лиза надула губки:

– Я так и знала, что ты забыла. Розалия Станиславовна сказала, что у тебя этот… ну, как его… Когда обо всем забывают.

– Склероз?

– Нет, кретинизм.

Не обращая внимания на вытянувшееся лицо Копейкиной, Лизка продолжила тарахтеть:

– Ладно, иди выпей чайку и собирайся. Сегодня там народу полно будет, а я хочу везде успеть.

– Лиз, слушай, а куда мы собирались? Я правда не помню.

– В центр развлечений! Ты же обещала. Сказала, если я напишу рассказ, то в выходные мы обязательно туда поедем.

Копейкина медленно кивнула. Лизка права, это обещание действительно слетело с ее языка. Но кто бы знал, как сегодня Катарине не улыбалось покидать квартиру! Необходимо было побыть в одиночестве, наедине с собой, поразмышлять, подумать, а тут – какой-то центр развлечений.

Положив Лизке руку на плечо, Катарина спросила:

– Может, ты поедешь с Натальей, а? А в следующие выходные мы обязательно…

– Нет, – перебила ее Волкова. – В следующие выходные приезжают родители. А кроме того, сегодня Наталья едет с нами. И Наталья, и Розалия Станиславовна.

О!.. Дело – труба. Если свекровь соизволила отправиться в центр, то Катке, как ни крути, не удастся остаться дома. Розалия ни за какие коврижки не сядет в салон такси, а раз так… придется выступать в качестве шофера.

Розалия Станиславовна вышла из спальни при полном параде. Бежевая блузка, больше подходившая для светского мероприятия, нежели для поездки в детский центр, черная юбка-мини, длина которой, по мнению Катки, была не слишком подходящей, и высокие сапоги на шпильке. На голове ее красовался соломенного цвета парик, а на носу сидели солнцезащитные очки, купленные свекровью неделю тому назад за баснословную сумму.

– Я готова. Можем ехать.

Натка выбежала из комнаты, облаченная в темно-синий спортивный костюм.

– И я готова. Кат, тебе кофейку сварганить?

– Никакого кофе! – отрезала Розалия. – Кто не успел, тот опоздал. Завтракать надо было со всеми.

– Меня не было дома, – пыталась оправдаться Копейкина.

– Ничего не знаю, это твои проблемы, детка. Бери сумку и не смей нас задерживать.

Развернувшись, Ката молча покинула квартиру. Плюхнувшись в «Фиат», она с завистью посмотрела на резвившихся у скамейки котят. Как же им хорошо! Ни суеты, ни злобной свекрови поблизости – благодать! Играй – не хочу. И спешить им, в отличие от Катки, никуда не надо.

Вскоре из подъезда выплыла Розалия. Не вышла, а именно выплыла. Не соизволив застегнуть свою шикарную шубу, она, горделиво вскинув голову, чинно прошествовала к машине невестки.

Натали с Лизаветой тащились позади нее.

Встав у дверцы, Розалия несколько раз постучала костяшками пальцев по стеклу.

Катка наклонилась:

– Открыто.

Свекровь продолжала тарабанить.

Выскочив из салона, Катарина крикнула:

– Я же сказала, дверь открыта. Садитесь уже!

– Фу! Где твои хорошие манеры, детка? Я жду, когда до тебя наконец дойдет мой намек.

Наталья уселась на заднем сиденье.

– Какой намек? – Ката начала заводиться.

– Догадайся с трех раз.

– Вы что-то забыли в квартире?

– Нет.

– У вас болит поясница, и вы не можете сесть?

– Ответ неверный.

– Тогда не знаю.

– Кат, Розалия Станиславовна хочет, чтобы ты открыла ей дверцу, – выпалила Лизавета.

Свекрища удовлетворенно закивала:

– Лизок, ты душка. Ката, она права. Быстро открой дверцу!

– Почему сами не откроете?

Уставившись на свой маникюр, Розалия Станиславовна вытянула губы трубочкой:

– Видишь ли, котя, я проанализировала ситуацию и пришла к выводу, что мы, оказывается, неправильно живем.

– В смысле?

– Ну, не по этикету. Вот скажи, кто я такая?

– Поехали, – торопила Лизка.

– Закрой ротик, котенок. Ката, отвечай.

– Моя свекровь.

– Вот! Я твоя мать, мать твою! Прости за каламбур. Ты должна относиться ко мне с уважением и почтением. А ты, дорогуша, что-то совсем распоясалась. Сидишь в машине, меня в упор не замечаешь. Как-то это, детка, не гламурненько. С этой минуты я требую, чтобы ты открывала мне дверцу «Фиата», когда я сажусь в машину, и проделывала то же самое, когда я из нее выхожу.

Сказать, что Катарина была поражена услышанным, это значит не сказать ничего. Как вам такое нравится? Открывать дверцу! Да она издевается? Смотрите, какая королева! А что будет дальше – свекровь потребует отвешивать ей поклоны и называть ее Ваше Величество?

– Ката, я жду. Не заставляй нас всех нервничать.

– Лично я не нервничаю, – спокойно ответила Наталья. – Мне все равно, поедем мы или нет. У меня и дома дел по самую шапку.

Обойдя машину, Катарина открыла дверь со словами:

– Прошу.

– Мерси.

«Фиат» тронулся с места.

Розалия пела соловьем:

– Сто лет на коньках не каталась! Не разучилась ли?

– Сто лет назад коньков, наверное, еще не было.

– Лиза, котенок, ты хочешь попасть в центр развлечений?

– Спрашиваете! Конечно, хочу.

– Тогда не влезай, когда разговаривают взрослые! – рявкнула свекрища.

Лизка затихла. Зато заговорила Натка.

– Я не хотела вас огорчать дома, но… должна признаться. Я не умею кататься на коньках.

– Во прикол! Ты правда не умеешь? – засмеялась Лизавета.

– Ни разу не каталась.

– Бездарность! Не уметь кататься на коньках – это такое бескультурье. Зачем тогда с нами поперлась?

– Так вы приказали.

Свекровь усмехнулась.

– А… ну да, припоминаю.

– Ничего, Натка, научишься, – ободрила ее Катарина. – Я ведь тоже катаюсь с горем пополам.

– Смотрите, не опозорьте меня в центре, – процедила Розалия.

– И меня позорить не надо, – поддакнула Лизка.

– Моя школа, – хмыкнула свекровь.

Центр развлечений – четырехэтажный комплекс огромных размеров – заставил свекровь присвистнуть.

– Вот это да! И почему, спрашивается, мы не приезжали сюда раньше?