Дарья Донцова - Продюсер козьей морды

– Думаю, там бы началось то же самое, – вздохнула Нора. – Неля смирилась с ролью жертвы и в дальнейшем исполняла эту роль в школе и даже в институте. Кстати, умом девочку Господь не обидел, она хорошо училась и без протекции поступила в медицинский институт. Но комплекс «девочки-нищенки» остался при ней. Впрочем, имелись и объективные предпосылки для такого ощущения: Неля всегда была хуже всех одета, имела в кошельке считаные копейки и никогда не звала никого в гости, потому что мама не одобряла лишних расходов. С другой стороны, приглашать было некого!

За пару дней до смерти тяжелобольная Нюра открыла дочери часть правды.

– Я никогда не сообщала тебе имя отца, – сказала она, – но сейчас, думаю, пришло время это сделать. Можешь гордиться, в твоих жилах течет кровь одного из лучших людей современности, писателя Павла Подушкина.

Даже на пороге могилы Нюрочка изо всех сил защищала любимого, она не сообщила дочери про изнасилование и Николетту. Выдала другую версию: Неля плод короткой любви, Павел Иванович не знает, что у него имеется дочь, ехать к нему и открывать правду нельзя, у Подушкина есть жена, сын Ваня, не следует вторгаться в их жизнь. Нюра потому сообщила Неле правду, что хотела объяснить: ей не следует стесняться своего происхождения, оно благородно. «Знание имени отца, великого человека, гения, должно придать тебе уверенности, – шептала Нюра, – но необходимо тщательно сохранить это в секрете».

Похоронив маму, Неля некоторое время пребывала в растерянности, и тут в газетах промелькнуло сообщение о смерти Подушкина, Павел Иванович ненадолго пережил Нюру. Сначала Неля расстроилась, ей так и не удалось познакомиться с именитым папой. Но потом в голову молодой женщине пришла простая мысль: если она дочь Подушкина, то имеет право на часть наследства. Неля сумела раздобыть телефон Николетты и позвонила вдове. Представляете ужас маменьки? Давно похороненное прошлое ожило и заговорило, более того, дочь потребовала свою долю от сладкого пирога. И как быть Николетте? Рассказать правду? Признаться, что отказалась от Нели, чтобы удачно выйти замуж? Принять Нелю, как дочь Павла от Нюры? Дать ей часть денег? Куда ни кинь, везде клин! Наверное, лучше всего спокойно побеседовать с Нелей и недрогнувшим голосом сказать:

– Что за бред? Этак любая заявится и сочинит про свое родство! Где документы? У вас есть паспорт на имя Подушкиной? Есть письма, бумаги, подтверждающие слова вашей матери? Нет? До свидания!

Но Николетта, несмотря на все свое хамство и беспардонность, очень испугалась и принеслась к Норе, своей подруге, о которой давно ходила слава человека, способного уладить любую ситуацию и при этом держать язык за зубами.

Нора встретилась с Нелей, и ей стало жаль женщину: типичная неудачница с комплексом неполноценности. Сначала она долго вспоминала детские обиды, перебирала их со сладострастием, потом начала обвинять всех в своих неудачах: мать, отца, окружающий мир.

Элеонора сначала молча слушала Нелю, но, когда та заявила: «И вот появился единственный шанс стать человеком – получить причитающиеся мне по закону деньги отца», – не выдержала и объяснила ей суть дела.

Никаких прав на наследство она не имеет, неизвестно, говорила ли Нюра правду, вполне вероятно, что фанатка придумала свою связь с кумиром, не следует затевать никаких разборок, не надо трепать имя писателя. Девяносто девять процентов из ста, что Неля не имеет никакого отношения к Подушкину, но поскольку все-таки один шанс остается, то жена писателя хочет помочь ей. Встречаться они не станут, Николетта просто передаст ей дорогое кольцо, и закончим беседу.

– Маменька рассталась с драгоценностью? – недоверчиво спросил я.

– Я уговаривала ее неделю, – вздохнула Нора. – Объясняла, что лучше отломить девушке маленький кусочек, все-таки она ее дочь! В результате Николетта согласилась лишиться очень дорогого перстня.

– Ты обещаешь мне, что, отдав его, я никогда не услышу об этой истории? – всхлипывала Николетта, протягивая Норе коробочку. – Пусть она напишет отказ от наследства!

– Нельзя лишиться того, чего не имеешь, – попыталась объяснить маменьке Элеонора. – Неля все поняла и более не побеспокоит тебя.

Так и произошло. Дочь Нюры не появлялась на горизонте Николетты, и Элеонора не знала, чем сейчас занимается моя сводная сестра. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Только когда рассказ хозяйки закончился, я осознал услышанное.

– Значит, у отца не было никаких детей, кроме меня?

– Кроме тебя, нет, – подтвердила Элеонора.

– Неля – дочь Николетты?

– Биологически да, а фактически нет, – ответила хозяйка. – Николетта толком не видела ребенка, Нюра забрала девочку сразу после родов, выкармливала ее из рожка, у Нели никогда не возникало сомнений в том, кто ее мать. Об отце же она узнала накануне смерти Нюры.

– И вы ей не рассказали правды?

Нора помотала головой:

– Нет.

– Но почему? – искренне удивился я.

Нора встала, подошла к окну, некоторое время молча смотрела во двор, потом тихо сказала:

– И кому она нужна, эта правда? Николетте? Представляешь «радость» твоей матери при виде «дочурки», о которой она постаралась навсегда позабыть. Знаешь, Николетта не любит детей, ни своих, ни чужих, тебя в том числе. Да, о тебе заботились, ты не голодал в детстве, имел хорошую одежду, игрушки, книжки, находился под присмотром няньки. Но ты можешь вспомнить день, когда подходил к Николетте приласкаться? Или минуты откровенных разговоров с матерью?

– Нет, – тихо ответил я.

– Как ни обидно осознавать, – безжалостно продолжала Нора, – но ты всегда являлся для нее средством. Сначала как шнурок, который привязал к ней мужа, ну а после смерти Павла ты превратился для нее в источник материальных благ. Жадность Николетты невероятна, имея огромное состояние, она отбирала у тебя большую часть заработка, ну а когда экономический кризис в стране обесценил ее накопления, окончательно села тебе на шею и принялась искать «ребенку» богатую невесту. Николетта намеревалась повыгоднее продать сына. Честно говоря, я удивлялась, как ты ухитрялся в самый последний момент выскакивать из брачного капкана. Что бы услышала Неля, кинься она на шею Николетте с криком: «Мама!» Нет уж, пусть лучше считает, что ее мать Нюра. Был еще один момент. Кондратьева, хорошо зная Нелю, рассказала той об отцовстве Павла Ивановича лишь с одной целью: надеялась придать девушке уверенность в себе. Нюре казалось, что, узнав о ТАКОМ отце, Неля испытает чувство гордости. Не забывай, Кондратьева всю жизнь обожала Подушкина. Наверное, она была права в отношении приемной дочери. Во всяком случае, Неля, увидев перстень, воскликнула: «Я знаю теперь, как поступить! Непременно добьюсь успеха!» Хорошо, что у нее в душе зародилось подобное желание и мне не пришлось разрушать ее иллюзии.