Люся Лютикова - А кому сейчас легко?

– Что такое?! – выдохнула Ирина Львовна.

– Тетенька, возьмите щеночка! – затянули дети. – А то на улице холодно, он замерзнет…

– Это же дворняга, – заметил супруг Ирины Львовны и громко икнул.

– Щеночек хороший, ласковый… Возьмите, не пожалеете… Он играть с вами будет, дом охранять… Возьмите!

– Зачем нам эта плебейская собака? – надменно вопросил зять, недовольно взглянув на тещу.

В этот момент щенок вырвался из рук девочки, прошмыгнул в прихожую и напрудил лужу в самом центре.

Девочки бесхитростно воскликнули:

– Вот видите, он чувствует себя как дома! Сразу признал в вас родственные души!

Ирина Львовна открыла рот, собираясь что-то сказать, но только плюнула с досады.

Часы показывали только половину четвертого, но на улице уже темнело. Я шла к метро, осторожно переставляя ноги, чтобы не поскользнуться на обледенелом тротуаре, и переваривала полученную информацию.

Хм, а ведь Ирина Львовна так и не спросила меня, каково это – быть убийцей. Она вообще не вспомнила про корпоратив, мою пламенную речь на сцене и труп в раздевалке. Впрочем, ничего удивительного. Насколько я успела узнать бывшую начальницу, ей плевать на всех и вся, кроме собственной шкуры. Разве, увольняя сотрудников из редакции, она задумывалась об их детях и больных родителях? Терзали ли ее муки совести, плакала ли она по ночам? Нет, Антонова-Овсеенко хладнокровно вычеркнула из списка одиноких и многодетных матерей, главное для нее было – чтобы они с сестрицей остались «у кормушки»… Вот и теперь возможность на халяву урвать элитного щенка волнует ее больше, чем смерть владелицы издательства. А и правда, директрисе уже ничем не поможешь, а своя рубашка, как ни крути, ближе к телу!

Я не сомневалась, что Антонова-Овсеенко издательство обкрадывала. Но так же твердо я теперь знала: убить Елену Михайловну она не могла. Во-первых, если мать семейства сядет в тюрьму, кто же будет содержать всю эту голодную ораву? А во-вторых, убивать директрису ей не имело смысла, ведь Кириллова простила воровку и не собиралась ей мстить.

Зато Николай Свиягин был весьма заинтересован в физическом устранении конкурентки. И воплотить коварный план в жизнь ему помог, скорее всего, шпион и стукач Александр Ветерков. Предавший единожды, кто тебе поверит?

Я задумалась: а что я, собственно, знаю о Ветеркове? Практически ничего. Как всякий здравомыслящий рядовой сотрудник, я всегда старалась держаться от руководства подальше. Как там сказал классик? «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь». Вот именно. Лично я опытным путем установила такой закон: чем чаще ты попадаешься на глаза начальству, тем больше тебя будут загружать работой. Так что о Ветеркове у меня было мало информации. Могу сказать только одно: человек он скользкий, мутный. Общаться с таким все равно что садиться играть в карты на вокзале со случайной компанией: обдурят в две секунды.

На вид Ветеркову тридцать два-тридцать четыре года. Невысокого роста, большая круглая голова и маленькие ручки, похожие на куриные лапки… У него то ли диатез, то ли экзема, кисти покрыты красными цыпками, довольно неприятными на вид и усиливающими сходство с курицей. Ветерков всегда преувеличенно бодр, глаза горят энтузиазмом, и похож он на резко повзрослевшего пионера.

Между прочим, должность «руководитель проектов» прямо-таки создана для стукачества. Каких именно проектов? А черт их знает. Зато Ветерков в каждой бочке затычка: то тусуется в редакции, то сидит у рекламщиков, то мелькнет в бухгалтерии… Круг его обязанностей весьма расплывчат, но начальники отделов обязаны ему подчиняться и докладывать обстановку. Так что для Ветеркова добыть любые секретные сведения проще пареной репы.

Не дойдя до подземки метров сто, я резко затормозила: а ведь мне тоже следует раздобыть о Ветеркове кое-какие сведения! В частности, нужно узнать его адрес.

Сначала я набрала его мобильный номер, но абонент оказался вне зоны доступа. Пришлось звонить на домашний.

Трубку взяла женщина.

– Мосводоканал беспокоит, – отчеканила я. – Завтра с восьми до четырнадцати часов обеспечьте доступ мастера к водопроводным трубам в вашей квартире.

– Зачем? – опешила женщина.

– Будем отключать воду за неуплату.

– Завтра же воскресенье…

– Мы работаем и по выходным. Слишком много должников развелось, все хотят на халяву помыться. Не выйдет! Значит, имейте в виду: завтра отрежем вас от стояка.

– Стойте! – опомнилась собеседница. – Как это «отрежем»? Почему? Мы исправно платим за коммунальные услуги!

– Компьютер показывает, что за вашей квартирой числится долг в двести тысяч кубометров горячей воды и триста тысяч – холодной. Мосводоканал высылал вам письмо с предложением погасить долг, однако вы его проигнорировали. Теперь мы вынуждены пойти на крайние меры.

– Это какая-то ошибка! Никаких писем не приходило! И в платежке долг не значится! Подождите, я сейчас подниму квитанции…

В трубке послышалось шуршание, после чего собеседница нервно доложила:

– Вот, квитанция за ноябрь оплачена восьмого декабря, и никакого долга за нами не числится.

– Хм, странно, в компьютере другие данные… Боюсь, вам придется подъехать в наш офис и показать квитанцию.

– Но… – запротестовала дама.

– Впрочем, – охотно пошла я навстречу, – можно просто продиктовать реквизиты по телефону.

Собеседница принялась долго и нудно называть цифры.

– Уточните ваш адрес, пожалуйста, – попросила я.

– Госпитальный Вал, восемнадцать дробь два, двадцать четыре, – скороговоркой проговорила она, я едва успела разобрать.

– Ой!

– Что такое?

– Кажется, я не туда попала… За вашей квартирой долг действительно не числится.

Вместо того чтобы обрадоваться, дама возмутилась:

– Безобразие! Вводите людей в заблуждение! Я буду жаловаться вашему начальству! – И она швырнула трубку.

Итак, адрес мне известен. Улица Госпитальный Вал находится между метро «Бауманская» и «Семеновская», но слишком далеко от обеих станций, чтобы идти пешком. Очередь на посадку в трамвай заняла больше времени, чем сама дорога. Трясясь в холодном вагоне, я угрюмо думала: тому, кто придумал поставить турникеты в наземном транспорте, следует оторвать руки. Или голову, на выбор.

Совпадение это или нет, но Ветерков тоже обитал в новостройке. Панельная многоэтажка, облицованная оранжевой плиткой под кирпич, каким-то чудом втиснулась между сталинскими домами. Должно быть, раньше на этом месте находился сквер, во дворе сохранилось несколько старых деревьев с огромными, метр в обхвате, стволами.

Дверь в подъезд была открыта, таджики шустро разгружали мешки с какой-то строительной смесью и таскали их до лифта. Я беспрепятственно проникла в дом.