Дарья Калинина - Стучат – закройте дверь!

– Уехала, но куда?

– Не знаю.

– Может быть, она уехала домой, обратно в Москву?

– Не знаю.

– А когда это произошло?

– Сегодня. Утром собрала свои шмотки, ни до свиданья, ни спасибо не сказала и умотала.

– И куда умотала, вы не знаете?

– Нет!

– Как же так? – удивились подруги, все еще стоя под дверью. – Вы ведь Наташа?

– Нет!

– А кто?

– Ее сестра. Женя!

– Отлично. А можно поговорить с Наташей?

– Ее тоже нет!

– Тоже уехала? – ахнули разочарованные подруги.

– Она у себя в институте, – снизошла до ответа невидимая подругам девица. – Хотите к ней наведаться, садитесь на сто восемнадцатую маршрутку и вперед! Институт стали и меди! Сестрица там числится научным секретарем. Спросите, вам каждый скажет, как и где ее там найти.

Снабженные столь подробными инструкциями, подруги без труда добрались до нужного учреждения.

Институт стали и меди переживал далеко не лучшие свои дни. Судя по обилию табличек на воротах и длинному списку служебных телефонов на проходной, институт давно сдал почти все свои помещения различным арендаторам. А оставшиеся сотрудники ютились в одном-единственном корпусе, расположенном на отшибе.

На проходной дремал старенький дедушка, который лишь добродушно покивал головой подругам в ответ на их объяснения. Но даже толком не проснувшись и вряд ли поняв, куда они направляются.

– Вот так охранник! – рассердилась Кира. – Да тут просто раздолье для всяких террористов и прочей нечисти.

Как уже говорилось, корпус сотрудников института располагался в самом отдаленном уголке. От проходной его отделяла небольшая еловая рощица, которую сотрудники за долгие годы изрядно пощипали во время новогодних праздников. Так что все елочки были кособокие или с двумя и даже более верхушками.

– Что люди делают! Безобразие! Неужели трудно купить в магазине искусственную елку? Или если уж так хочется настоящую, то ведь продаются же и настоящие!

– Да ты их видела, эти покупные? Они же все тощие! И хвоя просвечивает. А тут шикарные ветки, крепкие и упругие.

– Ну так что же? Все, что хорошо выглядит, нужно уродовать и тащить к себе в дом?

– А что же, смотреть, как это делают другие?

Но поспорить всласть подруги не успели, потому что массивная дверь перед ними неожиданно распахнулась и из нее вылетела совсем молоденькая девчонка вся в слезах. Не глядя по сторонам, она налетела на Лесю и чуть было не упала.

– Осторожней! – подхватила ее Кира. – Так и шею сломать недолго.

– Что шея! – прохныкала девчонка. – У меня, может быть, вся жизнь теперь сломана! Сейчас пойду к себе домой и руки наложу! Тогда она будет знать, как обвинять меня черт знает в чем!

– Кто тебя обвиняет? И в чем?

– Дура эта! Секретарь наш ученый!

– Наташа?

– А вы ее знаете?

– Наслышаны, – уклончиво отозвалась Кира.

– А-а-а… Дура она!

– Почему?

– Замуж ей страшно охота! – неожиданно успокаиваясь, ответила девчонка. – В общем-то, понятное желание в ее-то возрасте. Ясно, что от этого и все ее закидоны! Но закидоны закидонами, а на людей бросаться зачем?

– Она вас обидела?

– Ну! – хлюпнула девчонка носом. – В воровстве меня обвинила! Дура ведь?

– Дура.

– И подруг себе под стать ищет, таких же сумасшедших!

– Подруг?

Кира с Лесей мигом поставили ушки топориком. Подруга Наташи – ученого секретаря данного учреждения – очень их интересовала.

– И много подруг у вашей Наташи?

– Ага! Одна на днях из Москвы прикатила! Все с нашей дурой шепталась о чем-то, а сегодня исчезла, а Наташа явилась на работу с утра злая как собака. На меня наорала. Будто бы я образцы из музея пыталась выкрасть. А чего там красть? Куски руды. Грош им цена! Ну, взяла я брату пару штучек. Так у него же коллекция! Он у меня попросил, а мне что, трудно? Все равно они в нашем музее без дела пылятся вот уже сколько лет!

При слове коллекция в груди у Киры что-то болезненно екнуло. Но тут же отпустило. Коллекция была не та, совсем, совсем не та.

А девчонка продолжала болтать:

– И, главное, все время эта дура нашей зудела. Коллекция, коллекция! Наверняка про меня ябедничала. А ей-то что за дело? Она в нашем институте вообще никто! Подумаешь, из Москвы она приехала! И что? Теперь мы все перед ней приседать должны?

– О ком ты говоришь?

– О Тамаре об этой! Это она все время нашей дуре про коллекцию шептала! Наверняка увидела, как я руду тырю. И давай Наташе на ухо нашептывать. Вот и дошепталась. Сама уехала, а на меня Наташа с утра собак спустила!

Подруги переглянулись. Однако довольно странное совпадение. Там коллекция и тут коллекция. А что, если на минуточку предположить, что Тамару интересовала вовсе не коллекция минералов и образцов руды, которая имелась в институте… Та самая, которая с помощью Николая Серова пропала у политика Жарова? Интересненькое дельце вытанцовывается!

– Но если Тамара знала про коллекцию, это означает лишь то, что она тщательно следила за своим бывшим любовником. Что она отнюдь не успокоилась. И что она жаждала мести.

Да, теперь подруги были уверены, что не зря прикатили в этот институт. Оставалось только найти Тамару или, на худой конец, ее приятельницу Наташу и потрясти обеих женщин.

Наташа нашлась в своем собственном кабинете. Она была одета в поношенные индийские джинсы, которые продавались в магазинах этак еще лет двадцать пять назад, еще в советские времена. На вид Наташе было лет сорок – сорок пять. Значит, она уже тогда, в пору тотального дефицита, прикупила эти штанишки, а потом отложила их на полку, чтобы когда-нибудь надеть.

Итак, кроме удручающе убогих джинсов, на ученом секретаре была одета еще и белая блузка со слегка пожелтевшими от времени кружевами. При виде такого прикида подругам стало не по себе. Поношенные индийские джинсы, сшитые без всяких намеков на лекала, и блузка с искусственными жестко-торчащими кружевами! Умереть и не встать! Чтобы с достоинством носить такие вещи, нужно было обладать поистине яркой харизмой. Но Наташа таковой, увы, не обладала. Она была обычная замученная бытом и нищетой тетка. И поэтому эти вещи смотрелись на ней именно так, как и должны были смотреться. Убого. И от этого почему-то становилось очень грустно.

Но первые же слова, которые проронила ученый секретарь, развеяли все намеки сочувствия к ней, которые зародились в подругах.

– Кто вы такие? – рявкнула на них Наташа. – Что вам нужно? Не видите, я занята! Выйдите вон!

Какая профессиональная вежливость! Где эта особа воспитывалась? В подвале у бомжей?

– Что застыли? У вас ко мне какое-то дело? Говорите скорей!

Женщина была явно на взводе. И ее хамство было всего лишь проявлением охватившего ее волнения. Не могла такая интеллигентная женщина изъясняться подобным образом постоянно. Это было из ряда вон выходящее событие. И свидетельствовало оно о том, что женщина была либо напугана, либо чрезвычайно взволнована.