Дарья Донцова - Белый конь на принце

– Да, – прошептала Лариса.

– Ни один человек, кроме судьи, не имеет права выносить приговор, – вскипела я, – а вы объявили себя санитарами общества, убивали тех, кто, по-вашему, заслуживал смерти. И, кстати, получали за свою работу деньги.

Рожкова прищурилась.

– Считаете, что жена человека, который насилует собственную дочь, должна была обратиться в милицию? Здорово получится. Сначала ребенка протащат через унизительные медицинские процедуры, затем заставят в присутствии посторонних рассказывать стыдные подробности, но на этом кошмар для него не закончится. Впереди суд, на процессе придется давать показания, стоять под любопытными взглядами публики, попасть в объектив папарацци. Каково потом прийти в школу? Выйти во двор? Люди злы, кое-кто непременно скажет: «Сначала соблазнила родного отца, а потом засадила его в тюрьму».

И смертная казнь в России отменена, пройдут годы, и насильник выйдет на свободу и вернется… на место прежней прописки. Никто мерзавцу другую квартиру не предоставит, вот каково наше правосудие! И что остается людям? Идти к Паше! Мы защищаем народ, а менты все продажные оборотни, служат тому, кто им больше заплатит.

– Это тебе Рожков внушил? Здорово он жене мозги промыл! – вскипел Назар.

– А что, неправда, да? – закричала Лариса.

Я с укоризной посмотрела на Назара: если хочешь добиться от преступника чистой правды, не следует так себя вести, потом заставила себя улыбнуться Рожковой.

– Хорошо, не буду сейчас лезть в давние дела, напомню лишь про Олега Никитина.

– Он был педофил, – выпалила Лариса, – таким нет места на земле!

– Ладно, – согласилась я, – а пенсионер Волков? Он в чем провинился?

– Отвратительный тип, – с жаром продолжила Лариса, – провертел дрелью сквозную дыру в квартиру артиста Полуянова, подглядывал за ним.

– Даже если это и правда, – снова слетел с катушек Назар, – то вуайерист не заслуживает смерти, наказание должно соответствовать преступлению.

– Вот почему у нас насильники получают крохотный срок, – села на любимого конька Лариса.

– Ну не расстреливать же парня, который подсматривает за бабами в бане, – ввязался в никому не нужный спор начальник охраны.

– Вернемся к налету на банк, – твердо заявила я, – и покушению на Асю Войтюк. Как можно оправдать смерть маленькой девочки? Она тоже насильница?

Лариса вздрогнула:

– Нет, мы сделали это из жалости. Ася родилась инвалидом, у нее было плохо с головой, такие дети мучаются… их… их… надо…

– Пристрелить, – безжалостно закончила я, – проявить милосердие по отношению к убогим. Вроде господин Геббельс проповедовал те же идеалы, ему не нравились люди, непохожие на арийцев: евреи, славяне, гомосексуалисты, темнокожие. Думаю, Павел Рожков понравился бы идеологу нацистов. Интересно, ваш муж верит в свои идеи или просто потчевал ими вас, чтобы иметь безропотную помощницу?

Рожкова вжалась в кресло, а я продолжала:

– Поправьте, если я ошибаюсь. Павел, переодевшись уборщицей, беспрепятственно проник в банк и притаился за фикусом. В его задачу входило сделать снимки, чтобы отправить их в газету. Заказчица, оплачивающая убийство, естественно, не знала, что в зале присутствует папарацци. Вита и Паша действовали хитро, они не только получали немалые деньги за свои преступления, но одновременно и мстили тем, кто унижал журналистку Торопыгу, твердил, что она не умеет писать, смеялся над ее репортажами. Младшая Сергей испытывала огромное удовлетворение, читая в «Рекорде» свои не тронутые редакторской правкой материалы. Представляю, как она наслаждалась, зная, что ждет издание. Но оставим в стороне психологию, вернемся в зал расчетов.

Павел притаился за большим растением и сделал прицельный снимок. Фотокорреспонденты всегда так поступают, им необходимо «порепетировать». Вспышку увидел охранник Митрич, но поскольку он уже нахлебался чая со снотворным, то принял яркий свет из-за ветвей за короткое замыкание. Митрич неумен, он алкоголик, но глаза у него хорошие, и память не подвела. Дальнейшее заняло считаные минуты.

Охранники падают без чувств. Снова Павел совершил ошибку, не подумал, что тому, кто будет расследовать преступление, придет в голову вопрос: «Каким образом сильнодействующее лекарство попало в чай?»

В зал врываются Марина и Лариса. Вита – Настя, которой предстоит выстрелить в Асю, – падает под стол. Знаете, как я догадалась, что стреляла Настя? Внимательно изучила снимки с места происшествия и удивилась: на одном видны наши с Настей – уж простите, я ее под этим именем знаю – ноги, я отлично помню, что мы обе лежали, спрятав верхнюю часть тела под столом. Потом я увидела, как грабитель отнимает у посетителей вещи, и поползла прятать свой медальон в мусоре. В этот момент я упустила Настю из вида. Когда прозвучал одиночный выстрел, я находилась лицом к корзинке. А вот когда я обернулась, Настины руки были направлены в сторону зала. Вопрос: зачем ей изменять позицию? Глупо высовывать в опасный момент голову из укрытия, любой нормальный человек поступит наоборот. Если вы слышите звук выстрела, то инстинктивно закроете самую главную часть тела, но если знаете, что автоматы игрушечные и вам ничего не грозит, вот тогда осмелеете.

Марина пинает меня по ногам и требует украшения. Я отдаю ей серьги, вижу остатки лака на ее кутикуле и ощущаю запах отвратительных духов под названием «Голубое эхо любви».

– Замечательный парфюм, – обиделась Лариса, – в торговом центре «Вега» [12]есть бутик. Приходишь туда и составляешь композицию из духов, ее наливают в красивую бутылочку. Я сама запах придумала, а менеджер предложила название «Голубое эхо любви». Она сказала, что у меня талант, такие духи можно запускать в серию, пригласила еще приходить, обещала в следующий раз большую скидку. Я Маринке одну упаковку подарила на день рождения, здорово иметь эксклюзив, ну и для себя флакончик приобрела. Таких ни у кого нет!

– Еще одна улика, – кивнула я, – мой нос запомнил это амбре, и я сделала стойку, когда от кассирши повеяло тем же, пардон, ароматом. Потом посудомойка из «Рио-Маргариты» вскользь бросила в разговоре, что бармена Сергея привела официантка Лариса, а ваша коллега из супермаркета упомянула про кассиршу Ларису Рожкову, которую бьет муж Павел. А я узнала, что Павел Рожков был воспитанником интерната, в который попала после смерти матери Виталина Сергей. Марина дружила на зоне с Ларой Подгорецкой, которая потом вышла замуж и сменила фамилию на Рожкову. Вот такой расклад. Да, еще сотрудники приюта сказали мне в приватной беседе, что Павел обожал Виту, ходил за ней хвостом, портфель носил, все считали, что они по достижении восемнадцатилетия сразу поженятся, говорили, Рожков за Виту мог на костер взойти и молча сгореть.