Дарья Донцова - Император деревни Гадюкино

Новый знакомый заморгал:

– Ну и что?

Я подпрыгнула.

– Надо найти нищего и заставить его рассказать, откуда у него «Бентли»!

– Да зачем? – пожал плечами Макс, потом со странным выражением лица продолжил: – Ты поэтому за мошенником рванула?

– Ага, – ответила я, обозревая сараюшки.

– Я подумал, что он у тебя сумочку спер. Пошли в санаторий, есть хочется, – предложил нахал.

– Иди, я здесь останусь.

– Искать проходимца? – поразился Максим. – Интересное занятие. На фига кошке акваланг?

– Нина в опасности! Она приходила ко мне, просила о помощи, а я посчитала вдову психопаткой и отделалась от нее. Ее, вероятно, усыпили, а потом вывезли из санатория, ночью. Думаю, дочери в курсе, они распустили слух, что матери стало плохо с сердцем и ее поместили в больницу. Надо выяснить, в какую именно клинику увезли Нину Олеговну Пронькину.

– Начнешь объезжать Склифосовский и прочие Боткинские? – скосил глаза к переносице Максим.

– Муниципальные заведения можно не трогать. Если Нина в клинике, то только в частной и... Смотри!

– Что? Где? – начал озираться Максим.

Я ткнула пальцем вниз.

– На земле. Следы от шин! Мошенник доехал на коляске до одной из будок, далее след исчез.

– Потом он пошел пешком, – предположил Макс, – повозку бросил.

– И где она? Должна тогда остаться здесь! – резонно заметила я. – Вмятины от колес тянутся к крайнему сарайчику, спорим: «ветеран» там. Ставлю твой оранжевый «Порше»-кабриолет против моей расчески, что я права!

Максим указал на огромный ржавый замок, украшавший вход в развалюху.

– Тачка останется у хозяина, а ты лишишься гребня. Впрочем, по рукам! Я просверлю в расческе дырку и повешу ее на цепочке на шею, буду вдыхать твой неземной аромат. Назови хоть один способ проникновения в запертый снаружи сарай без повреждения того, что не лает, не кусает, а в дом не пускает! Допустим, ловкий парнишка протиснулся в щель под дверью, но коляска?!

Я подошла к ветхой будке, дернула за замок, покрытый оранжевой пылью, вытащила дужку из ушка и, сказав:

– Не всякий замок заперт, – распахнула дверь.

– Ну че те надо? – заныл юноша, стоявший около стены, на которой висели инструменты.

– Накрылся мой «Порше», – хмыкнули за моей спиной, – прощай, любимый кабриолет.

Но мне было не до дурацких шуток, я сделала шаг к мальцу.

– Где ты взял коляску?

– Она ваша? – захныкал «инвалид». – Забирайте!

– Немедленно отвечай на вопрос!

– Нашел, – выдал неоригинальную версию паренек.

– На улице? – издевательски спросила я.

– Не, в овраге!

– Каком?

– Где помойка, – прозвучал ответ.

Я топнула ногой.

– Не лги! Кресло на колесах стоит уйму денег!

– Правду говорю, – чуть не зарыдал незадачливый «чеченец».

– Тогда объясни, как у тебя вторая нога отросла! – заорала я. – И откуда коляска?

– Тетенька, – парень принялся елозить грязными кулаками по лицу, – клянусь мамой...

Сильная рука отодвинула меня в сторону.

Максим подошел к нищему и похлопал его по плечу.

– Слышь, как тебя зовут?

– Коля, – представился оборванец.

– Отлично, а я Макс. Зря ты, Коля, ветераном чеченских войн прикидываешься, – ласково загудел мой спутник, – попадешься на глаза такому, как я, огребешь по полной. Очень мы не любим, когда те, кто никогда врага в лицо не видел, спекуляцией занимаются.

Николай втянул голову в плечи, Максим, мерно постукивая проходимца по ключице, нежно спросил:

– Про группу «Альфа» слышал?

– Да, дяденька, – обморочно прошептал Николай, – по телику показывали!

– Ну, тогда мы договоримся, – журчал Максим. – Расскажи этой тете, откуда коляска, и спокойно уйдешь отсюда на своих двоих. Попробуешь врать, я тебе ножку-то ампутирую. Есть и хорошая новость: нам сиденье с колесами без надобности, ты на нем отсюда настоящим инвалидом и покатишь. Инструмент есть, вон топорик острый. Давай, не глупи, получишь вкусняшку.

Максим запустил руку в карман, вытащил жвачку и сунул ее под нос почти лишившемуся чувств Николаю.

– Откушай, и твое дыхание станет упоительно свежим!

Николай забормотал с такой скоростью, что я велела:

– Помедленнее.

Коля покорно сбавил темп. После пламенной речи Максима я была уверена в честности попрошайки, но, увы, ничего конкретного тот не сообщил.

Рано утром, часов около шести, Коля пошел в овраг, куда местные жители выбрасывают мусор. У парня окончательно разорвались ботинки, и он хотел найти относительно целую пару. Юный поисковик спустился на дно канавы и принялся потрошить мешки, прошел почти всю мусорку, прежде чем увидел инвалидную коляску, которая лежала на боку.

– Раз такую вещь выкинули, значит, она не нужна, – резонно объяснял Коля, – колясочникам лучше подают, ну, я ее и вытащил. Очень удивился: кто же такую шикарную тележку выбросил? Прикиньте, она еще и складывается!

Коля наклонился, дернул за небольшой рычажок, раздался характерный щелчок. «Бентли» сложился в узкую конструкцию.

– Круто, да? – с восторгом воскликнул алкоголик. – Небось немецкая. Попробуйте, какая легкая, даже баба унесет. В Германии об инвалидах думают, а у нас гробы на шинах раздают. Больших бабок такая колясочка стоит, а мне она задаром досталась.

Николай сделал быстрое движение рукой, опять послышался щелчок, точь-в-точь такой, какой я слышала, стоя в номере Нины за занавеской. Внезапно мне что-то показалось странным, в голове возник вопрос, но сформулировать его я не успела, потому что в беседу вмешался Максим.

– Все Ларюхино организованно бросает мусор в одно место? Хоть и невелико поселение, но, например, отсюда неудобно с мешком к лесу тащиться.

Николай почувствовал себя чуть увереннее.

– Не, трехэтажки к контейнеру ходят, в овраг только улицы Ленина, Советская и Коммунистическая.

– Можешь показать, где валялась коляска? – не успокаивался Макс.

– Пошли, – засуетился Коля, – хорошим людям приятно помочь.

Овраг протянулся почти у самого леса, на дне его высилась гора пакетов и неупакованного мусора.

– Фу, – поморщился Максим, – на набережной в Ницце пахнет лучше, чем тут!

– Вон там она валялась, – ткнул пальцем в конец канавы нищий.

Я, стараясь не дышать, пошла туда. Овраг закончился, справа к помойке вплотную приблизились темные ели, влево уходила колея.

– Куда ведет эта дорога? – спросила я попрошайку.

– В Еланск, – равнодушно сообщил Коля, – город такой, большой, с церковью, больницей, магазинами. Там полно народу живет.

Я указала на узкую тропинку, ведущую в лес.

– А эта?

– Там санатория, – объяснил Николай, – пойдете чуть в горку – и увидите забор, наши одну секцию выломали.

– Могучий русский народ не любит изгородей, – изрек Максим.