Дарья Калинина - Куда исчезают поклонники?

– Какая умная девочка! – восхитился один из мужчин. – Верно догадалась. Но дело не только в этом. Все эти люди, на которых твой дедушка собирал досье, они когда-то доверились нам, нашей организации. Пообещали сотрудничать с нами и активно сотрудничали. А мы, в свою очередь, должны были позаботиться о том, чтобы никогда и никто не смог бы причинить им вреда!

– Какие вы благородные! А за что вы убили мою бабушку? Она ведь была невиновна!

– Не так уж и невиновна. Ты, девочка, просто плохо знала свою бабушку.

– Я знала ее отлично!

– В самом деле? И что же ты знала? Кем была твоя бабушка? Чем она занималась? Кого любила? От кого родила своего единственного ребенка?

Вика молчала. Крыть ей было нечем. Да, про собственную бабушку и про ее настоящую жизнь внучка, оказывается, знала до смешного мало.

– И чем же? – пробормотала Вика. – Чем занималась моя бабушка?

– Если бы ты постаралась разузнать про нее побольше, то была бы очень удивлена.

– С чего бы это?

– Начать стоит с того, что при крещении твоя бабушка получила совсем другое имя, совсем. Сказать, как ее звали?

– Да.

– А звали ее Софья Михайловна Барышева. И была она из семьи богатых немцев, имеющих поместье на Волге и там же проживающих еще со времен Екатерины Великой. Ко времени Великой Октябрьской революции их семье принадлежало несколько пароходов, которые занимались грузовыми перевозками по рекам и каналам России. И приносили они Барышевым, прости за каламбур, неплохой барыш.

– Моя бабушка? Была дворянка? Да еще и немка? А почему она никогда мне об этом не рассказывала?

– Минутку терпения, – хмыкнул коротышка. – Дойдем и до этого.

И он продолжил:

– Каким-то образом матери вашей уважаемой бабушки после революции единственной из всей семьи удалось избежать смерти и ссылки. Почему так произошло, я сказать точно не могу. Но подозреваю, что тут не обошлось без некоторого заступничества сверху.

– Что за заступничество?

– Все женщины в семье Барышевых обладали, помимо красоты, еще одним удивительным и очень полезным им свойством. Ни один мужчина, на которого они обращали свой благосклонный взор, не мог устоять перед ними, – пояснил коротышка. – Правда это или вымысел, я поручиться не могу. Но так или иначе, ваша прабабушка, будучи дворянских кровей, во время революции избежала смерти и, сменив фамилию, осталась жить на Волге вместе с маленькой дочкой, воспитывая ту на свой лад, но тщательно скрывая ее происхождение от всех.

– Мою бабушку?

– Да. Для всех твоя бабушка была обычным ребенком. Конечно, она не слишком активно участвовала в общественной жизни школы и пионерской организации, но это ей прощали, так как девочкой она была слабенькой и часто болела. Ее пассивность списывали на болезненность. В то время как девочке просто было глубоко чуждо все советское.

– И что?

– Твоя прабабка, вместо того чтобы забыть все эти дворянские штучки, научила свою дочь гордиться своими предками. Она также свозила девочку в их родной город и показала ей их бывший дом, где теперь размещалась клиника для ветеранов Гражданской войны. А также их поместье, которое медленно, но верно приходило в упадок. Но пока оно было разрушено не совсем. И непосредственно перед войной там разместили временный штаб переселенцев.

– Кого?

– На тот момент с Волги переселялись немцы.

– Ах, вот как, – пробормотала Вика. – Но ведь Лев Илларионович как раз и занимался немцами?

– Все верно. И судьбоносная встреча твоего дедушки и твоей бабушки как раз и состоялась в ту ночь, когда твоя бабушка явилась в поместье, чтобы сжечь его.

– Сжечь? Но зачем?

– Дворянская гордость, да и мать настойчиво внушала ей, что нельзя позволить подобного позора в их родовом гнезде.

– Позора?

– Не все немцы добирались туда, куда их посылали. Кое-кто нашел свой последний приют как раз в земле временного штаба по пересылке.

– Что? Их убивали?

– Некоторые умирали сами, – пожал плечами коротышка. – Не надо забывать, что в числе переселенцев были и старики, и маленькие дети, и беременные женщины. Без медицинской помощи кое-кто из этих бедняг просто не вынес тягот даже первого этапа своей ссылки.

– И бабушка все это увидела?

– Подозреваю, что да. Во всяком случае, того, что она увидела, оказалось достаточно для того, чтобы она возмутилась и решила прекратить это безобразие.

– Как же, интересно знать?

– Она подожгла дом. Но сама была схвачена с поличным.

– Кем?

– Вот в том-то и дело. Как истинной Барышевой, ей повезло. Схватил ее не кто иной, как ваш дедушка. Не скажу, что он влюбился в нее прямо при свете зарева пожара. Но что-то такое в его душе всколыхнулось. Во всяком случае он не только не выдал ее, но когда следствию стала ясна причина возгорания, твоей бабушке удалось исчезнуть. За содеянное дочерью ответила ее мать.

– Моя прабабушка?

– Да. Ее судили и расстреляли как зачинщицу и поджигательницу. К этому времени заступиться за нее было некому. А Лев Илларионович не смог или не захотел помочь матери своей любимой девушки.

Вика слушала, не в силах поверить в то, что слышала.

– Младшая Барышева осталась жить. А Лев Илларионович... Что тут сказать? Он нашел свою любовь. И терять ее не собирался. Разумеется, ни о каком браке речи даже не шло. Жениться на бывшей дворянке, да еще с такой нехорошей репутацией, это могло быть крахом для всей его карьеры. Лев Илларионович вел жизнь словно жук под микроскопом. Любое его действие рассматривалось специальным отделом через призму нескольких увеличительных стекол. Так что о такой неподходящей женитьбе нечего было и думать. Жена чекиста, потом советского разведчика должна быть кристально чиста, а прошлое безупречным. Твоя бабушка на эту роль никак не подходила.

– И он женился на Майе? Зачем ему было вообще на ком-то жениться?

– О-о-о! Это уже другая история. К нам она отношения не имеет. Но подозреваю, что Лев Илларионович сделал этот шаг осознанно. Майя была ему полезна во многих отношениях. И в первую очередь не она сама, а ее отец, который всегда, всю свою долгую жизнь поддерживал и продвигал любимого зятя.

– А моя бабушка?

– А твоя бабушка жила своей жизнью. Вышла замуж, родила ребенка и каждый божий день ходила на почту в ожидании писем от любимого человека. Вот это и была ее жизнь.

– Значит, моя бабушка не служила в разведке?

– Никогда! С ее-то происхождением! Это было бы просто смешно!

– Но как же так? Ведь она помогала Льву Илларионовичу.

– Она выполняла его маленькие поручения, не более того.

– Какие?

– Лев Илларионович под старость стал сентиментальным. У него было много бывших коллег, нуждавшихся в помощи. Увы, государство не всегда спешит оказать поддержку тем, кто в свое время пожертвовал для него молодостью, здоровьем и силами. Или не спешит, или эта поддержка оказывается ничтожна мала. А ваш дедушка заботился о тех ветеранах, кого знал лично и считал, что они такой заботы заслуживают.