Дарья Калинина - Чепуха и сбоку бантик

– Заходите!

Подруги с некоторым трепетом прошли за ним в дом. И миновав длинный темный коридор, в котором пахло сложной смесью плесени, пыли, старых тряпок и сгоревшей картошки, оказались на кухне. Доски пола на каждом шагу жалобно стонали и потрескивали. Со стен свисали гирлянды паутины, неведомо как образовавшиеся в этом относительно новом здании. Отказавшись от липких даже на вид от непросыхающей масляной краски табуреток, которые им предложил их странный новый знакомый, подруги с изумлением принялись озираться по сторонам.

Кухня была перегорожена на две части ситцевой занавеской, первоначальный цвет которой с трудом угадывался под толстым слоем осевшего на ней жира и грязи. В первой половине располагался стол и шкафчики с посудой. А во второй была газовая плита, допотопный холодильник, издававший жуткие стоны и дрожавший так, что тряслись стены и с неокрашенного потолка сыпалась потрескавшаяся штукатурка, и раковина, из которой торчала гора немытой посуды с присохшими к ней намертво остатками пищи.

– Ч-чаю? – предложил Никита, с готовностью извлекая откуда-то из замызганной тумбочки закопченный чайник.

От чая подруги с содроганием отказались. Кажется, их отказ от чаепития расположил хозяина в их пользу.

– З-зачем в-вам он нужен? – спросил он у подруг, ткнув пальцем в толстого папочку красотки.

– Нам нужен не он, а его дочурка, – терпеливо объяснила ему Инна. – Вот эта девушка.

И она тоже ткнула пальцем в фотографию.

– А она зачем? – продолжал допытываться Никита.

– Она украла у моей подруги одну ценную вещь, – ответила Инна.

– Кольцо ее мамы, – добавила для правдоподобности Мариша. – Очень ценное.

– С брильянтами и рубинами, – закончила Юля. – Мать ее убьет, если она не вернет кольцо.

– Не п-похоже, – заикнулся Никита.

– Что? – хором возмутились подруги. – Ты что, не веришь, что у мамы нашей подруги может быть кольцо с алмазами и рубинами?

– Вовсе нет, – поморщился Никита, вдруг временно перестав заикаться. – Просто эта девушка, – и он снова ткнул в журнальный лист, – она дочь очень богатого человека. Единственная дочь. И отец для Лотты ничего не жалеет. Так что красть кольца у нее нет никакой необходимости. Все, что она пожелает, отец ей купит.

– Значит, Лотта? – задумчиво повторила Инна. – А кто ее отец?

– Думаю, что вы можете это узнать и без моей помощи, – вздохнув, произнес Никита. – Никакая это не тайна. Я д-даже у-удивляюсь, что вы не знаете т-такого известного ч-человека.

– И кто же он? – продолжала допытываться Инна.

– Банкир, – на этот раз с оттенком зависти вздохнул Никита. – Нетленов Иван Степанович. Владелец банка «Меркурий».

Как ни странно, но фамилию, имя и отчество банкира фотокорреспондент выговорил не заикаясь.

– Ого! – воскликнула Инна. – Я про него слышала. А эти господа, которые стоят рядом с ним, они его коллеги?

– Вот это управляющий банком, – подтвердил ее слова Никита. – А это заместитель Нетленова – Кучиков.

– Понятно, – сказала Мариша. – Так, а что там с Лоттой? Она в самом деле дочь Нетленова?

– Точней не бывает, – с неожиданной энергией закивал Никита.

– Именно дочь? Не племянница и не любовница? – уточнила на всякий случай Юля.

– Она его дочь, – твердо сказал Никита. – А вот его жена. Мать Лотты.

И он ткнул пальцем в дородную матрону, так основательно упакованную в утягивающее белье, что все ее прелести буквально вываливались из слишком тесного для ее телес платья. Лицо у дамы было свекольно-красного цвета. Видимо, вожделенная стройность давалась ей с огромным трудом.

– А Лотта?

– Крайне избалованная и противная девица, – сказал Никита. – Бывает, что и у «новых русских» встречаются хорошие или по крайней мере воспитанные дети. Но про Лотту такого не скажешь. Просто отвратительный характер. Вечные истерики, капризы. А маменька с папенькой ее просто обожают и в обиду никому не дают.

При этих словах лицо Никиты перекосилось, словно ему насильно скормили пол-лимона.

– Вот так, одним все, а другим ничего, – с горечью добавил он, выразительно оглядев облупившиеся стены своей кухни, а потом, взглянув на фотографию, неожиданно добавил: – А я ведь с этой Лоттой встречался.

– Что? – не поверили ему подруги. – Ты?

– Угу, – хмуро кивнул Никита. – Недолго только, правда. Думаю, что это был просто каприз избалованной папенькиной и маменькиной дочки.

– Да? – с сомнением оглядела его с ног до головы Инна.

– Лотту вечно тянет на экзотику, – верно истолковав ее взгляд, произнес Никита. – То она с музыкантами из подземного перехода тусуется, то какие-то наркоманы из своего подвала к ней в дом заглядывают, то с байкерами как полоумная по городу носится. Вечно у нее так. Лотта говорит, что ей со знакомыми ее папочки и их отпрысками скучно. Все они для нее на одно лицо. Учились где-то за границей, тепленькие места им родители обеспечили, развлечения у них тоже запрограммированные.

– И что?

– И однажды ее потянуло на меня, – хмыкнул Никита. – Мы с ней провели неделю вместе, а потом она исчезла. Я ей позвонил, а она мне заявила, что ей про меня все ясно, она мою жизнь изучила до мелочей, и я ей больше не интересен.

– Как странно, – пожала плечами Инна.

– Разные люди по-разному развлекаются, – пожал плечами Никита. – Я не удивлюсь, если после наркоманов и байкеров Лотта свяжется со шпионами или террористами.

– Как?!

– А что тут такого? – пожал плечами Никита. – Лотту всегда на что-то остренькое тянет. Всякие порнозвезды, альфонсы, параноики и шизофреники – это ее стихия. Чем необычней, странней человек, тем он больше цепляет. Уверен, если ей удастся познакомиться с каким-нибудь преступником, насильником, убийцей, она вообще будет в полном восторге.

– А она вообще-то нормальная?

– Вполне, – хмыкнул Никита. – Она просто твердо уверена, что из любой передряги любящий папашка свою Лотточку обязательно вытащит. Вот и веселится на свой лад, ничего не опасаясь. Она и со мной, я думаю, встречалась только для того, чтобы я брал ее с собой на работу.

– Но зачем?

– Мне ведь всякое фотографировать приходится, – ответил Никита. – И самоубийц, и артистов, и художников. Вот Лотта за кого-то и уцепилась.

– А давно это было, когда вы с ней встречались? – жадно спросила у него Мариша.

– Фотографии для этой статьи я делал недели три назад. Значит, две недели назад мы с Лоттой расстались.

– А ради кого она тебя бросила? – безжалостно спросила Мариша. – Ты не догадываешься?

– Был один тип, – не очень охотно признался Никита. – Если хотите, могу рассказать.

И, закинув ногу на ногу, он закурил последнюю сигарету из пачки «ЛМ» и начал рассказ.

– Однажды мне велели отщелкать одного известного киноактера. Честно говоря, когда мы ехали к нему с Лоттой, я уже мысленно с ней попрощался.