Дарья Калинина - Чепуха и сбоку бантик

«Мерседес» банкира протаранил красные ленточки, ограждавшие территорию съемок от любопытных, которые словно грибы после дождя вырастали в этой в общем-то пустынной местности, стоило съемочной группе приступить к работе. От любопытных ленточки спасали, но банкир, жаждавший найти своего ребенка, попросту смел все ограждения. «Мерседес» пышно украсился красными ленточками, словно свадебная машина, и так – с развевающимися тряпочками – и затормозил перед парадной лестницей усадьбы.

Из машины выскочил маленький толстенький банкир и молниеносно, словно пушечное ядро, стрельнул вверх по лестнице. Сбив по пути нескольких членов съемочной группы, которые пытались преградить ему дорогу, он оказался внутри полуразрушенной центральной постройки бывшей барской усадьбы. Прочих киношников, которые решились высунуться с протестами, смела с дороги силовая группа поддержки банкира.

Не прошло и десяти минут, как здание оказалось полностью оккупированным предприимчивым банкиром, который теперь с воплями носился по нему, угрожая убить всякого, кто не покажет ему, где скрывается подлец и прощелыга Золотов.

– Пошли! – сказала Инна подругам, хранившим до этого момента нейтралитет. – Здание не такое уж большое. Если Золотов не смотался еще в начале штурма, у него нет шансов отсидеться.

И как в воду глядела. Стоило подругам подняться по лестнице и войти в дом, как мимо них двое телохранителей банкира протащили сопротивляющегося мужчину.

– Это же он! – изумленно прошептала Мариша. – Актер!

– За ним! – велела Юля. – Иначе все пропустим.

И подруги помчались следом за Золотовым, который отчаянно сопротивлялся и, не умолкая, сыпал проклятиями.

– Вы мне ответите! – вопил актер. – По какому праву? Что за произвол? Я подам на вас в суд! Вы мне заплатите!

– Молчать! – рявкнул банкир.

Следом за живописной группой следовал еще один мужчина – худой, с всклокоченными волосами и несчастным выражением лица.

– Семочка! – молитвенно сложив руки, забормотал худой, обращаясь к актеру. – Успокойся!

В этот момент один из охранников банкира, выведенный из себя тем, что Золотов уже десять минут кряду в промежутках между проклятиями грыз своими безупречными – благодаря усилиям целой стоматологической клиники – зубами его рукав, хорошенько двинул актера в бок. Тот и в самом деле затих, скрючившись от боли.

– Семочка, поговори с Иваном Степановичем, – взмолился худой мужчина, оказавшийся режиссером картины, как уже успели узнать подруги. – Иван Степанович один из наших спонсоров. Ты понял, Семочка?

– Понял! – сдавленным голосом прохрипел Золотов. – Так что случилось?..

– Вот так-то лучше, молодой человек, – наставительно сказал банкир. – Все-то вас, молодежь, уму-разуму учить приходится. Неразумные вы какие-то. Вот поговорил бы ты со мной по телефону нормально, и не пришлось бы мне, пожилому человеку, мчаться к тебе сломя голову. Эй, молодежь, молодежь…

– Я не знал, что это вы звоните, – буркнул актер.

– Он не знал! – обрадовался режиссер. – Иван Степанович, простил бы ты его, а? Они вчера с друзьями перебрали. Вот с утра и не в форме. Все они не в форме.

Не обращая внимания на слова режиссера, Иван Степанович плюхнулся на уютный диванчик. К сожалению, диванчик был бутафорским, и с жалким скрипом фанерное сооружение развалилось на части.

– Ох! – только и успел произнести Иван Степанович.

Охранники дружно кинулись поднимать своего павшего босса, режиссер устремился им помогать. Банкир потешно болтал в воздухе коротенькими ножками, но почему-то смеяться над этим никто не торопился. Все с удивительно озабоченными и серьезными лицами помогали ему подняться. А потом принялись отряхивать от пыли и паутины. Таким образом Золотов остался без присмотра и попытался улизнуть.

– Ну нет! – ощетинилась Мариша, заметив его маневр. – Шутки в стороны!

Она ринулась за щуплым, в общем-то, актером и успела схватить его за полу камзола, в который он был наряжен.

– Где Лотта? – закричала она. – Признавайся!

– Отцепись! – шипел актер, делая тщетные попытки высвободить свою одежду из рук Мариши. – Не знаю я никакой Лотты!

– Не знаешь? – откликнулся банкир. – А дружка своего с косичкой тоже не знаешь?

– Какие еще косички? – разозлился актер. – Какая Лотта? Я по малолеткам не ходок! Нужно мне всякий мусор вроде этой Лотты на улице подбирать.

Банкир раздулся и почернел от злости. Кажется, назревал очередной конфликт. А время шло. И Лотта все еще находилась неизвестно где. Возможно, рыскала по городу с очередной порцией взрывчатки.

– Можно я с ним поговорю? – спросила у банкира Юля.

Тот лишь кивнул в ответ, не в силах выдавить из себя ни слова.

– Нас интересует та девушка, которая приходила к тебе домой с Никитой, фотокорреспондентом, – сказала Юля. – Вот, кстати говоря, ее фотография.

И она показала актеру фотографию Лотты.

– А, эта! – вспомнил актер, кивнув головой. – Да, была такая метелка. Ой!

И он зажал себе рот, испуганно глядя на банкира. Но тот все еще не пришел в себя после падения и предыдущего оскорбления, нанесенного актером его дочери. Так что к новому он отнесся довольно спокойно. Может быть, просто не понял, что речь идет о его дочери.

– Была у меня в гостях такая девушка, – поправился актер. – И ушла она с Миком. Он и в самом деле прическу длинную носит. Брюнет.

– Кто он? – набросились все на бедного актера.

– Не знаю, – пожал плечами Золотов. – Мы с ним всего один раз и виделись. Верней, два. Познакомились на тусовке. А на следующее утро он ко мне заявился. Там у меня в гостях его ваша Лотта и склеила. А куда они пошли потом, я не знаю.

– Да кто он такой, ты знаешь? Где он живет? Где работает? Как хоть его фамилия? – Иван Степанович был взбешен.

Актер молча покачал головой.

– Да как же ты у себя дома принимаешь людей, про которых ничего не знаешь? – бесновался банкир, совершенно забыв про череду поклонников его дочери, прошедшую через его собственный дом.

– Постойте, у меня где-то был номер его трубки, – вдруг встрепенулся актер.

– Давай! – жадно потребовал банкир.

– У меня в гримерной.

Свита проводила актера в его гримерную и застыла у него над душой, пока он рылся в ящиках трюмо.

– М-м-м… – бормотал себе под нос Золотов. – Вот он, Мик! Его телефон…

И он продиктовал номер.

– Набери! – велел банкир одному из своих телохранителей.

Тот проворно потыкал толстым, как сарделька, пальцем по крохотным кнопочкам, вслушался в ответ и сказал:

– Трубка отключена.

Банкир задумался.

– Узнай мне все про этого Мика, – сказал он другому телохранителю. – Что сможешь выжать из номера, все должно быть у меня не позже, чем через пять минут.