Дарья Калинина - В погоне за бурным сексом

Дела у Ниночки тоже шли так себе. В час ночи она в полном соответствии с договоренностью с маньяком Игнатом уже торчала на продуваемом всеми ветрами пустыре в ожидании своего безумного кавалера. Оперативники, которых выделили для задержания социально опасного преступника, залегли поблизости, мастерски используя укрытия на местности.

Ниночка простояла таким образом полчаса, потом час, потом полтора часа. Когда стрелка часов подошла к двум часам, стало ясно, что Игнат не явится. Видимо, он изменил свои планы. А еще вероятней: просто почуял ловушку.

Расстроенную и раздосадованную Ниночку оперативники вернули домой, где ее уже поджидали Маня и Кира с Лесей. С бутылкой шампанского.

— Ничего! — горестно сообщила Ниночка им. — Он не пришел! Уберите шампанское, тащите водку. Буду заливать свое горе.

Оперативники отказались от водки и вскоре уехали. А девушки стали устраиваться на ночлег.

— Утро вечера мудренее, — уговаривала Леся порядком захмелевшую от выпитого на голодный желудок спиртного Ниночку. — Поспим. А завтра придумаем, как изловить подлеца.

— Не бойся, мы с тобой.

Но Ниночка все равно боялась. К тому же она здорово замерзла на пустыре. И теперь тряслась словно осиновый лист. Не помогала даже выпитая водка. И лишь после того, как Кира вбухала в рюмку порядочную порцию красного перца, Ниночка немного отошла. И по крайней мере смогла передвигаться, не стуча зубами и костями.

В квартире у Ниночки была куча свободных комнат. И вообще квартира была старинной, очень просторной и таящей в себе немало таинственных уголков, ниш и подсобных помещений. Подруги устроились на ночлег в самой большой комнате. А Ниночка залегла в своей маленькой уютной спаленке. С собой для компании она взяла недопитую бутылку водки. И вскоре из ее опочивальни донеслось мерное похрапывание.

Маня тоже вскоре заснула, тихонько посапывая носом. А вот Кире с Лесей не спалось. Расследование шло какими-то странными путями. Они совершенно ничего не понимали. Выходит, за Машей никто не охотится? Дима просто бредил? Но ведь он зачем-то купил Маше и Ниночке эти проклятые путевки и отправил их в дорогостоящее путешествие по Волге. А беспричинная щедрость была не в привычках Димы. Это подруги знали совершенно точно. Значит, у него имелась причина быть щедрым по отношению к жене и Ниночке. И этой причиной никак не могло быть желание сделать Мане приятное. Нет уж, тогда бы Дима отправился в тур вместе с ней. Не стал бы он тратить деньги на Ниночку. Точно не стал! А раз так, может быть, Дима в сговоре с Игнатом? Может быть, Игнат и есть тот таинственный киллер, который должен был устранить Маню? То есть обеих подруг — Ниночку и Маню.

— Но тогда почему Дима говорил о нем в женском роде? — прошептала Леся.

— Тс-с-с!

— А что такое?

— Слышишь?

— Что?

— Ниночка перестала храпеть.

Леся прислушалась. В самом деле, из спальни Ниночки не доносилось ни звука. Зато заиграла музыка. Тихая, мелодичная, очень нежная музыка, скрипка и свирель.

— Странно. С чего это Ниночке среди ночи приспичило послушать классику?

Кира встала и подошла к дверям Ниночкиной спальни.

— Заперто, — с удивлением прошептала она и приникла ухом к двери. — Ниночка! Ты там что делаешь?

Ниночка не ответила. Кира снова нажала на ручку двери. Та не поддавалась.

— Ниночка! — крикнула всерьез встревожившаяся Кира. — Если ты не откроешь, мы сломаем дверь!

Никакой реакции. Лишь все та же музыка. Только она стала еще громче.

— Там кто-то есть! — воскликнула Кира, перепугавшись до полусмерти. — Ломаем!

К подругам присоединилась проснувшаяся Маша. Недоумевая, что они делают, она тоже навалилась на дверь. Но проклятый старый дом! Двери в нем были из цельного массива. Да уж, это вам не современные картонные дверные полотна, которые если не вскроешь, так проломишь одним ударом. Так что подругам пришлось попотеть. И если бы не дверной замок, гвоздики которого просто не выдержали напряжения и вылетели, то дверь так бы и осталась стоять неприступной твердыней, дожидаясь бензопилы или топора.

Кира ворвалась в комнату первой.

— Ниночка! — тут же кинулась она к лежащей на полу девушке.

Та была бледнее мела. И на ее шее отчетливо проступали отпечатки чьих-то рук.

— Мерзавец!

Этот крик относился к замершему возле окна высокому худому мужчине. Его лицо можно было бы назвать симпатичным, если бы не постоянный нервный тик, от которого оно подергивалось и перекашивалось. И еще у мужчины был очень длинный нос. И несоразмерно длинные пальцы рук, делавшие его похожим на какое-то насекомое.

При виде ворвавшихся подруг он совершенно дико захохотал. Взмахнул своими длиннющими руками и сел на подоконник прямо у открытого окна. Никакого смущения он не проявил.

— Что ты с ней сделал? — закричала на него Маша.

Лицо незнакомца приняло какое-то обиженное выражение. Он перемахнул через подоконник так, что его ноги свешивались снаружи дома, махнул рукой, словно прощаясь, и… и выпрыгнул в окно. Раздался какой-то странный треск. И незнакомец с диким криком полетел вниз.

— Ой! — дружно вырвалось у подруг.

Позабыв про лежащую на полу Ниночку, они подскочили к окну и свесили головы вниз.

— Ой!

Действительно — ой! Далеко внизу на вымощенном каменными плитами дворе лежало длинное, несуразно скрючившееся тело ненормального Игната. Возле окна на ветру уныло болтался обрывок веревки, которую он спустил с крыши.

— Жаль, что поленился и не поискал себе страховки понадежней, — неодобрительно сказала Леся, осмотрев обрывок.

Простая бельевая веревка не выдержала рывка, когда сумасшедший сиганул из Ниночкиного окна. Она порвалась. А он полетел вниз.

— Он разбился!

— Надеюсь, что разбился! — мрачно произнесла Кира. — Он же убийца!

Так как во дворе возле упавшего парня уже копошился собачник с боксером, которого хозяин вовремя так и не вывел прогуляться, то подруги поспешили к Ниночке. Она тоже нуждалась в помощи, бедняжка по-прежнему лежала без движения. Бледная и молчаливая, со следами от пальцев убийцы на своей белой шее.

— Ниночка! — рухнула возле нее Маша. — Ниночка! Родная моя!

Заливаясь слезами, она принялась тормошить подругу. Кира хотела ее остановить, но вдруг веки Ниночки дрогнули. Это было совсем слабое, едва заметное дрожание ресниц. И Кира в первый момент подумала, что ей это просто чудится. Но нет. Через несколько секунд Ниночка взмахнула ресницами и открыла глаза.

— Она жива! — завопила Кира. — Ура! Нинка, как ты нас напугала!

В глазах самой Ниночки тоже стоял страх. Она водила глазами по сторонам. И что-то пыталась сказать. Поврежденная гортань не позволяла ей громко и внятно произнести ни слова. А тут еще Маня, обуреваемая восторгом, забилась в угол и хохотала там так, что совершенно заглушала все другие звуки.