Ирина Волкова - Уж эти мне мужчины

Гарик смахнул пот со лба.

— Яснее некуда, — сказал он. — Так где же Маша?

— Я к этому и веду! — нетерпеливо сказал дежурный. — Это вы меня все время перебиваете. Просто ни слова не даете сказать!

— Говори! Говори наконец! — встряхнул его Костолом.

— Ваша девушка скрылась вместе с маркизом и сопровождавшим ее симпатичным молодым человеком! — бодро отрапортовал служащий. — Поэтому ее и ищет милиция. Могу я теперь получить свои пятьдесят долларов?

— Это мои пятьдесят долларов, — заметил Гарик. — А где сейчас невеста маркиза?

— Пятьдесят долларов, — напомнил дежурный.

— Да подавись ими! — Костолом швырнул на стойку смятую купюру.

— Вот она! — указал служащий на Мириам, выходящую из лифта в сопровождении Хосе Мануэля.

Маркиз недоверчиво уставился на свое отражение в зеркале. Из глубины зеркального стекла на него столь же недоверчиво взирала красивая высокая брюнетка в красной шелковой блузке и длинной черной эластичной юбке с разрезом.

— Слава Богу, что меня не видит Хосе Мануэль, — пробормотал он. — Учитывая его нездоровый интерес к исследованию жизни сексуальных меньшинств, это могло бы повлечь за собой катастрофические последствия.

— Отойди, дай мне посмотреть! — оттолкнул его Джокер.

Василий Ахиллесович преобразился в разбитную сексуальную шатенку с вьющимися, как у пуделя, локонами.

— Хорошо, что меня братва не видит! — покачал головой он. — Подумать только, неделю назад я тихо-мирно сидел в тюрьме, чистя на кухне картошку и перекидываясь в карты с Чумариком. А что теперь? Меня подозревают в убийстве, я сменил пол, а девушка, в которую я влюблен, не обращает на меня ни малейшего внимания.

— Ничего, зато ты живешь полной жизнью, — утешил его маркиз.

— Ну, девочки, теперь вы у меня узнаете, что такое мужской шовинизм! — весело воскликнула Маша, вклиниваясь между ними и беря их под руки. Она превратилась в стройного голубоглазого брюнета с короткой стрижкой и изящной линией усиков.

Мужчина с хриплым голосом, который вначале показался Маше столь неприятным, вытер руки полотенцем и аккуратно сложил в сумку гримерные принадлежности.

— В таком прикиде на вас ни один мент глаз не положит, — заверил он. — Вернемся в гостиную. Хозяину не терпится увидеть вас!

— Ты невеста этого негодяя? — перекрывая Мириам дорогу, поинтересовался Костолом.

Модель с любопытством оглядела крепкую фигуру двухметрового небритого мужчины. Россия начинала ей нравиться.

— Но абло русо! — мелодично произнесла она, кокетливым жестом поправляя прическу.

— Инглиш? — грубо спросил Костолом. Суровая профессия контрабандиста заставила его в свое время попотеть над словарями.

— Йес, ай ду! — Модель живописно выпятила грудь.

— Ты невеста этого негодяя? — снова задал он вопрос, на этот раз по-английски.

— Все мужчины — негодяи, — философски заметила Мириам. — Вы имеете в виду маркиза де Арнелью? Кстати, вы никогда не выступали на подиуме? Ваше тело идеально подходит для рекламы мужского белья!

— Ты знаешь, где он сейчас? — проигнорировав тему мужского белья, продолжил допрос Гарик.

— А кто вы, собственно, такой? — вмешался Хосе Мануэль.

— Захлопни пасть. Не с тобой разговариваю, — грубо оборвал его Костолом.

— А, я поняла! — прощебетала модель. — Вы хотите поговорить со мной о выкупе! Что ж, я готова заплатить!

Мириам подошла к Гарику и, обняв его за шею, чувственно облизала губы языком.

— Ты знаешь, красавчик, что мои ноги занесены в Книгу рекордов Гиннесса как самые длинные в мире нижние конечности? — прошептала она.

— Ты понимаешь, о чем я говорю? — по слогам произнес Костолом. — Я спрашиваю, где твой жених?

— Кажется, он хочет узнать, где находится Альберто, — вмешался журналист.

— Заткнись! — оборвала его модель. — Я сама прекрасно понимаю, о чем он спрашивает… Ты хочешь знать, где находится Альберто? — обратилась она к Гарику.

— Я хочу знать, где находится моя невеста! — высвобождаясь из объятий модели, прорычал Гарик.

— Твоя невеста? Ты хочешь сказать, что Альберто — твоя невеста? — не поверила своим ушам Мириам. — Я, конечно, знала, что он бабник, но мне и в голову не приходило, что он к тому же бисексуал! Так вот почему он поехал в Россию!

— Ты на что это намекаешь? — озверел Костолом. — Ты что, называешь меня недоношенным спидоносным гомиком? Да я самый что ни на есть стопроцентный мужчина!

— Ни на секунду в этом не сомневалась! — раскраснелась от восхищения Мириам. — Люблю сильных сердитых мужчин!

— Так ты ищешь Альберто или твою невесту? — снова вмешался журналист.

— Заткнись! — рявкнул Гарик. — Конечно, я ищу свою невесту. Она сбежала вместе с этим проклятым маркизом!

— Ты хочешь сказать, что мой жених сейчас находится с твоей невестой? — недоверчиво спросила модель.

— А ты что, этого не знала? — вопросом на вопрос ответил Костолом.

— Когда я его найду, я убью его! — темпераментно воскликнула девушка.

— Я тоже, — мрачно добавил Костолом.

— Вай-вай-вай! За что Аллах так не любит меня! — воздевая руки к небу, горестно воскликнул Азиз Шакбараев. — За что он наказывает меня?

— Ты еще спрашиваешь! — удивился Иван Копилкин. — А похищать людей, по-твоему, не грех?

— Кто убьет неверного, попадет в рай, — шмыгнув носом, убежденно произнес Азиз.

— Ты, браток, Уголовный кодекс не читал, — заметил Иван. — За такие вещи не в рай, а в тюрьму нынче попадают. К тому же ты меня вовсе не убил, а похитил. Так что ты со всех сторон оказываешься виноват — и перед Аллахом, и перед законом!

— Я не виноват перед Аллахом! — подпрыгнул чеченец. — Аллах любит меня! К тому же я вас не похищал, а просто стерегу. Я человек маленький!

— Почему же в таком случае ты проиграл мне двенадцать тысяч долларов? — спросил Иван.

Степан Иванович Кашкин возмущенно фыркнул в углу, но высказывать своего мнения не стал.

— На все воля Аллаха, — сокрушенно пожал плечами Шакбараев. — Вот расстреляют тебя через пару недель, и я ничего тебе не буду должен.

— Ты мужчина? — поинтересовался Иван.

— А кто же еще? — приосанился Азиз.

— Тебе ведом горский закон чести?

— А что? — погрустнел чеченец.

— А то, что если ты действительно мужчина, а не шакал паршивый, то в случае моей смерти ты должен будешь выплатить твой карточный долг моей семье. Кстати, запиши на всякий случай адресок моей дочери.

— Где же я возьму двенадцать тысяч долларов? — простонал Азиз. — Я простой пастух, и у меня на шее пятеро детей. Даже если я всю свою семью в рабство продам, я таких денег не наберу!

— А зачем же тогда играл? — припечатал Иван.

— Затем, что я мужчина, — не слишком логично объяснил Шакбараев.