Джорджетт Хейер - Тупое орудие

– Ничего полезного. Как все, вступавшие в контакт с Флетчером, он нашел его приятным во всех отношениях. О девушке он знает только то, что сообщал Гейлу после ее смерти.

– Сдается мне, что самоубийство Энджелы Энджел и убийство покойного Эрнеста как-то связаны, – задумчиво проговорил сержант. – Но если это так, убей меня Бог, не вижу, при чем здесь Норт.

– Вероятно, мы будем знать больше, когда послушаем, что нам скажет Карпентер, – ответил Ханнасайд.

– Можно сказать, ключ ко всей тайне, – согласился сержант.

Он прибыл на место свидания за несколько минут до десяти и обнаружил, что Барнсли-стрит – унылый проезд между широкой Глассмир-роуд и чопорными Летчли-гарденс. Хорошо известная сержанту Глассмир-роуд была деловая улица, и на пересечении с Барнсли-стрит, у автобусной остановки, на ней находился кофейный киоск. Сержант заказал чашку кофе и обменялся несколькими фразами с владельцем, Вскоре по Глассмир-роуд от станции метро, находившейся в нескольких стах ярдах, подошел Ханнасайд.

– Добрый вечер. – Ханнасайд кивнул владельцу киоска. – Не слишком роскошное место у вас, а?

– Нет, не плохое, – ответил тот и показал большим пальцем через плечо. – Масса народу после сеанса выйдет из «Ригал-сине-ма». Пока что, конечно, тихо, но еще ведь рано. Жаловаться не могу.

Сержант подвинул через прилавок пустую чашку с блюдечком, весело попрощался с владельцем и зашагал прочь со своим начальником.

Небо было в тучах, и, хотя еще не окончательно стемнело, быстро смеркалось. Изгибавшаяся в сторону Летчли-гарденс Барнсли-стрит представляла собой плохо освещенную, унылую улицу с редкими грязно-серыми домами. Дом номер. 43 находился примерно в середине ее. Табличка в окне первого этажа гласила: «Квартиры», к парадной двери вели шесть низеньких ступенек. Верх дома был освещен, низ погружен во тьму.

– Кажется, мы слишком рано, – заметил сержант, потянув ручку звонка. – Конечно, если он работает в действительно шикарном ресторане, вряд ли он уже вернулся.

– Остается только попробовать. Подождав, сержант позвонил снова. Он собирался позвонить в третий раз, когда в полукруглом окне над дверью зажегся свет и послышалось приближающееся шарканье шлепанцев.

Дверь слегка приоткрыла дородная дама малоприятной внешности.

– Ну? Чего надо? – угрожающе спросила она. – Если вы насчет квартиры, у меня все занято.

– Если бы я пришел насчет квартиры, мне был бы каюк, – с готовностью проговорил сержант. – Давно мне никто так не нравился, как вы. Любовь с первого взгляда.

– Хватит хамить! – ответила дама, глядя на него с нескрываемой неприязнью.

– Ладно; тогда скажите мне вот что: мистер Карпентер дома?

– Если вам нужен он, чего вы не сошли вниз? А то раззвонились, тащили меня с верхнего этажа, как будто мне нечего делать, кроме как целый вечер бегать вверх-вниз!

– Бегать? – переспросил сержант. – Ну-ну! Вы можете бегать? А теперь соберитесь с силами и отвечайте как на духу: Чарли Карпентер у себя?

– У себя, – проворчала она. – Если он вам нужен, ступайте вниз и стучите в дверь.

– Спасибо, не стоит, – сказал сержант. – Лучше я погляжу, как это вы бегаете. Мы с вами вместе сойдем вниз, и вы постучите в дверь и попросите мистера Чарли Карпентера закрыть глаза и открыть дверь и посмотреть, что ему принесла добрая фея.

– Да? Еще чего! – ощетинилась дама. – А кто вы такой?

Сержант показал ей свое удостоверение.

– Вот мое имя, Клара, но если угодно, зовите меня просто Вилли, раз уж я вам так нравлюсь. Ну пошли, поворачивайтесь!

Она внимательно прочла все, что написано в удостоверении, и, казалось, испытала еще большее отвращение к его обладателю.

– Я уважаемая женщина и не желаю, чтобы всякие бездельники обнюхивали мой дом, да и не с чего им это делать. Если этот молодой человек показывал какие-то фокусы, это не мое дело, так и знайте!

– Ладно, теперь знаю, пошли! – сказал сержант.

Она ворча направилась в полуподвал. Ханнасайд кивнул сержанту и остался на крыльце обозревать окрестность.

На требовательный стук хозяйки в дверь ответа не последовало и вообще из комнаты не доносилось ни звука.

– Странно. Обычно он не ложится рано, – заметила хозяйка, снова забарабанив в дверь. – Наверно, опять вышел. Это все. Надеюсь, вы довольны?

– Минуточку, сестренка! – сказал сержант, отстраняя ее с дороги. – Не возражаете, если я сам погляжу?

Он повернул ручку двери. Дверь открылась, и он нашарил выключатель.

– Кажется, вы правы, – заметил он, входя в комнату.

Но хозяйка не была права. Чарли Карпентер не выходил. Он лежал в костюме на кровати, сдвинутой к стене напротив двери, и был мертв, что сержант понял в ту же секунду.

Заглянув через плечо сержанта, хозяйка издала истошный вопль и отшатнулась от двери в темноту коридора.

– Тихо! – резко сказал ей сержант. Он подошел к распростертому телу и дотронулся до его руки. Она была совсем теплой.

– Хемингуэй, что-нибудь случилось? – послышался с улицы голос Ханнасайда.

Сержант вышел к дверям.

– Мы чуть-чуть опоздали, шеф, вот что случилось, – сказал он. – Посмотрите сами.

Ханнасайд спустился по ступенькам, пронзительно взглянул на побледневшую хозяйку и вошел в комнату.

Сержант стоял у кровати, его светлые глаза безучастно глядели на мертвеца. На невольное восклицание Ханнасайда он заметил:

– Это то, чего мы никак не ожидали. Мрачный, сосредоточенный Ханнасайд склонился над покойником. Карпентер был убит точно таким же образом, как Эрнест Флетчер, но, если Флетчер был, очевидно, застигнут врасплох, в этой грязной полуподвальной комнате имела место борьба. Стул был перевернут, коврик на полу сбился, и над смятым воротником мертвого виднелась четкая темная ссадина.

– Тот же способ, очевидно, то же орудие. Но этот человек знал, чего ждать, – пробормотал Ханнасайд. Он оглянулся. – Свяжитесь с управлением, Хемингуэй. И избавьтесь от этой женщины. Скажите ей, что придется ответить на вопросы. Впрочем, не похоже, чтобы она что-то знала.

Сержант кивнул и вышел. Оставшись один в комнате, Ханнасайд перенес внимание с мертвеца на окружающие предметы, которые мало о чем говорили. Дурно обставленную комнату украшало изрядное количество фотографий и цветных картинок в рамках, или прикрепленных к стене, или прислоненных к мутному зеркалу на камине. Занавеска в углу скрывала от взгляда два-три дешевых костюма и несколько пар обуви. На туалетном столике перед окном стояли склянки с бриолином, кремом для бритья, лаком для ногтей и духами. Ханнасайд неприязненно взглянул на них, потом достал носовой платок и, покрыв им ладонь, выдвинул два верхних ящика стола. В одном из них не было ничего, кроме пестрого собрания носков и носовых платков, зато в другом под стопкой галстуков беспорядочно лежали письма, старые программки, счета и газетные вырезки.