Маргарита Южина - Парад нескромных декольте

– А-а-а, это моя изюминка такая, – лукаво улыбнулась Наталья. – Это я специально так сказала, чтобы милиция выдуманного преступника ловила. Очень замечательно получилось.

– Ничего замечательного! – фыркнула Клавдия. – Я сразу поняла, что здесь что-то не вяжется. Поэтому и искать его не хотела.

– Хм, сейчас-то можно что угодно говорить, – надулась Кошкина. – А сами поймались.

– И не поймались, не поймались! Сама напутала! – доказывала Клавдия. – Во-первых, соседка Ольги Васильевны сказала, что там только ты была, а у них в подъезде бабушки строго за посетителями следят! А во-вторых, ты в описании путалась – то говорила, что у него волнистая прическа, а то Ольга его по ежику гладила.

– А чего ж тогда сразу меня не вычислила? – щурилась Кошкина.

– А того ж! Я на твою Лизавету думала. Думала, ты ее как мать защищаешь. Потому что она всегда путалась, когда про тебя рассказывала. То говорила, мамочка ее о дочке ой как печется, а то выходило, что прямо поедом ест. И дочку, и зятя. Вот я никак определиться и не могла, что за отношения такие между вами. А самое главное – у Лизаветы в прихожей, когда мы пришли, платок Ирины болтался! А она якобы в нем преступление совершала.

– Вот! – торжественно ткнула пальцем в Клавдию Кошкина. – Вот что значит настоящий сыщик! Ведь в этом платке и была вся соль! Ольга-то к Ирине никак домой не могла пробраться, а как же в ее одежду залезть? Просто счастье, что в машине платок лежал. А пальто она белое нашла, напялила, вот и получилась чистая Ирина.

– А если бы платок у меня там не лежал? – спросила Наталью Ирина.

– Так он у тебя всегда там! Ольга же узнавала!

– Точно. Вот паразитство!

– Не, ну хорош уже про платки! А меня-то зачем искали? – гневно сощурил глаза Вадим.

– Нет, ну ты странный такой! Ты же расписался с Лизой, значит, все наследство ей перейдет. Но ведь Лизу я как воспитывала? В немом послушании! Это она с тобой связалась, вредничать научилась. То ей не так, это не эдак… От матери таиться начала! Только я бы все равно ее на нашу общую цель направила. Она бы ради родного-то отца все деньги отдала. А вот ты – нет. Скажешь, поделился бы?

– Фиг вам! – скроил парень известную фигуру из пальцев.

– Вот-вот! Вы на него посмотрите – это он теще кукиши воротит! Наглец!

– Кстати, скажи, наглец, – вдруг вспомнила Клавдия, – а чего ты прятался, а? Я уже точно решила, что вы с Лизкой убийцы.

– Не, не убийцы. Я ж грабитель! Она узнала про мои дела и давай ныть – прячься да прячься… А куда я спрячусь? Будто я червяк! – возмущался Вадик.

Жора завозился на стуле. Его мучил один вопрос:

– А вот скажите, вы на кладбище зачем ходили? Это ритуал, что ли, какой?

– Да. Для меня уже как ритуал стал. Я ведь когда решила от Вадика избавиться, он вдруг исчез. И, что интересно, – дочурка с ним вместе! Вот я и решила, что к матери на могилу он обязательно прийти должен, а поскольку от всех прячется, значит, заявится ночью. А как вы нашли-то их? – с удивлением спросила Кошкина.

– Просто подумали, да и все, – скромненько отговорилась Клавдия.

– Нет, я ведь тоже думала! А где нашли-то? Скажите уж матери родной.

– Не скажу! Это тайна следствия! – буркнула Клавдия и обернулась к дочери: – Ну и что? Помогли мы вам?

Все время разговора Аня сидела молча, только что-то быстро писала в записной книжке. Катерина Михайловна гордо поправила кудри и мило улыбнулась Анечкиным знакомым.

– Ну все, – поднялась Анна. – Сережа, Игорь, вам понятно, куда этих граждан доставлять? Работайте, я вас догоню.

– Аня, а меня? – тихо спросила Ирина. – Мне куда?

– Ирина Адамовна, дорогая, вы домой. Если хотите, мы вас отвезем.

– Куда это ты ее опять? – насторожилась Клавдия. – Нет уж, у нас она останется! Ирина, иди в ванную, пока мы тут на стол накрываем. Халат мой возьми.

Парни увели Кошкину и Бережкова, а Клавдия кинулась на кухню ставить чайник. Надо было обсудить услышанное и скромненько отметить по-настоящему закрытое дело.

– Кака, в магазин сбегай! Кака! Мамаша, тресните его по хребту, будьте любезны.

Катерина Михайловна треснула. Акакий подскочил и тут же попал в теплые руки жены.

– Я сейчас тебе напишу, что купить. Жора! Стол на середину выставляй! – распоряжалась она из кухни. – Анна! Ой, что еще за новости?! Ты почему это куришь?! Ах ты дрянь какая! Сейчас я быстро полотенцем-то по губам…

– Мама, – едва сдерживаясь, заговорила дочь, – я тебя честно предупреждаю – если ты еще раз когда-нибудь влезешь в подобное дело, я начну еще и пить! Да, уйду в запой!

– Попробуй! Отец тебя из запоя-то мигом ремнем выгонит! Нет чтобы спасибо сказать… Сами работаете, как улитки на сносях. Пока бы вас дожидались, и Ирину бы прикончили, а она – Данина теща.

– Мама!

– Ты чего на мать огрызаешься, а? – появилась в дверях Катерина Михайловна. – На такую-то мать молиться нужно, неблагодарная! Не мать, а золотой теленок!

– Мне не нужен теленок! – не утихала Аня. – Мне нужна здоровая мама! А я работать не могу, того и гляди – где-нибудь с мамой столкнешься. Это же опасно! Я же боюсь за тебя, мамочка!

Потом Аня просила прощения и плакала у матери на груди. А Клавдия обещала, что никогда впредь не будет совать нос куда не следует и плакала тоже, только от стыда, потому что понимала, что бессовестно врет родной дочери. Потом к ним присоединилась Ирина и долго выла, жалуясь на свою глупую головушку, потом принеслась Катерина Михайловна: «Нечего выть, коли праздник у нас!» – и всех разогнала полотенцем. Потом Аня убежала, зато прибежал Акакий с полными сетками, и все уселись за стол.

После первой рюмочки все разговорились, расшумелись и стали бурно обсуждать сегодняшнее происшествие.

– А я, главное дело, смотрю, Клавдия наша выскочила… А я только-только с Кошкиной беседу начал. И ведь самое трудное на себя взял – один на один с преступницей вышел! Прямо и не знаю, как она меня не застрелила…

– Нет, а мы-то… Держим Вадика, а он все на дверь косится, все на дверь! – размахивала руками Катерина Михайловна. Она раскраснелась, в глазах горел молодой задор, и старый ловелас Петр Антоныч буквально пожирал ее глазами.

– А я вот чего понять не могу, – жевала селедку Клавдия. – Ты мне скажи, Ирина… Ты ведь и умом не отличаешься…

– Да отличаюсь я, чего уж ты, Клава! – не выдержала, перебила сыщицу сватья.

– Нет, я говорю – не отличаешься. И ведь не красавица, и фигура у тебя, как у комара, прости господи, а такой мужик, как Иван Павлович, на тебя клюнул… Ведь не бывает такого!

– А вот и бывает! – взахлеб заговорила свекровь. – Ты сама посуди: мужик чего только от своей неверной жены не натерпелся! По всему видать, кухарки у них не было…

– Иван говорил, что они все сбегали, – пояснила Ирина. —У Ольги характер неуживчивый был.