Дарья Калинина - Олигарх-подкаблучник

Все еще сомневающаяся Вика ушла. А подруги отправились в обход соседей. Как и следовало ожидать, почти все они были на работе. Ну, а где еще быть людям в час дня? Это только такие развратники, вроде Андрея Сергеевича, в это время на съемных квартирах с любовницами зависают.

Девушки очень надеялись, что наткнутся на незанятого пенсионера. И им повезло. Даже слишком повезло. Бабулька, которую они нашли, сформировалась при советской власти и твердо уверовала, что брак и семья — это в первую очередь ячейка общества, которая должна регулярно поставлять стране указанное партией и правительством число октябрят, пионеров и комсомольцев. Только это и важно. А все прочее — это блуд, разврат и прелюбодеяние.

Поэтому, когда подруги, представившись, объяснили, что они ведут частное расследование жизни ее соседа, бабулька благополучно пропустила слово «частное» и уцепилась за слово «расследование».

— И правильно! — азартно воскликнула она, распахивая перед подругами свою дверь. — Давно этого развратника прищучить нужно! Это же дом свиданий какой-то получается, а не квартира! Водит и водит к себе девок! И все в рабочее время! А девки тоже хороши. Белый день, а они с этим развратником в койку прыгают. Не учатся и не работают небось! В мое время таких девок за сто первый километр высылали. И правильно делали. Как перестали высылать, так и СПИД, и всякая другая гадость к нам сразу же полезла!

Итак, бабулька была ценным свидетелем. Несмотря на преклонный возраст, она сумела сохранить и зрение, и слух, и память.

— За стеной все это дело происходит! — кипела от негодования бабка. — И стонут, и орут, и чего только они там не вытворяют! Тьфу! Срам! В мое бы время тем девкам дверь дегтем обмазали!

— А вы их видели?

— Что их видеть? Все на одну морду! Здоровенные лошади! А юбки едва пипки прикрывают! Ноги торчат. На головах патлы без причесок и завивок! Срамотища!

— Но по именам вы слышали, как ваш сосед их называет?

Бабка от этого вопроса прямо под потолок взвилась.

— По именам! Не интересуюсь я именами этих шалав! Подальше держаться стараюсь. Одна зараза от них. Я и с Гавриловной общаться потому перестала. Хоть мы с ней и дружили, а как она к этому развратнику подрядилась, квартиру его мерзкую убирать, я так прямо Гавриловне и заявила. Мол, ты меня извини, но заразу от тебя подцепить не хочу. Поэтому ко мне даже и не подходи! И за руку я с тобой здороваться не стану, не говоря уж о том, чтобы расцеловаться!

Ага! Значит, имелась еще и некая Гавриловна, которая имела куда более тесный контакт с Андреем Сергеевичем.

— А где она живет?

— Где живет? Так надо мной прямо и живет! Раньше-то мы с ней через это дело и сдружились. Ее соседи сверху затопят — алкаши проклятые, да и мне достанется. Вот мы с ней в жилконтору бежим, о ремонте себе хлопочем. А теперь уж нет. Заливают ее там или нет, я с ней никуда не побегу! Здоровье дороже!

С трудом избавившись от сварливой бабки, подруги поднялись на один этаж. И позвонили в квартиру Гавриловны.

Открыла им дверь тоже пожилая бабушка, но куда более милая и приветливая, чем нижняя старуха.

— И что понадобилось от меня Никаноровне? — удивилась Гавриловна, услышав, от кого пришли к ней девушки. — Извиниться за свое поведение хочет? Так я на нее не в обиде.

— Нет? Вы согласны, как она вас обзывает?

— Она не меня обзывает, — спокойно возразила пожилая женщина. — Она на Андрея Сергеевича сердита. Да и права она, сплошные непотребства у него в квартире творятся. Только вот скажите, что мне-то делать? Никаноровна — она со своей колокольни судит. У самой-то сын деловой вырос. Он мать и содержит. А у меня только пенсия крошечная. На нее никак одинокому человеку не прожить. Так что, хоть кривлюсь, а подрабатывать, убирать к Андрею Сергеевичу я хожу и все равно ходить буду.

— Мы вас и не осуждаем. Просто нам нужно выяснить про одну девушку, которая посещала эту квартиру.

— Только про одну? — усмехнулась Гавриловна. — Что же так?

— Она наша подруга. И в тюрьму угодила.

— За что же?

— Ее обвиняют в убийстве. Но мы хотим доказать, что она этого не делала.

Гавриловна подобралась и, вмиг став серьезной, сказала:

— Спрашивайте! Святое дело — невиновному человеку помочь и из беды его выручить.

— Скажите, вы ведь видели девушек, которых Андрей Сергеевич к себе водит?

— Кого видела, с кем он долгое время хороводился. А других — нет.

— Была среди них Леночка?

— Имя такое я слышала, — задумалась Гавриловна. — Мы тогда еще с Никаноровной окончательно не поругались. Так частенько с ней у стенки подслушивали, что Андрей Сергеевич со своими девками на койке вытворял.

Кира вытащила из кармана телефон. И, пощелкав кнопочками, нашла фотографию Леночки.

— Видели тут эту девушку?

Гавриловна долго смотрела, но потом все же кивнула:

— Да. Была такая.

— Вспомните! Много раз?

— Нет! Вместе с Андреем Сергеевичем я ее никогда не видела. Но пару раз видела, как она из его квартиры выходит.

— Они с Андреем Сергеевичем долго встречались.

— Очень может быть. Но я с ним такой девицы не видела, хотя и частенько у него бывала. Он ведь меня совсем не стесняется. Иной раз сам еще не ушел и девица в квартире сидит, а он меня зовет. Идите к нам, Гавриловна, рассчитаемся с вами за неделю.

— И что?

— Ну, и рассчитывался. В этом плане мне грех на него обижаться. Никогда меня с оплатой не обижал. Денег даст. И если что из продуктов там у них остается, тоже все мне. А я и не брезгую. Чего не взять? Продукты все хорошие, Андрей Сергеевич своих девушек дешевым не угощает. Я прежде так хорошо никогда не питалась. А теперь у меня и икорка в холодильнике, и лимончик, и карбонад. А уж фрукты вообще никогда не переводятся!

Но перечень жизненных благ, которые старушка получила, убираясь в квартире Андрея Сергеевича, был прерван стуком по батарее.

— О! — воскликнула Гавриловна. — Вот и сигнализация сработала! Андрей Сергеевич наш снова явился.

— Откуда вы знаете?

— Так Никаноровна мне каждый раз по батарее барабанит, как его голос слышит.

— Зачем?

— Возмущается. И мне свое возмущение показать хочет. А я и не против. Я, как она побарабанит, пару часиков выжидаю, а потом убираться иду. Только сегодня что-то уже второй раз Никаноровна буйствует. Или Андрей Сергеевич забыл чего?

Но Андрей Сергеевич ничего не забыл. Он даже обнаружил кое-что лишнее и совсем неожиданное для себя. Выскользнув из квартиры Гавриловны, подруги стали свидетельницами оживленного разговора, происходящего на лестничной клетке.

— Позвольте, вы кто же такой будете? — интересовался незнакомый им голос.

— А вам какое дело? — раздался в ответ голос Эдварда Карапетовича. Не узнать его было невозможно.