Дарья Донцова - Уха из золотой рыбки

– Узнаешь симптоматику? – прищурилась Оксана. – Вот что ты глотнула, дурища! Выхватила из штатива пробирку… Разве так можно?

– Погоди, – забормотала я, – но я ведь пила жидкость красного цвета, а ты рассказывала про таблетки.

– Так какая разница? – удивилась Ксюта. – Зелье существует в любом виде, не в этом суть. Хорошо еще, что ты не слила в пузырек содержимое всех пробирок и не махнула разом стакан средства, последствия могли быть непредсказуемы!

В моей голове моментально загудели мысли. Так вот почему Евгений мгновенно, самым диким образом, на собственной свадьбе, влюбился в Настю. Девчонка каким-то образом ухитрилась угостить его «Львином». Помнится, Лика рассказывала что-то про конфету, которую девица подсунула ее новоиспеченному мужу. Но зачем Настя сделала это? Евгений более чем обеспечен, даже богат… Она вознамерилась выйти за него замуж? Но к чему такой спектакль? Устраивать скандал на свадьбе? Что, не было возможности встретиться с ним в другом месте? Зачем столько сложностей? На свадьбу приходят по приглашениям, значит, Насте пришлось сначала раздобыть «входной билет»… И ведь ее могли спросить: «Послушайте, а вы кто такая? Мы вас не знаем!»

Хотя это вряд ли, в зале толклось безумное количество народа, я не знала и четверти присутствующих, друзей Евгения видела первый раз в жизни, со многими даже не успела познакомиться.

– Давай, стягивай джинсы, – велела Оксана.

– Домой поеду, – вяло засопротивлялась я.

– Спи, – приказала Ксюта и набросила на меня плед.

Стало тепло-тепло и уютно, как в детстве, когда бабушка укладывала меня в кровать. Школьницей я очень любила болеть. Лежишь себе в постели, когда остальные дети мучаются в классе над столбиками, читаешь Майн Рида и Дюма, ешь мандарины и шоколадки… Именно мандарины, отчего-то все мои болячки приходились на зиму. Иногда болтаешь по телефону с подругами, а бабушка жарит котлетки и подает их прямо в кровать. Единственная жалость, что инфекция прилипала ко мне всего лишь раз в году!

Став взрослой и выйдя замуж, я отчего-то перестала болеть. Потом развелась с Костиком, получила в качестве нажитого имущества маленького Аркашку, и на то, чтобы хворать, времени не осталось вовсе, следовало постоянно работать, чтобы поставить мальчика на ноги. Честно говоря, уставала я безумно, и в один день обнаружила, что ухитрилась подцепить грипп. В горле что-то скребло, в носу исчезло обоняние, голова потяжелела. Знаете, я обрадовалась. Оттащила Кешку в садик и упала в кровать, сообщив на работу:

– Не приду, загрипповала.

– Можешь не брать бюллетень, – милостиво разрешило начальство, – даю тебе неделю!

Меня просто переполняло счастье. Целых семь дней отдыха, райского наслаждения. Сейчас высплюсь, потом почитаю всласть, мне дадут поесть, пожарят котлеты…

Свернувшись калачиком, я натянула одеяло на голову и вдруг сообразила: ладно, поспать я могу, но недолго. Сегодня пятница, короткий день, Кешку следует забирать из садика до шестнадцати часов. Поесть мне никто не принесет, и котлеток ждать нечего, бабуля умерла, и теперь болезнь из удовольствия превратилась в сплошную проблему. В отличие от многих людей я точно могу назвать день, когда почувствовала себя взрослой. Полежав с полчасика, я сползла с кровати и отправилась за продуктами. Самое интересное, что к вечеру грипп испарился без следа, я просто про него забыла. С тех пор я больше не болею, если какая-нибудь зараза начинает подбираться ко мне, просто отмахиваюсь, бормоча: «Отвяжись, не до тебя сейчас».

– Мне надо домой, – попыталась я бороться с туманом, охватившим голову, – Маня волноваться станет.

– Уже позвонила в Ложкино, – глухо, словно сквозь вату, донесся голос Оксанки, – спи давай.

Мои глаза закрылись, и тут зазвенел мобильный.

– Кто? – прошептала я. – Что случилось?

– Клава, – ответила трубка, – извини, разбудила, наверное, но только договорилась. Завтра в одиннадцать утра приходи по тому адресу, что я тебе дала, паспорт не забудь.

Без пятнадцати одиннадцать я припарковалась у мрачного здания из темного кирпича и прошла сквозь железные ворота во двор. Народу на крохотном пятачке толкалось немерено, в основном бабы с нервными лицами.

– Где тут свидания проходят? – спросила я у тетки, одетой в красно-белую куртку.

– Там, – махнула она рукой в сторону другого здания, более высокого, пятиэтажного, но такого же мрачного.

Я подошла к подъезду и обнаружила у входа взмыленных бабенок, одна из них, с тетрадкой в руке, сурово спросила:

– Фамилия?

– Васильева, – растерялась я, – а что?

– То, – гаркнула баба, – нет тебя в моем списке, даже не надейся без очереди пролезть. Ишь, заявилась запросто так!

– Мы, между прочим, неделю на свидание писались, – влезла другая женщина, одетая не по погоде в тяжелую цигейковую шубу, – нашлась самая хитрая! Вали отсюда.

Но я не дрогнула.

– Я вам не мешаю, просто стою!

Тетки, не ожидавшие сопротивления, замолчали. Потом та, что с тетрадкой, опять завела свое:

– Не пустим тебя!

Но тут, слава богу, появилась еще одна дама, в элегантном кожаном пальто, и гарпии налетели на нее.

– Приперлась без записи!

– А ну вали отсюда!

– Ща блатных наберут, мы не пройдем!

Дама принялась рыдать. Неизвестно, чем бы все закончилось, но тут железная дверь загрохотала, и из черного проема донеслось:

– Васильева есть? Дарья Ивановна.

Я ринулась к входу:

– Бегу.

– Не лети, – поймала меня на пороге крепкая женщина примерно сорока лет, одетая в форму защитного цвета, – тут вчера ступеньку сломали. Ступай осторожно.

Я аккуратно преодолела препятствие.

– Ножкина, – завопила дежурная, – Евгения Семеновна.

Через секунду около меня оказалась дама в кожаном пальто.

– Вот сволочи! – с чувством произнесла она. – Чтоб им ноги сломать, чуть не разорвали.

– Теперь ступайте по своему списку, – разрешила сотрудница СИЗО, – восемь человек. А вы, – повернулась она к нам, – паспорта давайте.

Я полезла в сумочку, ох, не зря наша Ирка иногда говорит: «Пришла беда, вынимай паспорта». Мрачная шутка, но правильная.

Не успела я протянуть красную книжечку тюремщице, как с легким криком прямо передо мной упала главная скандалистка, та самая с тетрадкой. Баба не заметила отсутствующей ступеньки, ее никто не предупредил, как меня, об опасности. Очевидно, сотрудница СИЗО заботилась лишь о платных клиентах.

Я бросилась к упавшей:

– Вы ушиблись?

– Больно-то как, – еле выговорила та.

– Так тебе и надо, – прошипела дама в пальто.

– Ноги не сломала? – суетилась я. – Давай руку, ну, стоять можешь?

– Ага, – кивнула скандалистка, – вроде.