Дарья Донцова - Стилист для снежного человека

Выпалив невероятное вранье, я уставилась на Владлена. Ну, дружочек, теперь, небось, ты потеряешь самообладание. Нехорошо, конечно, так поступать с пожилым человеком, но мне следует найти истинного убийцу Милы.

Богоявленский разинул рот, потом закрыл его, затем снова уронил нижнюю челюсть, поэт явно лишился дара речи. Я испугалась, может, не следовало делать столь резкие заявления, все-таки Богоявленский далеко не молод. Я схватила бутылку коньяка, стоявшую на столике. Машинально отметив, что сообщавший о своем безденежье поэт держит в кабинете очень дорогой напиток, я плеснула темно-коричневую жидкость в пузатый бокал и поднесла ко рту молодящегося дедушки.

– Выпейте скорей.

Владлен машинально глотнул и выдавил из себя:

– Спасибо.

Я слегка успокоилась, вербальная активность вновь вернулась к поэту.

Богоявленский вскочил на ноги.

– Сволочь! Мразь!

Я попятилась.

– Кто?

– Волк! Это он был стукач, да! А ну, садись и слушай! Немедленно!

Я плюхнулась в кресло, а Владлен забегал по кабинету, вываливая на меня ворох сведений. Кое-что я уже знала от Ремизова, поэтому попросту опущу ту часть рассказа Богоявленского, которая была посвящена написанию книги «Поле несчастья в стране дураков» и попыткам передать рукопись на Запад. Начну сразу с того момента, как поэт упал в люк.

Была осень, теплый, непривычно сухой для Москвы октябрь. Владлен возвращался с собрания в Союзе писателей, настроение у него было ужасным. С утра поэт поругался с женой, Аня никак не хотела понять, что творческой личности для обретения вдохновения требуется находиться в состоянии влюбленности. Лишь по этой причине Владлен увлекся сейчас хорошенькой поклонницей Машенькой. Но Аня, приземленная баба, не оценивающая своего счастья, устроила дикий скандал с битьем посуды.

– Убирайся прочь к свой б…и, – орала она, – пусть теперь она тебе трусы стирает и суп варит.

Владлен счет за благо испариться из дома. Потом он отсидел на собрании, где три часа боролся со сном, слушая доклад кретина из городского комитета партии, а затем, решив вознаградить себя, отправился в ресторан. Однако и тут его поджидала неудача. Дубовый зал ЦДЛ [26]был закрыт для посетителей, там справляли свадьбу, а в нижнем буфете остались лишь одни бутерброды с жирной ветчиной. Чертыхаясь, Владлен отправился в Книжную лавку писателей и снова получил пинок. Стройная Кира Викторовна, заведующая отделом, где отоваривали литераторов, не продала ему сборник романов зарубежных прозаиков.

– Эта книга только для секретарей Союза писателей, – отрезала она, – по списку. Вашей фамилии в нем нет.

То ли от моральных переживаний, то ли от жирного окорока у Владлена схватило желудок, и он в самом гадком настроении поехал домой. Выйдя из метро, поэт нашел телефон-автомат, выудил из кошелька двухкопеечную монетку и набрал номер домашнего телефона.

– Да, – буркнула Аня.

– Котик, я уже почти у подъезда, иду от метро во двор, – сообщил Владлен.

– И чего? – не выказала радости жена.

– Супчик подогрей.

– Пусть тебя Машка кормит!

– Ну, ягодка моя, – запел Богоявленский, – не хмурься, ты мой котеночек, самый лучший, а я твой противный зайчик, прости, дурака! Эта Маша пустое место, а ты муза, нимфа…

– Ступай домой, урод, – уже не таким злым голосом сказала Аня, – у меня мигрень, довел жену почти до смерти, мерзавец! Сам себе еду подогреешь, Пушкин недоделанный!

– Конечно, моя серна, – обрадовался Владлен, – отдыхай, душенька.

Насвистывая, он повернул в арку. Значит, сейчас он спокойно сядет в кабинете, один. Анька начнет изображать умирающую, Богоявленский зайдет в спальню, поцелует жену и отползет прочь. Нет, жизнь налаживается, с Машкой давно было пора рвать отношения. Кстати, в ЦДЛ появилась новая администраторша, прехорошенькая Симочка…

Владлен вошел во двор и увидел около своего подъезда пожилого человека, в шляпе, очках и с палкой. Незнакомец пытался разглядеть что-то на тротуаре. Когда Богоявленский поравнялся с ним, дедушка голосом профессора попросил:

– Милейший, сделайте одолжение, я обронил ключи и никак не могу их найти. Гляньте молодыми глазами, авось заметите связку, иначе мне придется на улице ночевать. Эка незадача!

Владлен, будучи человеком интеллигентным, хорошо воспитанным, нагнулся и начал рассматривать асфальт, прямо перед его ногами были желто-красные листья, сметенные дворником в кучу.

– Вы вперед шагните, – попросил старик, – вроде там звякнуло.

Богоявленский послушался, ступил на «стог» и вдруг понял, что под ногами нет опоры, правая нога стала по непонятной причине проваливаться сквозь асфальт. Поэт взмахнул руками, попытался отшатнуться в сторону, и тут старичок резко, с молодой силой, толкнул Владлена.

Дальнейшее литератор помнил плохо. Он провалился под землю, затем оказался в неимоверно горячей воде и потерял сознание.

Очнулся он в больнице, обмотанный противно пахнущими бинтами, рядом с кроватью, на табуретке скрючилась зареванная Аня. Лечиться пришлось долго, ожоги и переломы зарастают медленно.

Потом, когда из палаты реанимации Владлена перевели в обычное отделение, Аня наконец рассказала, что стряслось.

Днем перед подъездом работали какие-то парни в комбинезонах, чинили трубы. Потом они ушли и, очевидно, забыли закрыть люк, вот Владлен и угодил в дыру. Поэту была судьба умереть, спас его звонок от метро домой. Не пожелай он разведать обстановку и не начни мести хвостом перед женой, Аня бы преспокойно улеглась спать, полагая, что муженек просиживает брюки в ресторане ЦДЛ. Но поговорив с Владленом, Анна быстренько напудрилась и стала поджидать изменщика, дабы закатить ему скандал.

Ходу от подземки до их дома пара секунд. Спустя две минуты Аня разозлилась донельзя. Эта сволочь муж встретил во дворе соседей и зацепился за них языком, через пять минут она окончательно вскипела и решила сама поехать вниз, чтобы поискать пропавшего мерзавца-супруга. Первое, что Аня увидела, выскочив из подъезда, был портфель Владлена, валявшийся около открытого люка.

– Меня столкнул вниз старик, – воскликнул поэт, выслушав жену, – ямы я не видел, ее прикрыли, наверное, бумагой, сверху насыпали листья.

Аня только вздохнула.

– Там был мужчина, пожилой, – настаивал Владлен, – он ключи потерял.

Супруга кивнула и привела к мужу психиатра.

После выписки Богоявленский стал частенько сидеть на лавочке у подъезда, врачи велели ему дышать свежим воздухом. Как-то раз к нему подошла Таисия Ивановна, соседка со второго этажа, и сказала:

– Ну и ужас с вами приключился!

Владлен кивнул, разговаривать с бабой не хотелось, но уйти показалось неприличным.