Дарья Донцова - Синий мопс счастья

– Что? – удивился Костин. – Сейчас-то чего не так?

– Все, – возмутилась я, – как оказался вместе со мной на том свете? Велела же помочь нашим! А ты! Взял и покончил с собой, чтобы оказаться около меня. Конечно, такая сильная любовь приятна, но семья-то осталась без защиты!

Костин засмеялся:

– Лампудель, моя любовь к тебе имеет границы. Боюсь разочаровать вас, мадам, но я не готов покончить с собой, чтобы сопровождать тебя на тот свет.

– Оставь ее, – велела Катя. – Спи, Лампа.

В руку впился комар, и свет померк.

Через несколько дней Катюша, войдя в палату, налетела на меня:

– Почему ты не говорила о том, что болит живот? Это поведение пещерного человека! Ты могла умереть! Имей в виду, аппендицит – легко устранимая неприятность, пока он не переходит в стадию перитонита! Тебя пять часов оперировали! Пять! Ты хоть понимаешь, что могла оказаться в могиле?

– У меня был аппендицит? – растерялась я.

– Да! А ты бегала по городу и молчала. Небось тебя тошнило и колотил озноб от поднимающейся температуры.

– Точно, – пролепетала я, – именно так, еще мне периодически становилось жарко, воздуха не хватало, ноги подкашивались. Постой, значит, у меня ТОЛЬКО аппендицит?

– Тебе мало? – обозлилась Катюша.

– Но в голове…

– О-о-о, – застонала подруга, – Вовка мне все рассказал. «Томограмма» в аптеке, диагностика в метро. Лампа – ты дура!

От неожиданности я икнула. Катюша никогда не позволяет себе столь откровенно высказываться об умственных способностях окружающих, похоже, она дошла до крайней точки кипения.

– Сейчас, – с ожесточением говорила Катя, – слишком много подонков, желающих заработать. Честно трудиться нелегко, врачу в особенности. Это очень благородный и крайне тяжелый труд. Постой сначала у операционного стола, потом выходи человека. Тут тебе нервы, бессонные ночи и переживания, если больной, не дай бог, скончался. Намного легче дурить доверчивым особям голову. Лампа, томограмму в аптеке не сделать, диагностика по Вернеру – полнейшая чепуха, отъем денег у населения. Думаешь, ты первая обратилась к этим, с позволения сказать, врачам? Вовсе нет. Такие, как ты, косяком потом в больницу идут! А еще есть «исследователи» зашлакованности организма, любители пить настойки из сена и лопать мясо без картошки.

Без толку говорить: люди, ау! Возьмите учебники и почитайте внимательно, вас дурят почем зря! Наше тело не доменная печь, шлаков там нет, есть естественные отходы. Станете «промываться», уничтожите в себе полезные бактерии, получите дисбактериоз и крупные неприятности. Неумеренное потребление неправильно заготовленной лечебной травы окажет вредное воздействие, а мясо великолепно переварится вместе с картошкой. Но нет! Народ не верит нормальным врачам и таскается по недоучкам и шарлатанам. Таких, как ты, Лампа, море. Хорошо еще, что Вовка вовремя примчался и вызвал «Скорую». Ничего у тебя, кроме аппендицита, нет, ясно? Ты – идиотка с завещанием.

Огромная радость просто затопила меня. Но в глубине души все же остались некоторые сомнения. А вдруг Катя просто пытается успокоить меня? И не аппендицит там вовсе был…

– Ладно, – сказала я, – согласна, сглупила. Ирина Петровна из аптеки с ее тремя очками и впрямь кретинка, но Зинаида Марковна из метро?

– Господи, – Катя всплеснула руками, – ну подумай сама, раскинь мозгами! Подземка и компьютер. Да глючит там аппаратуру! Ясно? Замыкает. Плющит. Колбасит. Тащит. Лампа, как ты могла поверить, а?

– У них лицензия, – отбивалась я.

Катя покрутила пальцем у виска.

– Ага, десять штук, и все на стене висят, в ряд.

Я вспомнила бумажки в рамочках, украшавшие кабинет «трехочковой» Ирины Петровны, и промолчала.

– Я еще бы поняла, – кипела Катюша, – будь ты из глухого места! Так нет! Живешь в столице, в семье врача! Слов нет!

– Ладно, ладно, – залебезила я, – а Петр Лыков и Соня? Они-то работают в больнице, делали мне нормальное УЗИ.

Катюша помрачнела.

– Знаешь, сейчас некоторые доктора, люди, имеющие диплом о высшем образовании и дававшие клятву Гиппократа, занимаются отвратительным делом. Сначала запугивают здорового человека, а потом начинают его лечить, раскручивают на деньги и в конце концов торжественно объявляют: мы спасли вас от гибели. Петр и Соня из таких, они углядели в тебе жертву. Извини, Лампуша, ты доверчива, как ребенок, легко внушаема, небось сразу почувствовала тотальное недомогание. Петр и Соня просто ждали, когда ты явишься к ним «лечиться» и принесешь им денежки.

– Значит, у меня всего лишь навсего аппендицит!

– Всего лишь! – взвился молчавший до сих пор Вовка. – Ты чуть не умерла от перитонита.

– Как там Кирюшка? – Я решила быстро перевести разговор на другую тему. – Лиза?

– Они дома, – обрадовала меня Катюня.

– А собаки?

– Все в норме, – сообщил Вовка, – Феня с Капой записали всю квартиру. Впрочем, хорошо, что Муля не понимает человеческую речь и пока ни о чем не подозревает.

– Почему? – насторожилась я.

– А первое, что решили сделать дети, вернувшись домой, – это покрасить мопсиху, – усмехнулся Костин.

– Именно Мулю?

– Да, Ада недавно болела и еще слаба, Феня с Капой крошки, Рейчел огромная, а Рамика на месте не удержать, остается бедная Мульяна, – хмыкнула Катя. – Одна радость, купленная краска куда-то задевалась, больше такой в «Марквете» нет!

– Коробка в моем шкафу!

– Не говори им об этом, – воскликнула Катя, – может, забудут об идиотской затее.

– А как Юра? – спросила я.

Внезапно Катюша порозовела и глянула на Вовку.

– Ну…

– Ты, Лампа, спи, – крякнул майор, – набирайся сил, все потом.

Я откинулась на подушки. Значит, дело идет к свадьбе, иначе чего бы Катюше заливаться алым цветом.

– Екатерина Андреевна, – заглянула в палату медсестра.

Катя быстро вышла за дверь.

– Теперь рассказывай, – велела я, снова садясь.

– О чем? – вскинул брови Вовка.

– Обо всем!

– Потом!

– Когда?

– Ну… через десять дней.

– Почему?

– Да так, – загадочно ответил Костин и, несмотря на мои возражения, убежал.

Десять дней пролетели, словно миг, потом прошли одиннадцатые сутки, двенадцатые. Я тихо злилась на Костина, читала детективы и ела безвкусные диетические блюда, которые, очевидно, готовил Юра. Катя приносила еду из дома, а я знала, что сделать рыбу на пару подруге слабо, следовательно, «лечебное питание» вдохновенно «ваял» наш новый член семьи. Надеюсь, впрочем, что, временно сменив меня у плиты, Юра хоть изредка жарит домочадцам картошку и мясо, а не угощает их той едой, которая предназначена для несчастной Лампы.

В пятницу вечером банку с отвратительным, протертым куриным супом притащил Вовка.

– Привет, – радостно заголосил он, – на, Лампудель, питайся от пуза.