Дарья Донцова - Покер с акулой

Вот так они и познакомились. Сначала вспыхнул бурный роман. Саша был очарован девчонкой, и по большому счету ему было все равно, как ее зовут: Ксюша, Таня или царица Эфиопская. Просто до этого времени ему не встречались подобные девушки. Ксюша оказалась совершенно неизбалованна, любой пустяк приводил ее в щенячий восторг, и Саша начал испытывать отцовские чувства, покупая ей пальто, ботинки и белье. Вдобавок выяснилась приятная деталь: девушка умеет делать все. Готовить, стирать, убирать, шить, вязать, гладить… Работа так и кипела в ее маленьких руках, и Золотой ощущал себя настоящим эмиром бухарским, когда после полуночи вваливался в дочиста отмытую квартиру, пахнущую котлетами. Не успевал он повернуть ключ в замке, как Ксюша возникала на пороге с тапочками в руках, а на кухне исходил паром горячий ужин. С бутербродами и сухомяткой было покончено. Подобным образом о Саше до сих пор заботился только один человек – покойная мама. Бывшие жены: актриса, балерина и журналистка – не слишком обременяли себя домашним хозяйством, целиком и полностью отдаваясь карьере.

Но все же основной талант был у Ксюши не в руках. Редкий, сильный голос и фантастическая работоспособность. Девушка готова была упражняться целыми днями, постигая нотную грамоту и секреты певческого искусства. Саша чувствовал себя настоящим Пигмалионом, слушая, как Ксюша неуверенной рукой подбирает мелодию. Выпустить ее к зрителю он решился только сейчас, спустя два года после первой встречи. Записали песню, заплатили на телевидении… И тут появилась я с разговорами про мужа Ксюши Фединой…

– Но зачем же вы решили выступать под именем Татьяны Митепаш? – вырвалось у меня. – Глупо как! Бурлевскому моментально расскажут про успех «дочурки», как выкручиваться станете?

– Ха, – выкрикнул Саша, – в этом-то вся соль! Вся тусовка знает, что у Бурлевского имеется доченька Танюшка Митепаш. Фамилия редкая, запоминающаяся… Нас начнут спрашивать газетчики, а мы будем тянуть резину, не говоря ни «да», ни «нет». То-то шум поднимется! Да «желтым» изданиям дай только повод, начнут по страницам склонять и гадости писать. Сенсаций и новой информации мало, а газету нужно раз в неделю выпускать. Они любому скандалу рады, ну прикиньте: «Экспресс» целый месяц слюнявил животрепещущую тему: правда ли, что Карина купила в Таиланде крокодила и держит его теперь на даче! Месяц!! Да о фальшивой дочери Бурлевского все издания год орать будут!

– И зачем вам шум? – поразилась я.

– Так это же реклама, – пояснил Золотой, – чем чаще имя мелькает в журналах, звучит в эфире или печатается в еженедельнике, тем лучше.

– Даже скандал?

– Конечно!

– Ну а если Федор позвонит и призовет к ответу?

– Имя Татьяна и фамилия Митепаш не зарегистрированы в качестве торговой марки, – хмыкнул Саша. – Скажем – псевдоним, и Бурлевскому крыть будет нечем! Демократия. Вот Алисой Сон назваться нельзя, Аллой Пугачевой и Людмилой Зыкиной тоже. Их имена защищены авторским правом. А Танькой Митепаш сколько угодно. Так что мы получим замечательный, классный скандал! Правда, рыбонька?

И он обнял Ксюшу за худенькие плечики.

– А вы не знаете, куда могла деться настоящая Татьяна? – безнадежно поинтересовалась я.

– Нет, – вздохнула Ксюша, – вообще-то она не слишком откровенничала. Это я, дурочка, все выложила про Селихово, маму и братьев… Нет, я без понятия.

– Очень прошу вас, – попросила я, – вдруг припомните какую-нибудь деталь или встретите где подлинную Митепаш, позвоните мне по телефону.

– Хорошо, – пробормотал Саша, подсовывая бумажку с номером телефона под чашку, – а вы, пожалуйста, не трепитесь о Ксюше. Сколько вам заплатить за молчание? Тысячу?

Невольная улыбка тронула мои губы. Что-то последнее время все кругом хотят купить мое молчание, сначала Бурлевский, потом Золотой…

– Мало? – настаивал Саша. – Хотите две? Три?

– Не в моих правилах брать деньги просто так, без работы, – пояснила я, – лучше попробуйте сообразить, куда могла двинуться Татьяна.

– Хорошо, – сказал Саша, – обязательно.

Я вышла на улицу и уставилась на мерно падающие снежинки. Объятые предновогодней суетой прохожие тащили елки, коробки, кульки и доверху набитые сумки. Нет, все-таки наш человек непотопляем. Зарплату не выплачивают, цены кусаются, но, несмотря ни на что, праздник состоится. У кого на стол подадут авокадо, фаршированное раками, у кого – курицу с картошкой, ну а кто-то обойдется винегретом с селедкой, но в полночь взлетят пробки и обрюзгший президент с видимым трудом произнесет:

– Дорогие россияне…

Мысли плавно потекли в другом направлении, что-то Ельцин в последнее время все больше и больше становится похож на Леонида Ильича Брежнева, царство ему небесное. Еще пару месяцев – и «дорогие россияне», бывшие советские люди, вспомнят про слова «социалистические страны», которые генсек произносил как «сосиски сра…»

Возле метро клубилась толпа. Растолкав соотечественников, я влетела в вагон и вжалась в угол. Поезд с грохотом понесся сквозь темноту, изредка подрагивая, народ вяло читал газеты и потрепанные книги. Прямо передо мной хорошенькая женщина сосредоточенно уткнулась в ярко-красное издание с белой надписью «Бестселлер». Я невольно глянула через ее плечо, глаза наткнулись на фразу: «Истина где-то рядом, надо только хорошенько посмотреть вокруг».

Отличный совет! И куда же взглянуть, чтобы отыскать Татьяну Митепаш?

Вспомнив слова Сережки о надоевших сосисках и пельменях, я купила в ларьке отличный кусок печенки. Сделаю сейчас ее в сметане и пожарю картошки. Наверное, придется признать: Татьяну Митепаш мне не найти. Москва велика, девчонка испарилась. Жаль, конечно, обещанных Писемским десяти тысяч, но я уже заработала вполне приличную сумму… Не надо расстраиваться. Борясь с жадностью, я вылезла из лифта, щелкнула замком и… не смогла открыть дверь. Она сопротивлялась изо всех сил. Я пинала ее руками до тех пор, пока не образовалась щель, в которую смогло протиснуться мое не слишком крупное тело.

Всунув голову в квартиру, я чуть не заорала от ужаса. На полу лежала Валентина. Ее ноги упирались во входную дверь, не давая той раскрыться до конца.

– Тина! – вскрикнула я, роняя покупки.

Прозрачный пакет разорвался, и большой кусок свежей печенки упал прямо перед ней. Но мне было не до субпродуктов.

– Господи, что же случилось, – причитала я, влезая в коридор. – Тина, тебе плохо?

Но гостья молчала. Надо срочно позвонить Кате. Вроде у Тины больная щитовидка, и может случиться приступ или шок или не знаю, как это называется! Она ведь целыми днями лопала шоколад…

Я встала на колени возле нее и почувствовала, как по спине быстро-быстро побежали огромные, размером с кулак, мурашки. На лежавшей красовалась симпатичная, нежно-розовая кофточка-стрейч, угрожающе натягивающаяся на мощном бюсте. С левой стороны, прямо по центру груди, виднелось небольшое отверстие и несколько капель крови.