Дарья Донцова - Метро до Африки

– Я ее не убивала! – почти в обмороке крикнула Лёка. – Пальцем не трогала, даже не знала, что он задумал! А ты ведьма! Хуже всех! Откуда знаешь, а? Врешь все!

Марфа распахнула дверь.

– Иди вон. Накануне того дня, как ты с маленькой Ритой приехала, мне сон приснился. Ты в избу входишь, и с пальцев у тебя кровь капает. А потом ты взаправду явилась, и сразу дерьмом повеяло. И сейчас я стою, как в выгребной яме. Сама вони не ощущаешь? Лучше перестань людей обманывать! Ясновидящая… Нет у тебя дара, уж я-то знаю. И бабушка с мамой понимали: Леокадия – червивое яблоко. Вот только не увидели, сколь велика червоточина. Не знаю я, кому ты навредила, но привечать тебя не хочу.

Леокадия схватила сумку и была такова, Марфа села на диван и мысленно поблагодарила Господа за милость. Хорошо, что Риты дома не оказалось, девочка не присутствовала при трудном разговоре.

Слегка остыв, Марфа задала себе вопрос: зачем приезжала сестра? И не смогла найти ответ.

Через несколько лет после визита Леокадии к Марфе приехал молодой человек. Парень назвался Юрием и начал жаловаться на аритмию. Марфа с сомнением покосилась на больного.

– Не вижу нарушений в твоем сердце, – сказала она.

– Вот так всегда, – расстроился Юра. – Очень хитрая болячка, начнется приступ, вызову «Скорую», а пока машина доедет, все в норму приходит. Врачи злятся, симулянтом меня обзывают. Но мне плохо! Можно, я у вас останусь? Вдруг болезнь проявится, и вы поймете, что надо делать?

– Ладно, – согласилась Марфа, которая почувствовала возбуждение, тревогу и страх, исходившие от гостя. – Посиди на лавочке во дворе, меня другие люди ждут.

– А можно в доме? – заканючил Юра. – Еще простужусь!

– Нет, – решительно ответила Марфа. – Для посторонних только эта комната, в спальни я чужих не пускаю. Хочешь – во дворе побудь, не желаешь – уходи.

– Ладно, – согласился Юрий и вышел из избы.

Марфа занялась другой больной. В самый разгар работы ее слух уловил тихий скрип и осторожные шаги. Риты не было дома, и целительница сразу сообразила, кто шастает по дому – Юрий. Извинившись перед посетительницей, знахарка осторожно вышла в коридор и прижалась к стене. Ждать пришлось недолго, дверь в комнату Риты отворилась, оттуда ужом выскользнул наглый парень.

– Что интересного нашел? – громко спросила Марфа.

– Черт подери! – закричал Юра. – Напугали ­меня!

– Не ори, – оборвала его целительница. – Отвечай, по какому праву в чужих горницах шныряешь? Если обокрасть решил, то зря стараешься, у меня ценностей нет.

– Я лечиться пришел, – протянул юноша, – от аритмии.

– Полагаешь, что я в спальне лекарство храню? – усмехнулась Марфа.

– Живот схватило, – изворачивался нахал, – туалет найти не могу.

Марфа засмеялась.

– Ну здорово! В деревенской избе унитаз всегда в центре зала стоит. Или будку во дворе не заметил?

– Не знал, что у вас нет канализации, – нелепо оправдывался Юрий.

Знахарка выставила парня на улицу и тщательно заперла дверь изнутри. Когда прием больных был закончен, Марфа вышла в палисадник и увидела Юру на скамейке.

– Уезжай домой, – велела она. – Никакая болезнь тебя не гложет, аритмию ты придумал, чтобы у меня подольше посидеть. Хитро! Небось у матери нелады с сердцем?

Юра заморгал.

– Да. Откуда знаете?

– Догадалась, – хмыкнула Марфа. – Ты здоровее многих. Чего хотел?

Юрий сжал руки в кулаки.

– Леокадию ищу, вашу сестру.

– Зачем она тебе? – изумилась Марфа. – Она здесь не бывает. Мы редко видимся.

– Она убила мою маму, – по-детски шмыгнул носом Юра. – А сначала папу…

– А ну, ступай в дом, – приказала Марфа.

Гость вошел в комнату и завел рассказ.

Его отец, Владимир Коротков, покончил с собой. Он работал шофером на самосвале и получал неплохую зарплату. У Владимира было повышенное давление, от которого частенько кружилась голова, но Коротков тщательно скрывал недомогание от коллег и начальства – боялся потерять работу. Сам-то он не ощущал никакой тревоги, ведь водит не автобус или маршрутное такси, за чужие жизни не отвечает.

Однажды Владимиру за рулем стало плохо, он потерял управление тяжелой машиной, и та врезалась в стену маленького уличного кафе. Водитель испугался, убежал с места происшествия, зашел в какое-то бистро и сделал вид, что давно там сидит.

– У меня угнали грузовик, – объяснял он милиционерам, которые быстро вычислили, кто хозяин самосвала, – я ничего не знаю, обедал себе спокойно.

Но, увы, ложь быстро раскрыли, Короткова должны были судить за убийство двух человек: молодой женщины и ее крохотной дочки. Но водитель сам наказал себя – спрыгнул с чердака дома. Юре в то время едва исполнилось четырнадцать. Легко ли подростку осознавать, что родной отец не только убийца, но еще и трус, побоявшийся нести наказание?

Мама Юры, Вера Павловна, постаралась, чтобы сын не очень страдал. Она продала хорошую квартиру, приобрела другую, похуже, перевела сына в новую школу. Одноклассники ничего не знали о трагедии, у половины школьников не было отцов, никто не интересовался, куда подевался папа Короткова.

Год назад Вера Павловна умерла. Перед смертью она открыла сыну правду о преступлении отца.

– Твой папа был очень жадным, – шептала она. – Прямо голову терял, когда деньги видел, трясся весь, готов был рубли любой ценой получить. Вот и влез в неприятность. Его ведь наняли, он в кафе не случайно вломился.

– Кто нанял? – обалдел Юрий.

Вера Павловна закрыла глаза.

– Не знаю. Муж однажды вечером сказал: «Завтра мы из нищеты вылезем, я получу огромадные бабки». И на следующий день протаранил на своем грузовике кафе.

Мать с трудом перевела дыхание и попросила ­сына:

– Не осуждай отца. Он был не самый хороший человек, но его соблазнили, пообещали денег. И я даже не знаю, дали их ему или нет. Лишь одно мне известно: не один он в деле был, имелся заказчик.

Похоронив мать, Юра решил заняться поисками правды и сумел раскопать ту давнюю историю. След привел к Леокадии.

– Что же она сделала? – поинтересовалась Марфа. – Ты говорил, будто она твою маму убила, но выходит, что Вера Павловна своей смертью умерла, от болезни.

Юра нахмурился.

– Я не могу правды сказать. Леокадию ищу! Думал, что она у вас.

– Ты ошибся, – хмыкнула Марфа. – У меня давно связь с сестрой оборвалась. Если очень хочешь ее найти, домой к ней сходи, на городскую квартиру. Она прописана в Москве, небось сумеешь концы ­найти.

– Да я был там. Живет по тому адресу ее приемная дочь, Юлия. Она уверяет, что мачеха умерла. И что муж ее тоже на тот свет убрался, – протянул Юрий.

– Вот оно как… – вздохнула Марфа. – Значит, мы совсем чужие. Ничего у меня не стукнуло, не почуяла я кончины сестры. И зачем ты сюда прикатил, раз Леокадия покойница? Чего хочешь?