Дарья Донцова - Контрольный поцелуй

Когда Савостин опять оказался на свободе, Жанночка как раз получила диплом и устроилась работать в поликлинику. Вернувшийся домой брат только присвистнул, увидав почти голые стены и единственное задрипанное платьишко сестры.

– Стипендия была маленькая, – развела руками Жанна, – еле-еле на хлеб и молоко хватало.

– И ты еще посылала мне передачи! – воскликнул Сергей.

– Я же люблю тебя, – просто ответила Жанна.

У Савостина к тому времени появились два верных испытанных друга – Котэ Джапаридзе и Андрей Онуфриев. Подружившись еще в «малолетке», парни держались друг за друга. Главным в этой компании, безусловно, был Котэ – умный, изворотливый и осторожный.

Именно он припугнул нового соседа Жанны и помог разменять квартиру. Впервые в жизни у женщины появилась пусть маленькая и плохонькая, но своя жилплощадь. Брат сделал ремонт, купил мебель, раздобыл ковер, холодильник, притащил сестре кучу одежды и… сел снова.

Так и потекла жизнь. Короткие праздничные моменты на свободе и долгие дни за решеткой…

В один далеко не прекрасный день Жанночке позвонили из Главного управления исполнения наказаний. Милая приветливая женщина усадила Савостину за стол, заботливо приготовила стакан с водой и сообщила, понизив голос:

– Савостин Сергей Яковлевич, 1947 года рождения, вам братом приходится?

Жанна кивнула. Сотрудница помялась и сообщила о… смерти заключенного. Савостина вышла на Бронную улицу и села на скамеечку. Несмотря на официальность заявления, она почему-то не поверила этой приятной тетке.

Между близнецами существовала странная, почти мистическая связь. Каждый раз, когда заболевал один, плохо делалось и второму. Однажды ночью Жанна проснулась от резкой боли в пояснице и боках. Кое-как через некоторое время она все-таки ухитрилась заснуть. А утром обнаружила у себя на теле множество синяков. Потом Сергей рассказывал ей, что его крепко отлупили на Петровке милиционеры и он несколько дней провалялся в больнице.

Поэтому Жанна знала точно – Сережа жив. Ее сердце обязательно бы почувствовало момент кончины брата. Сестра спокойно отправилась на работу и совершенно не волновалась, получив свидетельство о смерти.

Года полтора ее никто не беспокоил, потом пришел Котэ. История, рассказанная им, выглядела как в романе Дюма – история еще одного графа Монте-Кристо. Шел 1994 год, Бутырская тюрьма была переполнена. О прежних нормах – три квадратных метра на одного заключенного – забыли все. В камерах на шестьдесят человек сидело по сто двадцать, спали на шконках по очереди. Закон предписывал не сажать в одну камеру подельников. Но в кипевшей безумным количеством народа тюрьме это правило частенько нарушалось. Так Котэ оказался вместе с Сергеем. Душной августовской ночью неожиданно скончался их сосед – мелкий мошенник Слава Расторгуев. Очевидно, у мужика было больное сердце, и он не выдержал летней жары в перенаселенном помещении. Умер тихо, просто всхлипнул – и все. Заметили это только Котэ с Сергеем. Камера, где свет не выключался ни днем, ни ночью, привычно занималась делами: курила, читала газеты, храпела…

Котэ тихонько пнул Сергея:

– Глянь-ка, только сейчас заметил, до чего Славка на тебя похож!

Савостин пригляделся и ахнул – впрямь, просто одно лицо. Смерть слегка изменила черты Расторгуева, и неподвижные щеки, нос, лоб и подбородок непостижимым образом стали напоминать черты Сергея. К тому же у обоих густые каштановые волосы, темные глаза, похожее телосложение, и почти полностью отсутствуют зубы.

Не понимая пока, как можно использовать данное обстоятельство, Котэ и Сергей уставились на покойника. И тут в камере началась драка. Что там не поделили два хмурых мужика, не знал никто, но уже через десять минут в побоище втянулись почти все. Громыхая, прилетели охранники. В жуткой сутолоке кто-то воткнул в грудь мертвого Расторгуева самодельный нож, а Сергею сломали руку.

После того как порядок восстановили, из камеры вынесли четыре трупа и вывели нескольких раненых. Охрана страшно торопилась, момент для бунта заключенные выбрали крайне «удачно». На следующее, впрочем уже наступившее, утро в тюрьме ждали комиссию из министерства. Тюремное начальство справедливо полагало, что за беспорядки по голове не погладят, и спешно заметало следы.

Савостина сволокли в больницу, и здесь он… назвался Расторгуевым. В спешке, судорожно боясь проверяющих, местные власти увезли труп «Савостина». Когда через две недели Сергей вернулся в камеру, там почти полностью сменился состав, и никто не уличил его в обмане. Готовясь принимать высоких гостей, охрана быстренько избавилась от трупов, проигнорировав обычные в таком случае формальности.

Расторгуев был мелким мошенником, вернее, брачным аферистом. Срок получил впервые, и ему предстояло отмотать всего два года на общем режиме. Савостину же, рецидивисту и вору, впаяли все тринадцать. Совершив подлог, Сергей преспокойненько «отдохнул» в Коломне и стал жить под именем Расторгуева.

– Это он сейчас приходил к вам? – спросила я.

Жанна Яковлевна кивнула. Мне стало понятно, почему она сначала так явно перепугалась, увидав работника прокуратуры. Решила небось, что обман раскрылся и органы ищут братца!

– Они с Котэ больше не занимаются ничем противозаконным, – тихо объясняла Жанна Яковлевна, – купили автосервис, Сережа талантливый, рукастый мастер. Дело у них отлично пошло!

Вот уж не поверю ни на минуту в подобное! Чтобы Джапаридзе взял в руки инструменты? Да для него это позор! Нет, скорей всего наши дорогие «слесари» занимаются чем-то более выгодным и привычным. Как только Сергей не боится, ведь, если еще раз арестуют, снимут отпечатки пальцев, и все – финита ля комедиа! Ну должен же быть у человека хотя бы инстинкт самосохранения!

– Ладно, – сказала я, – с братцем все понятно, а девочка Оля все-таки откуда взялась?

Оказалось, ребенка попросили взять в центр Сергей и Котэ. Якобы девочка – дочка их старого приятеля, тоже урки. Мать скончалась, а отец убит.

– Чего тебе стоит, – упрашивал сестру Сергей, – пожалей малышку. Отправят в детский дом и клеймо поставят «дочь вора», небось никто из приличных людей и взять не захочет. А так – подкидыш! Устроишь ее получше, мы другу обещали помочь, а слово наше крепкое, нерушимое…

Жанна Яковлевна не смогла отказать брату и согласилась на не слишком законное предприятие. Привела утром Олю в «Милосердие» и сообщила о «находке», а потом с чистой душой сплавила сироту Мирной, зная, что здоровенькая, с нормальным развитием девочка быстро обретет новых родителей.

– Христом богом прошу, – шептала Савостина, хватая меня за руки, – ну хотите, на колени встану! Не губите брата, он теперь честный человек, начал жизнь с нуля, жениться вот собрался, и женщина такая милая попалась – Ирочка, она ничего и знать не знает. Ну не топите человека, дайте ему подняться! Ведь если все узнается, отправят досиживать, да еще прибавят за обман. А хотите, заплачу? Вы не думайте, средства есть, называйте сумму!