Дарья Донцова - Компот из запретного плода

Я терпеливо продиктовала цифры.

– Он самый, позови Сашу.

Я швырнула трубку. Тетка либо сумасшедшая, либо непонятлива до кретинизма, а может быть, просто телефонная хулиганка, попадаются такие особи, обожающие терроризировать ни в чем не повинных людей.

Блям, блям, блям.

– Слушаю, – процедила я сквозь зубы, горько сожалея о том, что у нас нет определителя номера.

– Сашу, – потребовала баба, – давай зови, дома он сидит, точно знаю, обещался разобраться, а теперь понимаю, он самый и был, а не кто-то другой, ишь, прикинулся, голову заморочил, поверила ведь сначала!

Я набрала полную грудь воздуха, чтобы сохранить приветливый тон, и сказала:

– Уже бежит, сейчас подойдет.

– Сразу бы так, – гавкнуло в ухе.

Я схватила свой мобильный, набрала номер садовника Ивана и поинтересовалась:

– Чем занят?

– Киношку гляжу, про пингвинов, – сонно ответил Иван.

– Иди скорей в гостиную.

– Ага, несусь! – воскликнул садовник.

В ту же секунду в коридоре раздался грохот, затем вопль Ирки:

– Офигел совсем, никого не видишь.

– Меня Дарь Иванна ждет, – пытался оправдаться Иван.

– Да хоть папа римский, – не успокаивалась Ирка, – расшвырял все, собирай теперь.

Я спокойно ждала, пока закончится свара, наконец садовник втиснулся в гостиную.

– Звали? – тяжело дыша, спросил он.

– Возьми трубку и скажи: «Саша у телефона».

– Зачем?

– Так надо.

– А дальше че?

– Ничего, выслушай женщину и спокойно ответь: «Я не тот Саша, другой».

– Я?

– Дай договорить. Значит, так, скажи ей: «Я совершенно другой человек!»

– Садовник, – влез со своим уточнением непонятливый Иван.

– Не надо подробностей, скажи, что велят.

– Зачем? – недоумевал садовник.

– Так надо, напугай хулиганку и добавь: «Наш номер стоит на прослушивании в милиции, и, если еще раз зря побеспокоите людей, окажетесь в отделении».

– Вау! Вот не знал про подключку! Прикольно!

– Ваня, – собрав в кулак все отпущенное мне от природы терпение, простонала я, – бери телефон и повторяй за мной: «Саша у аппарата».

– Ага, Саша тута, – сообщил Иван, пару секунд помолчал, затем лицо его стало краснеть и краснеть. – Сама ты пошла… – завопил садовник. – Дура! Ща точно приеду и по шеям накостыляю!

Отведя душу, Иван положил трубку на столик и выдохнул:

– Во зараза!

– Что она сказала? – поинтересовалась я.

Иван покосился на дверь.

– Ну, повторить неудобно!

– Давай, не стесняйся.

– Э… э… ой, нет.

– Иван!

– Ладно, – кивнул садовник, – только я, как в телевизоре, вместо мата буду «пи» выдавать.

– Хорошо, начинай.

– Я сказал: «Саша тута».

– Дальше!

– А она того… «Дегтярев Александр Михайлович?»

– Говори быстрей.

– Пи-пи-пи-пи-пи.

– Это все?

– Нет.

– Иван, ты способен изъясняться по-человечески?

– Так вроде нормально слова произношу.

– Но очень медленно!

– Уж как умею, – обиделся садовник, – могу и вовсе замолчать!

– Что еще сообщила тетка?

– Пи-пи-пи-пи-пи…

– Дальше!

– «Немедленно возвращайся к жене, мерзавец! Если адрес забыл, напоминаю! Строгинский бульвар…»

– Это все?

– Не-а.

– Что еще?

– «Мерзавец! Водить меня за нос надумал! Второй раз другим представляешься! Ну ничего, мало тебе не покажется». Пи-пи-пи-пи-пи, – бойко ответил Иван. – Вот теперь все!

Я вскочила с дивана.

– А ну, быстро запиши мне координаты хулиганки на бумаге! Тот адрес, что она тебе назвала!

– Зачем?

– Хватит задавать дурацкие вопросы! – воскликнула я, кидаясь к себе в комнату.

Ну, сейчас поеду на Строгинский бульвар, который находится недалеко от Ново-Рижского шоссе, поднимусь в квартиру к нахалке и узнаю, по какому праву она хамит людям по телефону и отчего называет себя родственницей Александра Михайловича Дегтярева.

Несмотря на снегопад и темень, «Пежо» добрался до серой бетонной башни очень быстро, на первом этаже тут находился зоомагазин, и я решила, поскандалив с хулиганкой, купить нашей стае всяких вкусностей.

Дверь нужной мне квартиры распахнулась без всяких вопросов, на пороге показалась женщина лет пятидесяти. Тонкая, худющая – кожа и кости, – куталась в грязноватый байковый халат, ноги-спички впихнуты в драные тапки, седые сальные волосы стянуты на затылке резинкой.

– Вам кого? – голосом, начисто лишенным каких бы то ни было эмоций, спросила она.

– Тебя, – прищурилась я.

– Вы кто?

– Даша Васильева.

– Мы знакомы?

– Нет, но сейчас представимся друг другу. Кстати, совсем недавно вели милую беседу.

– Со мной? – словно сухая трава под ветром, прошелестела незнакомка.

– Ага. Ты звонила нам домой.

– Я?

– Нечего прикидываться! Назвалась женой Александра Михайловича Дегтярева, ругалась… Кто дал право…

Хозяйка побледнела и, нервно оглянувшись, зашептала:

– Умоляю, уйдите.

– Значит, это ты!

– Пожалуйста, спуститесь вниз.

– Как бы не так! – обозлилась я. – Впрочем, ладно, временно покину квартиру, но вернусь сюда вместе с милицией!

Незнакомка позеленела, раскрыла рот, и тут в прихожую вышла другая женщина, полная, растрепанная и тоже в байковом халате.

– Вам че надо? – с места в карьер налетела она на меня.

Я тут же узнала голос, мне звонила не худая баба, а эта толстуха. Решив, несмотря ни на что, выяснить, откуда она раздобыла наш телефон, я уперла левую руку в бок, открыла рот и… тут увидела лицо худышки.

Тощая, жердеобразная фигура маячила за жирной тумбой. На лице пятидесятилетней особы запечатлелось такое отчаяние, что все заготовленные слова застряли у меня в горле. Маленькая щуплая ручонка была крепко прижата ко рту – незнакомка явно молила о молчании.

– Ошибка вышла, – выдавила я из себя, – ищу Петровых… Таню и Катю.

– И не фиг людей беспокоить, – завелась толстуха, – приперлась, влезла! Нету тут таких, отродясь не квартировали! А ты, Лидка, куда глядишь? За каким хреном двери распахиваешь? В Москве живем, тут кругом сволочь одна или воры!

– Прости, тетя Клава, – прошептала Лида, – случайно вышло, руки сами дверку распахнули.

– Дура ты, – рявкнула Клава, – а вам прощевайте, шукайте Петровых в другом месте, здесь их точно нет, тут мы живем, Ивановы. Я с Лидкой! Ну, че стоишь, выпихивай ее!

Я сделала шаг назад. В Ложкино, конечно, звонила Клава, ее гнусавый тембр не спутаешь с другим. Но отчего Лида перепугана до смерти? С какой стати, стоя за спиной хамоватой родственницы, прижимает пальцы к губам и умоляюще глядит на меня? И при чем тут Александр Михайлович?

Из глубины квартиры донесся телефонный звонок, Клава развернулась и ушла, бросив на ходу:

– Дверь не забудь запереть хорошенько.

– Спасибо, – зашептала Лида, – похоже, вы хороший человек, пожалуйста, уходите, иначе мне очень плохо придется.