Дарья Донцова - Кекс в большом городе

– Да! – воскликнула я. – Безумно.

Луиза кивнула.

– Хорошо, оставь телефон. Сейчас оплачу бальзамирование, а потом займусь похоронами, стану по телефонным книжкам звонить, Наташи и Андрея знакомых оповещать, может, и обнаружится Квашня, я сообщу тебе тогда.

– Огромное спасибо!

– Слушай, – оживилась Луиза, – ты про Петра и Февронию слышала?

– Ну… нет.

– Были такие святые люди, муж с женой, любили друг друга, их потом в одном гробу похоронили. Может, Нату с Андреем в общую домовину положить? – деловито осведомилась Луиза. – Как тебе моя идея, а? Два пристанища дорого потянут, в простой ящик-то не сунешь, народу много придет. Мне надо со всеми знакомыми Еремина законтачить, фирма-то тоже моей будет! На поминки куча денег усвистит. По-тихому не сделать, следует объявиться наследницей. Жалко на гроб много выкидывать, это ж в прямом смысле зарытые деньги! Ну, так как?

Меня передернуло. Жадность Луизы пугала, а ее открытость и странная для взрослого возраста наивность изумляли.

Впрочем, может, она просто инфантильна? Отсюда и неумение ощутить скорбь. Пятилетний ребенок не станет плакать на похоронах бабушки, он зарыдает, когда поймет, что та больше никогда не испечет ему сладких ватрушек. Только зрелая личность способна скорбеть о человеке как об индивидууме, остальные пожалеют не покойного, а себя, оставшегося без ласки, внимания или денег.

– Чего молчишь? – поинтересовалась Луиза, подталкивая меня к выходу. – Что скажешь про мою идею?

– Мне кажется, это ужасная затея!

– Да? Ну ладно, прощай, позвоню, если Квашня объявится! – сказала Луиза, когда мы вместе вышли на улицу.

Я кивнула и стала искать свои «Жигули». Понадобилась целая минута, прежде чем я вспомнила, что моя тачка теперь отлично тюнингованный вариант.

– Эй, – крикнула Луиза, – постой!

Я обернулась и увидела, что наследница, уже поймавшая такси и успевшая сесть в машину, высунулась в открытое окошко.

– Что случилось?

– Да Квашня эта!

– Ты вспомнила ее?!

– Нет, но фамилия отчего-то знакомой вдруг показалась!

– Наверное, ты встречала в поваренной книге слово «квашня», – вздохнула я.

– Нет, – задумчиво протянула Луиза, – вначале имя с фамилией неизвестными показались, но сейчас… Лера Квашня… Кто мне о ней говорил, а? Ладно, вспомню, позвоню. Давай, покатил, заплачу сполна, думаешь, денег мало? Ошибаешься, у меня ими полны карманы.

Последнюю фразу Луиза сказала таксисту, черноволосому черноглазому мужчине. Тот оскалил в улыбке золотые зубы.

– Ай, сам красавыц, денег пално, ты замуж не хочешь?

Луиза счастливо рассмеялась, наемный экипаж, дребезжа всеми частями и издавая предсмертный кашель, поехал по проспекту, я, удрученно покачав головой, села в свою машину. Нарвется Луиза на неприятности! Разве можно столь откровенно кричать о набитом до отказа кошельке? Надо же, как ей мечталось о богатстве, до такой степени, что, обрадовавшись смерти единственных родных людей на земле, она готова рассказать о своей удаче всему миру.

Руки повернули ключ в зажигании, «Жигули» тихо поехали вдоль тротуара, потом замерли у светофора.

– Вау, супер, – донеслось слева.

Я повернула голову, из притормозившей рядом «десятки» высунулся парень лет двадцати.

– Классные колеса! – заорал он. – Где купила?

– Нормальная «обувь», как у всех, – не поняла я его восторга, – просто новая.

– Ты че? Про колпаки не знаешь?

– А что с ними?

– Тю, дура! Они же вертятся.

– Как?

– Ну, в обратную сторону.

– Не понимаю.

Юноша закатил глаза.

– Припаркуйся.

Я покорно встала у обочины, «десятка» замерла рядом, из нее вышел водитель.

– И правду в невпонятках, чего обула? – спросил он.

– Ну… мне сделали подарок, резину сменили.

– Давай проеду пару метров, а ты глянь!

Я кивнула, юноша влез в мои «Жигули» и тронул машину, я разинула рот. Если вы катите вперед, то колеса вертятся в том же напрвлении, правда? Но сейчас «копейка» двигалась по проспекту, а круглые шины совершали обратное движения.

От неожиданности я икнула, но потом сообразила, в чем дело. Колеса ведут себя нормально, а вот прикрывающие их огромные колпаки отчего-то поворачиваются против часовой стрелки.

– Суперская фишка, – завздыхал парень, вылезая из машины, – повезло же тебе, такой дорогой подарок сделали. Эх, мне бы такие диски! Мечта! До сих пор я только слышал о них.

Я вновь влезла за руль. Да уж, Голубев постарался изо всех сил, представляю, какой вопль издаст Олег, увидав новые колпаки «Жигулей», муж испытает приступ самой подлинной зависти.

Внезапно меня охватила тревога. Ну почему Куприн не звонит? Потом пришло раздражение. Почему не звонит? А откуда ему трезвонить? Телефончик наш бравый милиционер забыл невесть где, вернее всего, потерял, новый он покупать не станет. Впрочем, супруг мог бы воспользоваться аппаратом коллеги, городским телефоном или, в конце концов, почтой. Но Олег напрочь забыл о жене, он сейчас увлечен работой и выкинул все «гражданские» мысли из головы. Значит, беспокоиться не о чем, у Куприна в жизни полный порядок, а разбор полетов я ему всегда успею устроить. Вот он какой! С глаз долой – из сердца вон! Отлично получается, улетел и забыл про жену.

– Здравствуйте, – раздалось за спиной.

– Мама, – заорала я, – кто тут!

– Простите, не хотел напугать, – донеслось с заднего сиденья.

Я обернулась и увидела симпатичного мужчину славянской наружности. Дядечка смотрелся типичным «ботаником», на нем красовался слегка помятый серый костюм, на носу сидели очки в крупной пластмассовой оправе, а лицо украшало выражение крайней застенчивости.

– Право, извините, – заговорил он.

– Вы кто?

– Павел Петрович Сухоруков.

– Виола Тараканова, – машинально ответила я и мгновенно обозлилась на себя.

Ну какого черта полезла знакомиться с незнакомым мужиком!

– Что вы делаете в моей машине?

– Сижу.

– Вижу! Как попали в автомобиль?

– Так он стоял сейчас у тротуара, – бестолково принялся объяснять Павел Петрович, – парень вышел, я сел.

– Вы приняли «Жигули» за такси?!

– Ну… не совсем, – промямлил пассажир, – извините, я имею честь сейчас беседовать с писательницей Ариной Виоловой?

– Да.

– Очень, очень приятно, разрешите представиться – Павел Петрович Сухоруков.

– Виола Тараканова, – на автопилоте отозвалась я и обозлилась еще больше, – уже знакомились секунду назад.

– Позвольте все же дать вам визитку, – заулыбался Сухоруков, потом, поправив идиотские очки, он вытащил из кармана блестящую коробочку, выудил оттуда белый прямоугольничек и протянул мне.

Пришлось бросить взгляд на бумажку. «Павел Петрович Сухоруков, секретарь по особым поручениям, фирма «Рокко».