Дарья Донцова - Кекс в большом городе

Еремин смотрелся максимум на сорок лет, а вообще-то больше тридцати я никогда бы ему не дала. И теперь напрашивается резонный вопрос: отчего его жена столь самозабвенно врала? Зачем она разоткровенничалась перед абсолютно незнакомой женщиной? Ведь мы могли поболтать о всяких малозначительных вещах типа погоды или о модных кофточках, а потом расстаться. Одна женщина просто подвезла другую, ничего не значащая услуга, встретились случайно, разошлись, словно в море корабли, так к чему долгий рассказ о своей семейной ситуации?

Правда, психологи давно подметили явление, названное ими «эффект попутчика». Сами, наверное, сталкивались в купе поезда с человеком, который, едва сев на полку, начинает откровенничать с присутствующими. Такое поведение вполне объяснимо, многие люди, увы, не имеют около себя внимательного слушателя. И еще, не всегда расскажешь близкому человеку о некоторых личных тайнах, а вот перед незнакомцем легко обнажить душу, очистить ее. Попутчик ведь, поболтав от души, потом растворяется на вокзале в толпе, «забыв» оставить свой телефон или адрес. Может, Наташа была из таких? Но она дала мне свои координаты. Почему? Заподозрила во мне клиентку?

Впрочем, и Луиза сейчас была откровенна с полузнакомой Виолой Таракановой, но только поведение поломойки абсолютно объяснимо. Она перенесла стресс, поняв, что из полунищей девицы стихийно превратилась в богатую особу. И еще, Луизе стало страшно одной входить в квартиру сестры и зятя. В моей жизни был случай, когда пришлось идти в дом к умершей подруге. Я, сто раз бывавшая у Лены, имевшая вторые ключи от ее особняка, всегда спокойно приезжавшая кормить во время командировок Ленки кошку, узнав об автомобильной катастрофе, в которую та попала, так и не отважилась в одиночестве войти в принадлежавшее ей здание, пришлось брать с собой Кристину и Семена, но все равно, вставляя ключ в замочную скважину, я испытала настоящий ужас. Поэтому с Луизой ситуация понятна. А вот с Наташей! Чего та испугалась-то? Моего вопроса про Леру Квашню! Конечно, ну как я не сообразила раньше! Едва услыхав это имя и фамилию, Еремина вздрогнула и начала врать, словно сивый мерин. Кстати, меня давно мучает вопрос: ну каким образом в русском языке появилась эта поговорка – «лжет, как сивый мерин»? Право, странно, но еще более странной кажется мне ситуация с Лерой Квашней. И кто убил Ереминых?

Я вздрогнула и нервно оглянулась. Ох, не зря в голову пришел этот вопрос. Сейчас я абсолютно уверена: и Наташа, и Андрей погибли не своей смертью, их уничтожили очень хитро, представив дело как несчастный случай. Отчего я пришла к такому заключению? Знаете, став Ариной Виоловой, писательницей, описывающей подлинные, реально произошедшие криминальные ситуации, я обрела чутье. Нет, Виола Тараканова в быту вполне способна забыть про кипящий на плите суп или наполняющуюся ванну, а вот Арина Виолова ловко подмечает нестыковки в ситуациях.

Андрей Еремин внезапно скончался в трактире, по версии правоохранительных органов, по предварительным данным, у него случился инфаркт. Но Луиза только что рассказывала мне о том, как трепетно следил ее зять за своим здоровьем. Неполадки с сердцем начинаются постепенно, организм всегда предупреждает человека, «звонит» о беде: легкая одышка, головокружение, боль в лопатке, онемение рук. Большинство людей, ощутив один из этих симптомов, сначала пугаются, но потом, обнаружив, что состояние здоровья стало вновь хорошим, не идут к врачу и в конце концов расплачиваются за свою беспечность и нежелание слышать сигналы тревоги. Но Еремин! Он из насморка делал трагедию! Защеми у него в левом боку, он мигом бы лег в клинику, следовательно, Андрей не испытывал дискомфорта, но… умер от инфаркта.

А Наташа! Ее сгубило не очень страшное заболевание. Неужели она не знала о язве? Да быть такого не могло. Если уж речь зашла о прободении, то язва находилась в самой крайней стадии, ладно, пусть она не болела, но есть куча других признаков, та же изжога! У язвенника она начинается от любого куска «неправильной» еды. В «Марко» работает художник Леша Маркелов, у него язва, давно залеченная, но тем не менее Лешка никогда не берет в столовой ничего, провоцирующего желудочно-кишечные неприятности. Он чурается салатов с майонезом, сметаны и так далее. А Наташа на моих глазах преспокойно стала лакомиться здоровенным рожком с жирным пломбиром!

Нет, их отравили, очень хитро, представив дело как несчастный случай! Кто? Почему? За что? Я просто обязана узнать правду! И начинать следует с женщины с фамилией Квашня, ведь упоминание о ней подвигло Наташу на вдохновенное вранье. Кстати, может, Олечка расскажет о Лере некие подробности?

– Ты довезешь меня до морга? – закричала Луиза, влетая на кухню. – Деньги взяла, вот!

Я глянула на толстую пачку, перетянутую розовой резинкой, которую та стиснула в пальцах, и подавила желание воскликнуть: «Крайне опасно демонстрировать малознакомому человеку такое количество ассигнаций».

– Заплачу сполна! – ажитированно орала Луиза. – Сколько хочешь? Сто? Двести баксов? Вот держи, спасибо за услугу. Я теперь богата! Все в жизни пойдет по-иному! С сегодняшнего дня не мне, а я людям платить стану! Найму горничную, шофера! Вау! Заживу человеком! Замуж выйду.

Я молча смотрела на Луизу. Ну какой смысл объяснять ей, что сейчас она обижает меня, оскорбляет, засовывая в карман купюры? Вполне вероятно, она не такая уж и толстокожая, просто у нее от осознания собственного богатства снесло крышу.

– Прости, – тихо сказала я, – но мне больше недосуг болтать, домой пора, дела ждут. Ты можешь нанять такси, только не вынимай при шофере все деньги, отложи небольшую сумму в кошелек, а остальные спрячь.

– Уж не дура, – фыркнула Луиза и пихнула пачку за воротник блузки.

– Скажи, ты никогда не слышала имя Валерия или Лера Квашня?

– Говорила уже, нет, – напомнила Луиза.

– Может, у Наташи подруга такая имелась?

– Она с бабами не общалась, – хмыкнула наследница, – старалась их в дом не водить, Андрея ревновала.

– В монастыре у тебя Квашня не жила?

Луиза пожала плечами.

– Не знаю.

– Как же так?

– Просто.

– Провела с людьми детство, юность и не в курсе, как их зовут? – изумилась я.

Луиза улыбнулась.

– Сразу видно, что ты не церковный человек. В обители фамилий нет. Сестра Евпраксия, сестра Анна, сестра Онуфрия, а уж как их в миру звали, все позабыли. Те, которые не пострижены, пока вроде со своими именами, но знаешь, женщины-то за монастырскими стенами от разных обстоятельств спрятались и представились другими именами, допустим, Марфой. Конечно, настоятельница правду знает, ей не солгут, нельзя с матушкой хитрить, только она никому чужих секретов не раскроет, мать Епифания под пытками молчать будет. А тебе очень про эту Квашню знать надо?