Дарья Донцова - Кекс в большом городе

– Ты куришь? – возмутилась наша «совесть». – Немедленно брось, завтра же родителям расскажу. Эй, стой!

Желая навести порядок, Антонина схватила Кристину за футболку, девочка, не говоря ни слова, попыталась вывернуться, но Тоня вцепилась в жертву клещом. И тогда, по-прежнему молча, Кристя подняла ногу и изо всей силы наступила местной «правдолюбке» на босоножку. Каблук прорвал тряпичный верх обуви. Антонина заорала от боли и злобы, Кристя ловко вывернулась из ее ослабевших рук и была такова.

– Теперь платите за баретки, – визжала Тоня, – во, смотрите, совсем испорчены.

– Но почему вы решили, что это Кристина? – изумился муж. – Девочки нет в Москве, и она не курит.

– Да такие волосья рыжие только у ней, занавесит морду и бежит, потом одежда ее, сумка, – забрюзжала соседка, – а то я не знаю! Не курит! Вот Танька Махова из сороковой тоже тише воды была, а теперь от сифилиса лечится! Позор и срам на всю семью.

Кое-как Куприну удалось выпихнуть клокотавшую ненавистью соседку и запереть дверь.

– Немедленно объясни, что у нас происходит! – повернулся он ко мне.

– Когда ты вернулся, кто был дома? – спросила я.

– Никого.

– Совсем?

– Абсолютно!

– Это Оля, – вздохнула я, – правильно. Волосы мы ей в рыжий цвет перекрасили. И одежда Кристины, вот только Оля уверяла, что не курит, наверное, соврала, но ее понять можно, девочка росла практически беспризорной!

Олег крепко взял меня за плечо, дотащил до кухни, сунул в кресло и велел:

– Живописуй подробности! Во что опять вляпалась?

– Может, потом?

– Сейчас.

– Спать хочется, еще пить и есть, – заныла я, пытаясь разжалобить супруга, но Куприн отчего-то обозлился еще сильней.

– Чем ночью занималась?

– Ну…

– Отвечай!

– Послушай, – вскипела я, – меня и так уже сегодня допрашивали, то есть я вовсе не это сказать хотела, извини, чушь ляпнула!

Куприн сел напротив, кашлянул и очень спокойно сказал:

– Начинай.

Мой муж человек гневливый, он способен орать с такой силой, что в буфете лопаются бокалы. Но домашние очень хорошо знают: прокричавшись и выпив рюмку валокордина, Олег моментально забудет о скандале. Он патологически незлопамятен и обычно сразу прощает провинившихся членов семьи. Но вот если Куприн начинает беседовать тихим, вежливым, очень, очень спокойным голосом, это беда. Значит, он больше не мой любимый муж Олег, а майор Куприн, находящийся при исполнении служебных обязанностей. Не знаю, какие ощущения испытывают настоящие уголовники, сидя перед моим мужем, а я, моментально покрывшись потом, принимаюсь каяться.

– Значит, – начала я помимо воли, – все случилось после идиотской шутки Николая Реутова. Телефонный звонок раздался ночью, из трубки послышался голос с акцентом…

На неделю меня подвергли домашнему аресту. Мобильный Олег отобрал, потом в моем присутствии набрал номер Олеси Константиновны и очень вежливо сказал:

– Вас беспокоит муж Арины Виоловой. Увы, она заболела, у нее приступ аппендицита.

Очевидно, редактор заахала, потому что Куприн все тем же безукоризненно интеллигентным тоном продолжал:

– Большое спасибо, все уже сделали, сейчас супруга в клинике, скоро будет дома и сразу свяжется с вами. Мобильный ее у меня, врачи не разрешают пользоваться сотовым, у них из-за него работа аппаратуры в реанимации нарушается. Да, да, не волнуйтесь, с Ариной полный порядок, она под присмотром лучших специалистов, через семь дней приступит к работе. Конечно, передам. Думаю, будет лучше, если я сам заберу все у вас!

Завершив разговор, Олег ухмыльнулся.

– Видно, твой рейтинг в «Марко» взметнулся выше крыши. Олеся Константиновна проявила несвойственную ей нервозность, а еще тебе пришлют букеты, конфеты и другие подарки.

– Ну зачем ты наврал про аппендицит? – попыталась возмутиться я.

Неожиданно Куприн улыбнулся.

– Наверное, следовало сказать правду: госпожа Виолова сломала язык, она слишком много болтала в последнее время.

Я обиделась и отвернулась, а Куприн, не обратив внимания на надутое лицо жены, преспокойно ушел из дома, не забыв запереть дверь снаружи. Поняв, что меня фактически посадили под домашний арест, лишив возможности связаться с внешним миром, я обозлилась, но спустя некоторое время решила заняться домашним хозяйством. В конце концов, нет худа без добра, наконец-то наведу порядок в квартире.

Постирав белье, я подтащила плетеную корзину с влажными полотенцами к двери на лоджию и пришла в негодование. Олег ухитрился перед отъездом тщательно закрыть балкон и вынуть ручку, при помощи которой открывается дверь, и, похоже, ее он увез с собой!

Право, это уже слишком, мне бы никогда не пришло в голову сигать с сумасшедшей высоты вниз.

До субботы я многократно пыталась заговорить с Олегом, но на все вопросы относительно Леры Опары и того, что случилось в обители, слышала один и тот же ответ:

– Пока подожди.

На мои просьбы: «Найди Олю! Девочку явно похитил Абдулла!» – Куприн реагировал иначе:

– Делаю, что могу, отстань.

Но вечером в субботу ситуация изменилась, супруг вернулся домой около десяти вечера и отказался от ужина.

– Устал, – мрачно сказал он.

– Сегодня твоя любимая окрошка, – стала я подлизываться к мужу.

– Потом.

– Когда?

– Завтра съем.

– А вот курочка с овощами.

– Нет сил на еду.

– Бедный, – пожалела я супруга, – не надо так пахать, пожалей себя. Сейчас ты выглядишь, как грузчик, который таскал мешки с цементом.

– Лучше уж тонну стройматериалов перетаскать, чем Епифанию выслушать, – вдруг ответил Олег.

Половник выпал из моих рук.

– А что она рассказала? Хотя ты ведь сейчас промолчишь!

– Нет, – покачал головой Олег, – расскажу все в деталях!

Мое удивление было столь велико, что я неблагоразумно ляпнула:

– Но почему? Обычно ты ругаешь меня и…

Куприн потер затылок и перебил меня:

– Я был сегодня с утра, перед работой, в «Марко»! Кстати, Федор просил передать тебе презент, извини, забыл его в машине, потом схожу. Слегка потолковал с парнем и уяснил одну вещь: издательство связывает с Ариной Виоловой большие надежды, через месяц стартуют съемки сериала, весной его покажут на одном из центральных каналов. В общем, тебе надо соответствовать, писать как можно больше и быстрее. Я всего лишь мент, особых денег в дом не принесу.

– Нам хватает, – быстро сказала я, – ты великолепно зарабатываешь, мы ни в чем не нуждаемся, у меня лучший муж.

– Верно, конечно, – кивнул Куприн, – только что станешь делать, если меня на пенсию отправят? Вон Ленька Ножкин медкомиссию не прошел.

– Ленька? – изумилась я. – Он же молодой и здоровый.