Дарья Донцова - Гарпия с пропеллером

– Вы что-то потеряли?

– Тут он, – сообщил орнитолог, размахивая компьютером.

– Кто?

– Гусь!!!

Маня сначала потеряла дар речи, чего с ней практически никогда не происходит, но потом все же поинтересовалась:

– Вы предполагаете, что птица свила гнездо в кастрюлях?

Генри на секунду замер, потом сказал:

– Я компьютерную программу получил, новую, очень точную. Гусь сейчас находится на кухне. Вот эта светящаяся точка на экране – его положение в доме, ясно?

Маня кивнула. Генри с удвоенным энтузиазмом продолжил разгром пищеблока. Маруська повертела пальцем у виска и убежала. Через пару минут орнитолог издал вопль:

– Он улетел!

Спотыкаясь о разбросанные сковородки и кастрюли, ненормальный мужик понесся куда-то на второй этаж, а Ирка и Катерина остались среди хаоса. Не успели они поставить горшки на место, как раздался крик:

– Пусти меня!

– С ума сошел!

– Немедленно открой!

– Ни за что, Ира, помоги!!!

Домработница ринулась на второй этаж и нашла Генри, исступленно колотящегося в дверь Машиной спальни. Пытаясь сохранить спокойствие, домработница сказала:

– Ваша комната в другом конце, здесь Маруся живет.

Орнитолог перевел на домработницу безумный взгляд.

– Там гусь! Компьютер показывает!

Ирка знает, что с сумасшедшими спорить опасно, поэтому осторожно ответила:

– Да-да, конечно, сейчас девочка оденется, и вы войдете!

Генри замер под дверью, домработница на всякий случай осталась с ним. Примерно через полчаса Манюня приоткрыла дверь, боком протиснулась в коридор и предложила:

– Может, Василия вызвать?

Василий Сергеевич – наш домашний доктор. Ирка не успела отреагировать на разумное предложение, потому что Генри с боевым воплем команчей бросился в детскую и в один момент расшвырял там все. Домработница, поняв, что ей теперь придется приводить в порядок и это помещение, начала потихоньку злиться.

Но на этом Генри не остановился, он принялся носиться по комнатам и зимнему саду, оставляя после себя пейзаж, напоминавший декорации к фильму «Зачистка дома в Грозном федеральными войсками». Домработница, убрав вываленные вещи, устала, присела передохнуть, глотнуть кофейку и, услышав за спиной мой голос, перепугалась, решив, что псих вернулся, чтобы еще раз разбомбить с трудом приведенную в порядок кухню.

– И где он сейчас? – сердито спросила я.

Ирка вздрогнула.

– Такси вызвал и в город укатил, в Дегтярный переулок. Вроде этот гусь внезапно туда перелетел. Вы уверены, что Генри безопасен, а? Вдруг на нас с ножиком накинется?

– Не, такие тихие, – философски заметила Катерина, – вот у моей двоюродной сестры муж был, марки собирал. Тоже на психа походил, придут, бывало, гости, сядут чин-чинарем за стол, а Павел всем под нос альбомчик тычет. Сестра моя как рявкнет: «Отстань от людей!»

Все, он отойдет и в углу устроится. Правда, пользы от него никакой: ни денег заработать, ни в доме чего починить не умеет, только о марках и думает! Псих, одним словом. А вот…

Но Катерина не смогла продолжить дальше повествование, потому что из холла раздался грохот, разноголосый крик и отчаянный собачий визг. Не сговариваясь, мы понеслись на звук.

Посреди прихожей опять высилась гора мусора. Над ней, матерясь, стояли Паша и еще один рабочий с нездорово красным лицом. Увидев нас, пролетарии замолчали и мрачно начали собирать куски того, что еще недавно было штукатуркой. Чуть поодаль, поджав правую переднюю лапу, рыдал Снап. Остальные собаки, желая пробраться к нему, лезли через гору мусора. Я увидела, что Хучик и Жюли чуть было не наступили на парочку длинных ржавых гвоздей, торчавших из деревяшки, и приказала:

– Ира, немедленно запри стаю наверху.

Домработница принялась загонять псов на лестницу, но те нервничали и не желали уходить. Банди изловчился, перепрыгнул Эверест из битых кирпичей и начал энергично вылизывать воющего Снапа.

– Что с ротвейлером? – строго спросила я.

Дима, гладивший плачущего Снапа по голове, повернулся ко мне:

– Здрассти!

Первый раз в жизни мне захотелось взять в руки кирпич и швырнуть его в человека. С трудом удерживаясь от этого непарламентского поступка, я процедила сквозь зубы:

– Мы уже здоровались, раза четыре, не меньше. Что случилось со Снапом?

– Я не виноват, – быстро ответил Паша, – случайно вышло, лом ему на лапу уронили, видно, сломали.

В этот момент Хучик вырвался из рук Ирины и вновь храбро полез на отходы строительства. Жюли не отставала от приятеля. К тому же появились кошки. Наши Фифа и Клепа очень четко чувствуют настроение домашних. Стоит кому-нибудь занервничать, как кошки тут как тут. Вот и сейчас они слезли с теплого местечка у камина и начали нервно мяукать и трясти хвостами.

– Страсть как котов боюсь, – пробормотал красномордый строитель.

Бух! Бух! Все невольно повернулись вправо. Почти слепая и совершенно глухая пуделиха Черри пыталась пробраться к месту происшествия через мешки с цементом.

– Пуделя бери! – крикнула повариха Паше. – Сейчас бумагу прорвет.

Но малорасторопный строитель не понял.

– Кого? Берри? Это кто такая?

– Долго соображаешь! – взвизгнула Катерина.

Я только вздохнула. Верхний мешок лопнул и засыпал глухую пуделиху серым порошком. Черри у нас дама преклонного возраста. То, что она слепая и глухая, я уже говорила, но это полбеды. К сожалению, пуделиха впала в старческий маразм. Черри бесполезно ругать, она не понимает, отчего на нее сердятся, и у несчастной старухи делается такая обиженная морда, что я мигом подсовываю ей строго-настрого запрещенные конфеты. При взгляде на пуделиху у меня часто возникает мысль: а что случится со мной, если, не дай бог, я доживу до ста лет? Может, тоже начну воровать на кухне съестное и лопать в кровати у Зайки, пачкая белье!..

– Стой, – завопила Ирка, растерявшая привычное спокойствие, – Черри!

Испугавшись, пуделиха на секунду замерла, потом с визгом кинулась наверх, оставляя повсюду горки цементной пыли.

– Остановись, кретинка! – взвыла домработница и побежала за собакой.

Банди, принявший все происходящее за новую веселую игру, подскочил к мешкам и со всей дури долбанул по ним треугольной черной головой. Бах! Вверх взметнулось облако. Став в одночасье серым, питбуль погарцевал по коридору в сторону кухни. За ним, размахивая полотенцем, кинулась Катерина. Я перевела взгляд в сторону и увидела, что Хучик самозабвенно грызет кусок грязной деревяшки, а Жюли меланхолично писает на целый мешок с алебастром.

Руки просто опустились. Огромным усилием воли я взяла себя в руки и стала раздавать указания:

– Паша! Немедленно собирай мусор! Вы… э… простите…

– Коля, – представился красномордый, – можно просто по имени.