Дарья Донцова - Гарпия с пропеллером

– Хорошо, вы заметайте цемент. Дима!

– Здрассти!

Руки сами собой схватили швабру, которую бросила Ирка. От смерти прораба спас возглас Паши:

– Ну и ну! Гляньте-ка!

Ожидая увидеть самое худшее, я выглянула в окно. Перед глазами предстала дивная картина. В наш двор медленно вкатывал черный «Запорожец», который тащил на тросе… «Мерседес» Аркадия. Ситуация напоминала глупый анекдот. Я вылетела на крыльцо. Мрачный сын, буркнув: «Привет», – прошел в дом.

– Что случилось? – спросила я у Дегтярева.

Страшно довольный полковник ответил:

– Все смеялись над моим автомобилем, издевались над его размером и цветом… Ну и что? Кто Аркадия приволок, когда он на повороте заглох?

Внезапно из холла донесся крик. Я вернулась в дом. Гора строительного мусора стала еще больше, и из нее торчали красивые мужские ботинки отличного качества. С другой стороны кучи битого камня причитала Ирка:

– Аркадий Константинович, вы убились!

– Мешок гнилой, – ныл Паша, – порвался, зараза, хозяин споткнулся и упал, а я на него случайно мусор высыпал, не хотел, ей-богу!

– Немедленно откопайте его! – заорала я, теряя остатки самообладания. – Коля! Вытащи Аркадия! Паша! Неси в мою машину Снапа! Дима!!!

– Здрассти! – пролепетал прораб.

Странно, но меня перестала раздражать его идиотская манера здороваться через каждые две ми­нуты.

– Дима!!! Помоги Павлу!!! Ротвейлер не кусается! Александр Михайлович! Возьми Хуча, Жюли и Банди да запри их в своей комнате. Катерина!!! Унеси кошек!

Все бестолково начали выполнять мои указания. Когда перемазанный с головы до ног Аркадий, отплевываясь, сел на пол, я мигом ретировалась. Лучше оказаться в этот момент подальше, да и Снапа следовало срочно отвезти к врачу.

В приемной у ветеринара сидел только один мужчина с маленькой болонкой. Увидев ковыляющего на трех лапах ротвейлера, он подхватил свою любимицу и прижал к груди.

– Не волнуйтесь, – успокоила я его, – Снапун – миролюбивый пес. А что с вашей собачкой?

Хозяин тяжело вздохнул:

– Ремонт в недобрый час затеял, и случайно Марте хвост прищемили.

– Выходит, мы товарищи по несчастью, – пробормотала я, – в такой же ситуации псу лапу повредили.

Примерно через час я вывела Снапа с загипсованной лапой во двор, открыла «Пежо» и с большим трудом запихнула каменно-тяжелое тело собаки на заднее сиденье. Ротвейлер, напуганный медицинскими процедурами, решил поменьше шевелиться, справедливо полагая, что хозяйка не оставит его тут, во дворе, а втиснет кое-как в автомобиль.

Рядом были припаркованы «Жигули» с помятым капотом. Хозяин болонки вытер руки тряпкой и в сердцах воскликнул:

– Вот дрянь какая, не заводится! Хоть в клинике ночуй!

– Вам далеко? – спросила я.

– На Карпушинскую улицу.

– Садитесь, подвезу.

– Туда же едете? – обрадовался он, вытаскивая из машины дрожащую болонку.

– Честно говоря, нет, я живу под Москвой, в Ложкине, но ведь не оставлять же вас в беде.

– Я заплачу!

– Даже не думайте, садитесь.

Мужик колебался.

– Боитесь женщины за рулем? – усмехнулась я. – Ей-богу, не стоит. «Пежо» новый, совершенно исправен, вожу я аккуратно, да и выбора у вас нет, возле клиники трудно поймать такси.

– Женщины водят осторожнее мужчин, – улыбнулся хозяин болонки, – просто мне неудобно без денег, опять же бензин потратите!

– Послушайте, – вздохнула я, – мы примерно одного возраста и еще помним, что не всегда все мерили деньгами, давайте залезайте. Ваша собачка совсем замерзла.

По дороге мы познакомились. Константин оказался веселым попутчиком. Всю дорогу он развлекал меня анекдотами и охотничьими рассказами, и я смеялась от души. Снап и болонка тоже почувствовали взаимное расположение и, прижавшись друг к другу, мирно сопели на заднем сиденье.

На Антоновской улице Константин сказал:

– Вот тут налево, так быстрей будет.

– Нельзя, там запрещающий знак.

– Поворачивайте.

– Нет-нет.

– Вы всегда так исправно следуете правилам?

– Конечно, их придумали для нашей безопасности.

– Похвальное качество, но, если мы поедем прямо, разворот будет только через три километра, давайте нарушим.

Я решила послушаться, и тут же раздался резкий свист. От досады я стукнула кулаком по рулю:

– Ну надо же! В такое время их обычно не бывает. Придется штраф платить.

– Сидите спокойно, – улыбнулся Константин.

Когда постовой нагнулся к окну, мой пассажир вынул удостоверение и сказал:

– Свои.

– Так точно, – взял под козырек сержант, – доброго здоровья, я узнал вас!

Насвистывая, патрульный пошел к своей ма­шине.

– Вы сотрудник милиции! – догадалась я.

– Ну вроде как, – улыбнулся Константин, – начальник отдела ГИБДД. Вот, держите, моя визитка. Соберетесь техосмотр проходить, звякните, сделаем все в лучшем виде, без очереди, вы где на учете стоите?

Я чуть было не бросилась мужику на шею:

– Костя! Помогите!

– В чем дело? – изумился попутчик.

– Мне надо узнать имя и адрес владельца машины «Скорой помощи». «Волга»-фургон белого цвета.

Константин не удивился, помолчал секунду и ответил:

– Это невозможно.

– Но почему?

– «Скорая помощь» не принадлежит частному лицу, она зарегистрирована на предприятии, у автомобиля нет личного владельца.

Я растерялась:

– Значит, нельзя узнать, кто управляет такой машиной?

– Отчего же? Запросто.

– Но вы же только сказали, что у «Скорой» нет личного владельца?

– Хозяин и шофер не всегда одно лицо, – терпеливо объяснял Костя, – многие водят автомобили по доверенности. А на служебный транспорт обязательно выдается путевой лист. В нем точно указано, кто, когда и куда ездил. Ну, допустим, девятого февраля Иванов Иван Иванович отправился на Тверскую, потом в Подмосковье, из гаража выехал в восемь ноль-ноль, вернулся в двенадцать десять. Весь маршрут тщательно расписан.

– Эти листы сохраняются?

– Конечно, в бухгалтерии. Это документы строгой отчетности. Шоферу ведь выдают талоны или деньги на бензин. Он должен объяснить, сколько топлива израсходовал. Правда, на некоторых предприятиях особо не придираются, и водитель просто пишет: «Поездка по городу». Зато на других требуют до мельчайших деталей указывать путь.

Константин замолчал, а потом спросил:

– Номерной знак знаете?

– Нет.

– Зачем вам информация о «Волге»?

Я вздохнула:

– В двух словах не рассказать.

– Можно и не торопиться, – сказал он, – давайте поднимемся ко мне.

Квартира Константина выглядела ужасней нашего холла. Повсюду битые кирпичи, доски, пыль и строительный мусор. На кухне сиротливо стоял крохотный столик и две табуретки. Костя включил чайник.