Дарья Донцова - Домик тетушки лжи

– Мы разводимся. О причинах не спрашивай, я естественно, обеспечу тебя до конца дней.

Но Лялечка ответила:

– Никогда.

Соня лечилась в Карловых Варах, посоветоваться невестке было не с кем. И тогда случилось то, что случилось.

– Зачем ей кончать жизнь самоубийством? – взвилась я. – Никаких причин я не вижу.

– Кто сказал про самоубийство? – грустно спросила Соня.

– Гена и потом еще одна дама…

– Милиция констатировала несчастный случай, – отрезала Соня.

Я кивнула:

– Хорошо. Только почему вы выгнали из дома Полину? Нелогично получается. Боялись оставить сына без женщины и выталкиваете его даму сердца за порог… Одно с другим не вяжется…

Соня молчала.

– Значит, вы лжете, – заявила я, – вопрос, почему? Может, сами наняли киллера, чтобы убрать Полю, а теперь выворачиваетесь?

Кристалинская закусила нижнюю губу и уставилась в окно.

– Имейте в виду, – пригрозила я, – никакое богатство не дает вам права распоряжаться жизнью людей. Есть у меня близкий друг, полковник МВД, попрошу его навести ясность в этом запутанном деле, пусть пороет как следует! Все тайное становится явным!

– Вам же бесполезно предлагать деньги, – протянула Соня.

– За что? – удивилась я.

– Чтобы прекратили свою бурную деятельность.

– Естественно! Я сама могу дать вам сколько угодно тысяч! Меня волнует истина! – патетически заявила я.

Повисла тишина, потом Соня пробормотала:

– Хорошо, я скажу правду, только дайте обещание, что она останется между нами.

– Конечно, – тут же пообещала я, – говорите.

– Чтобы избавить мать от позора, Гена решил жениться на Полине, – сообщила Соня, – но Ляля не соглашалась на развод, и сын убил жену.

– Как?! – подскочила я.

Кристалинская стала нервно вертеть в руках бокал.

– Поднес к ней змею. Ляля терпеть не могла пресмыкающихся, она ни за что бы не взяла в руки даже ужа, а тем более эфу… Нет, это проделал Гена. Он сам мне признался. Ляля спала в своей комнате, а муж принес ядовитую дрянь, разозлил и положил на грудь к девушке. Он умеет обращаться с гадами, знает, как правильно их держать и что надо сделать, чтобы привести змеюку в «рабочее» состояние.

Убедившись, что Ляля мертва, Гена перенес тело в серпентарий и попытался изобразить дело как самоубийство.

– Вы не представляете, сколько денег стоило прикрыть эту историю, – вздыхала Соня. – Получили все: следователь, эксперт ну и, конечно, Полина. Я не могла позволить, чтобы Геннадия отдали под суд. Естественно, его признали бы невменяемым и определили в спецбольницу. Большего ужаса нельзя себе и представить.

Как всегда, стресс вызвал новый виток болезни. Гена стал неуправляемым. Теперь к фобии «приемыша» и пьянству добавилась новая беда. Парень рвался уйти из дома. Соню консультировал один из лучших психиатров России. Вот он и посоветовал:

– Дорогая моя, понимаю, что тяжело, но вам придется пойти у парня на поводу. Чем больше будете его удерживать, тем активнее он будет бежать прочь, не дай бог совсем съедет с катушек, и тогда – беда, без стационара не обойтись. Лучше всего, если выгоните сына. Через какое-то время приступ купируется, а вы пока подберете ему новую «жену».

– Вы сами с ума сошли! – разозлилась Соня. – Предлагаете мне выкинуть на улицу больного человека!

– Дорогая, – улыбнулся врач, – придется вновь разыгрывать спектакль.

Спешно, за один день, была куплена квартира. Договорились и с пронырливым Ахметом, нанимавшим Гену на «работу». Расплачивался он с парнем бутылками и едой. В водке было растворено необходимое лекарство. Через три дня Сонечка доставила на площадь молоденькую Светочку. Ахмет посадил ее в ларек и велел Гене помогать продавщице.

– Сейчас, слава богу, запой заканчивается, – пояснила Соня, – Света вроде нравится парню…

– Как вы узнали, что я у него была?

Соня усмехнулась:

– За квартирой и за Геной следят сразу несколько человек. Я боюсь, что с ним случится неприятность. Охрана незаметно провожает его на площадь, караулит там. Жители района должны быть мне страшно благодарны. Мои люди из соображений безопасности прогнали от метро всех асоциальных элементов, там пока «бомжует» один Гена. Естественно, мне мигом сообщили, что к сыну приезжала дама на «Рено». Дальше дело техники. По номеру уточнили, что авто принадлежит Карине Сыромятниковой, а она ответила: «Машина моя, только ездит на ней соседка, Даша Васильева». Мы так мило поболтали с Кариной, она рассказала о вас…

Я пыталась сообразить, что к чему, но мысли расползались, словно червяки при виде лопаты.

– Не проще ли было оставить Полину? – наконец спросила я.

– Нет, – резко ответила Соня, – во-первых, Железнова и заварила эту кашу. Мне такая женщина в доме не нужна. А потом… Она сама убежала, когда поняла, что Гена – убийца. Небось побоялась. Выйдет за парня замуж, тот и ее…

– И вы отпустили ее просто так?

– Я дала ей много денег.

– Не побоялись, что начнет шантажировать вас?

Соня поджала губы:

– Еще вопрос, кто кого мог шантажировать. Я девчонке прямо заявила: только пикни, мигом растрезвоню по всем газетам правду про Молокова, который усиленно изображает из себя респектабельного гражданина, а когда Кирилл позвонит, скажу, что это ты разболтала журналистам. Больше двух дней тебе после не прожить! Да и дело с Лялиной смертью можно так вывернуть… Сама виноватой станешь!

Домой я вернулась в состоянии грогги. Полное ощущение, что проглотила граммов сто водки. Голова кружилась, глаза плохо видели, в уши словно кто-то запихал затычки, ноги дрожали, а спина стала липкой…

Чтобы не шуметь, я не стала заводить «Рено» в гараж. Пешком пересекла двор, влезла по лестнице наверх, попала через балкон в комнату и услышала настойчивый стук в дверь.

– Эй, Дарья, открой, – тихо, но твердо бубнил Дегтярев. – Эй, что молчишь?

– Кто там? – прохрипела я, изображая разбуженного человека. – Кто?

– Открой.

– Что надо? – сипела я, быстро вылезая из свитера.

– Поговорить.

– О господи, погоди минутку, сейчас встану, – пообещала я, дергая в разные стороны шнурки.

Но они, как назло, запутались окончательно, а в комнате ни ножниц, ни ножа, и разорвать путы мне слабо. Дегтярев не должен видеть меня в кроссовках, да и джинсы я снять не могу, остается один выход… Я подошла к двери.

– Послушай, неохота одеваться, сейчас отопру, а ты войди через пару секунд, хочу лечь в кровать.

– Ладно, – покладисто ответил Дегтярев.

Я повернула ключ, потом мгновенно юркнула под одеяло, в кроссовках и джинсах.

– Я прямо испугался, – заворчал полковник, входя в спальню, – стучу, стучу, а ты молчишь. Грешным делом подумал, не случилось ли чего?