Дарья Калинина - Пьяная устрица

– Почти год.

– Надо же! Целый год! И что, проблем никогда не возникало? Я имею в виду до позавчерашнего дня?

– Да никогда! Никаких таких претензиев у них ко мне не было! Я человек обязательный и аккуратный. Не могу спустя рукава что-нибудь делать. Если уж работаю, так всю душу вкладываю. Сона сама сколько раз говорила, что я сокровище. Никогда у них в доме так все не сверкало. Еще бы! Я каждую неделю все от пола до потолка влажной тряпкой протирала. Еще бы не сверкать! А тут – «почему бы вам не отдохнуть». Я пришла домой и расхворалась от огорчения. Давление поднялось. Голова кругом пошла. И денег, конечно, жалко. Большие это для меня деньги-то были. Но черт с ними, с деньгами. Обидно, вот что главное!

– А что муж Сонин сказал? Господин Агаян, стало быть?

– Да ничего не сказал. Даже ко мне не вышел, – махнула рукой Татьяна Петровна.

– Может быть, его дома не было?

– Был! Заперся в комнате и о чем-то со своим братом и отцом гомонил – ругались они. Да так, что мне даже не по себе сделалось. Понять, о чем речь, я не могла. Они по-своему ругались. Что-то у них там стряслось. Со мной только Сона разговаривала. Ни господина Агаяна, ни Донару я так и не увидела.

– Донара – это кто? – мастерски изобразила интерес Мариша. – Кухарка?

– Нет, Донара – дочь Соны. Единственная. Наследница всего богатства.

– Повезло.

– Вот уж точно, – энергично кивнула Татьяна Петровна. – Только правду говорят – не в деньгах счастье.

– Почему? – удивилась Мариша на этот раз почти искренне.

– Потому что такой дрянной девки, как Донара эта, мне видеть никогда раньше не приходилось. Избалованная сверх меры. Уж такая своевольная, капризная да скандальная. Чуть что не по ней, сразу вопли! Нет, вы как хотите, а я такой дочери и злейшему врагу не пожелала бы. А вот Сона в ней души не чает. Доченька то, доченька се. А не замечает, что доченька эта своим матери с отцом на голову села и слезать не собирается.

Какая-то там неизвестная Донара совершенно не волновала Маришу. Ей интересней было выяснить, чем таким промышляют отец и его племянники. Старухи говорили, что он бизнесмен. Бизнесмен! Ха! Знаем мы этих бизнесменов. Но увы, ничего более Татьяна Петровна к своему рассказу о господине Агаяне прибавить не смогла. Да это и понятно. С хозяином она общалась меньше, чем с Соной и ее дочерью. Женщины почти все время сидели дома, а их отец, ясно, занимался своим бизнесом вне стен квартиры.

– А как вы думаете, почему все-таки вас так резко уволили? – спросила Мариша у женщины.

– В толк не возьму, – призналась Татьяна Петровна. – И так, и этак прикидываю. Ничего вроде бы не предвещало. Прямо как гром среди ясного неба. Я пришла к ним как обычно. У них был скандал. Мужчины орали друг на дружку. Донара орала на мать, мать тоже что-то кричала. Потом Донара забилась в свою комнату, а меня Сона отправила в отпуск. Да фактически уволила.

– Не могло ли это быть связано с бизнесом господина Агаяна? – спросила Мариша, надеясь таким обходным маневром выяснить хоть что-нибудь о сфере деятельности армянина.

Татьяна Петровна задумалась. Сама Мариша была почти на сто процентов уверена, что это племяннички господина Агаяна гонялись вчера целый день за Юлькой. И это их машина перевернулась на шоссе в нескольких километрах от дачи Юлькиных родителей. Но зачем им все это понадобилось, вот вопрос?

На крайний случай можно было предположить, что племянники господина Агаяна не лично Юльку преследовали, а просто как-то были связаны с Юлькиными преследователями. Но это уж действительно на самый крайний случай. А вообще Марише с трудом верилось, что Юльке удалось насолить даже одной армянской семье. А уж про две и говорить нечего.

– Не знаю, – наконец сказала Татьяна Петровна сокрушенно. – С какой бы стати господину Агаяну передо мной откровенничать? Если что у него и стряслось, то при чем тут я? Почему меня-то нужно было увольнять? Никак в толк не возьму.

– А что он сам из себя-то, – спросила Мариша, – видный мужчина? Может, он решил бросить свою Сону? И у него появилась другая женщина?

– Да что вы! – замахала руками Татьяна Петровна. – Он в своей Соне души не чает. Редко видела мужчину, который бы так трясся над своей благоверной. Сона у него как сыр в масле катается. Он ей ни в чем отказать не может. И дочь свою очень любит. Нет, он бы от них никогда не ушел.

– Ну а любовница у него могла же быть? – настаивала Мариша.

– Это у всякого мужчины может случиться, – кивнула Татьяна Петровна. – Хотя сам господин Агаян из себя невидный. Маленький и лысый. Да я вам его сейчас покажу. У меня фотография есть. У Акопа, то есть у господина Агаяна, день рождения был. Справляли дома. Все фотографировались. Потом Сона мне тоже одну карточку дала.

Мариша возликовала, а Татьяна Петровна полезла в шкаф за альбомом.

– Вот эта фотография, – немного полистав альбом, сказала женщина.

Мариша взяла протянутую ей фотографию и вгляделась в запечатленных на ней людей.

– Вот Сона, – тыкала пальцем Татьяна Петровна. – А вот ее муж – Акоп. Вишь, лысый, маленький и толстый. Здесь он еще хорошо вышел. А в жизни куда плоше.

Но Мариша не слушала пояснений Татьяны Петровны. Все ее внимание было приковано к красивой девушке, чье хорошенькое личико портила капризная мина. Одета девушка была очень элегантно и богато. Она обнимала Акопа за шею, а тот похлопывал ее по бедру. Сама Сона стояла рядом и вроде бы ничего против таких вольностей не имела.

– Кто это? – с трудом выдохнула Мариша, показывая на девушку.

– Это? Это и есть Донара, – сказала Татьяна Петровна. – Красивая?

Мариша не ответила. У нее отнялась речь. Потому что на фотографии перед ней стояла и нагло ухмылялась в объектив ее лучшая подруга Юлька. Что могло понадобиться Юльке на дне рождения какого-то господина Агаяна? Не помня себя, Мариша вылетела из дома Татьяны Петровны. Вопросов у нее в голове теснилось значительно больше, чем ответов.

Во-первых, каким образом Юлька втерлась в семью Агаян под видом их родной дочери? Во-вторых, почему она не рассказала об этой афере своей ближайшей подруге? И в-третьих, самое главное, что же все-таки Юлька натворила такого, что ее разыскивают эти армяне? И разыскивают, судя по всему, очень активно. Мариша запрыгнула в первую же попавшуюся ей навстречу машину и велела везти ее на Старорусскую улицу. К Юльке и Розе Адамовне. Верней, к Розе Адамовне и Юльке. Последняя в данный момент интересовала Маришу даже больше.

– Ну я ей покажу кузькину мать, – сердито бурчала себе под нос Мариша, мчась по улицам города. – Ну, Юлька, горазда ты врать!

Мариша вылезла из машины и помчалась к дому Розы Адамовны, не слыша криков у себя за спиной. Остановилась она лишь после того, как кто-то схватил ее сзади за плечо. Мариша развернулась было, чтобы врезать нахалу по челюсти и продолжить путь, но увидела перед собой знакомую Колькину физиономию.