Хелена Секула - Туз пятой масти

Стыдится ли Мария Заславская за ту Марию, терзается ли укорами совести? Мария Заславская даже не краснеет за Жемчужину, потому что это совсем другой человек. Потом потекли годы, прошлое отдалилось от меня и казалось теперь эпизодом из чужой жизни.

Трудно понять, а еще труднее объяснить, но уже через несколько лет я не чувствовала никакой связи между Жемчужиной и Марией Козярек, студенткой медицинского училища, потом медсестрой, наконец, Марией Заславской – женой и матерью.

Это было трудное время. Только нечеловеческим усилием воли мне удалось закончить училище, невзирая на колоссальные пробелы в образовании. Потом появился Адам, мой первый пациент. То, что он полюбил меня, а я полюбила его, было моей величайшей победой над мрачной тенью, грязью, которой запятнала меня война, потому что самые страшные годы моей жизни непосредственно связаны с ней.

Некоторые натуры закаляются в страдании и нужде. Я не из таких. Я страдала, терпела голод и побои после смерти родителей в сорок третьем. В то время мне было одиннадцать.

Оказавшись в Щецине, я была готова на все, только бы не знать больше голода и битья. Я и теперь способна на все, чуть ли не на любое преступление, на всякую подлость, если кто-нибудь захочет разрушить этот с трудом построенный мир, причинить зло моим близким…

Может быть, на самом деле я совсем не изменилась?

Мое прошлое напомнило о себе в один обычный день, такой же, как тысяча других. Профессор готовился к особенно тяжелой операции. Я прекрасно помню, речь шла об аневризме мозга. Мне предстояло ассистировать.

Я пила кофе, когда меня позвали к телефону.

– Жемчужина… – услышала я в трубке мужской голос.

И мой мир рухнул. Я не сразу поняла, что это слово относится ко мне. Это была катастрофа, как если бы клиника взорвалась. Я молчала, ноги словно вросли в пол. В горле сухо, в голове пустота.

– Эй, без штучек! Ты меня слышишь? – раздраженно продолжал голос.

– Заславская у телефона, – наконец выдавила я.

– Мне нужно срочно с тобой увидеться.

– Я дежурю до утра. – Как страус прячет голову в песок, так я пыталась отложить неизбежное.

– Твой муж ведь уехал?

«Откуда он знает?» – мелькнула мысль. Чувство затравленного зверя…

– Приходи завтра в двенадцать ко мне домой, – сказала я, смирившись. Мне даже не пришло в голову, что он может не знать адрес. Сама не понимаю, почему я условилась о встрече у себя дома.

– Хорошо.

Он повесил трубку. Значит, знает, где я живу.

В операционную я шла, как в трансе. Не помню даже, о чем думала. Наверное, ни о чем.

Из этой пустоты меня вырвал рев профессора:

– Скальпель!!! – Я тупо уставилась на него. – Скальпель!!!

До меня наконец дошло, я подала скальпель. Профессор одарил меня бешеным взглядом. К таким безобразиям он не привык. Инструменты называл машинально, потому что я всегда держала наготове то, что может потребоваться.

Во время тяжелейшей операции, продолжавшейся четыре часа, я еще раз не успела вовремя подать нужный инструмент.

– Здесь только один больной, на столе, – рявкнул профессор.

Когда операция закончилась, я рухнула в обморок в дверях операционной. Очнулась на кушетке в процедурной, профессор подал мне рюмку коньяка.

– Надо было предупредить, что плохо себя чувствуешь, – мягко сказал он. – Я отвезу тебя домой. – Вне операционной это был самый вежливый и кроткий человек под солнцем.

– Всего лишь минутное недомогание, профессор.

Я проглотила коньяк. Как хочется, чтобы жизнь текла как всегда, как было до появления этого упыря.

Вернувшись с дежурства, я притворилась, что ложусь спать. Не хотела, чтобы Дорота, уходя в школу, видела меня в таком состоянии, совершенно сломленной. И впервые в жизни обрадовалась, что Адама нет и не будет дома еще несколько дней. Может статься, за это время я еще успею что-нибудь решить, по крайней мере собраться с силами.

Без единой мысли, с абсолютно пустой головой, я дожила до полудня. Он пришел минута в минуту. Я едва узнала Мишуру и должна сказать, что поначалу его внешность и безукоризненные манеры обманули меня. Он не производил впечатления человека с самого дна.

Он предался светской болтовне ни о чем, я не помню из всего этого ни единого слова. Наверное, хвастался своей новой личиной, хотел, чтобы я свыклась с его присутствием и убедилась, что он не скомпрометирует меня в обществе.

– Вынужден попросить тебя об одной услуге, – сказал он наконец.

Я напряглась, и от Мишуры это не ускользнуло.

– Ничего особенного, ничего угрожающего твоему положению… Речь идет всего лишь о регистрации автомобиля. Из-за налогов мне не совсем удобно владеть двумя машинами.

– Чем ты занимаешься? – еле выговорила я.

– У меня ресторанчик. – Он сообщил название и адрес. Моя крохотная надежда, что он живет не в Варшаве, лопнула. – Заходи как-нибудь, очень милое местечко, сама увидишь.

«Да чтоб ты провалился со своим ресторанчиком!» – подумала я, вслух же сказала:

– Видишь ли, у нас уже есть одна машина.

– При вашем достатке можете себе позволить иметь две. Никакой фининспектор не придерется, тем более что твой муж часто уезжает.

– Откуда ты все это знаешь? – вырвался у меня дурацкий вопрос.

– Нетрудно узнать, если очень постараться.

– Как ты меня нашел?

– Случайно увидел в кафе. По-моему, с мужем. Ты меня не узнала.

– Значит, шпионил за мной! – Меня снова охватила паника.

– Можно и так сказать, но зачем нервничать? Я уже довольно давно знаю, где ты живешь, а ведь не навязывался и в дальнейшем не собираюсь. Мне нужно только зарегистрировать машину.

– Но… что я скажу мужу?

– Не надо ему ничего говорить. Я все устрою, ты только подпишешь акт купли-продажи и документы на машину. На это уйдет два часа, а потом тебе ни о чем не нужно будет беспокоиться. Ты обо мне даже не услышишь. А если когда-нибудь захочешь купить себе машину, дай мне знать, и я моментально перерегистрирую свою.

Я не понимала, зачем ему эта комбинация. Почему он не может купить себе второй автомобиль, если держит ресторан? В этой истории я чувствовала какой-то подвох, не верила Мишуре и подозревала самое худшее. Во что он собирается меня впутать?

– Я тебе не верю. Что ты замышляешь? Если мне придется участвовать в твоих махинациях, я должна все знать!

– Не слишком-то ты любезна, да и подозреваешь меня напрасно. Думаешь, только тебя хватило на то, чтобы изменить свою жизнь? Ты ведь ничего обо мне не знаешь, а я давно покончил с теми делами.

– Если тебе нужны деньги, могу один раз дать разумную сумму, – глупо брякнула я.

– Я не за деньгами пришел! – возмутился он. – Ты напрасно нервничаешь и потому говоришь глупости. У меня достаточно средств, просто я не могу зарегистрировать еще одну машину на свое имя, потому что пришлось бы платить слишком большую пошлину. Пойми, я хочу избежать лишних расходов! Только поэтому и обратился к тебе.