Иоанна Хмелевская - Вся пани Иоанна. Том 1

— А нашими — это какими?

— Разными. Водки там залейся, правда самой низкопробной. Непременный свекольный салат, то бишь свекла с хреном — там у них хрен почему-то не такой ядреный. Ну и, конечно, сало, селедка, огурцы — вообще всякие маринады.

— У них там что, своих нету? — удивился майор.

— Есть, но все сладкие. Селедку они готовят в чем-то вроде компота, вы не поверите, плакать хочется. И, разумеется, бигос. О бигосе в Дании никакого понятия не имеют, они там все очень берегут свое здоровье, так что такого бальзама для печени у себя предпочитают не готовить, у нас берут. Не уверена, но очень может быть, под жратвой Алиция имела в виду именно его. Скажем, официально закупается бигос, а неофициально в нем переправляется героин. Ваше дело — проверить, не буду отбивать у вас хлеб.

Нельзя сказать, что перспектива копаться в свекольном салате, бигосе и квашеной капусте привела их в неописуемый восторг. Но это уж их забота. Лично меня беспокоило совсем другое. В полном согласии и взаимопонимании обсудили мы всякие иные детали. Моя версия убийства, как оказалось, целиком совпадала с милицейской, причем на мысль о повторном визите убийцы майора навели злосчастные свечи. Тут я, кстати, кое о чем вспомнила.

— Алиция говорила, у нее что-то такое есть, — в раздумье сказала я. — Вернее, она знает, где оно лежит. А если убийца эту «штуковину» как раз в свечах и искал? Что это может быть? Интересно, нашел ли?

— Сказать ей? — Дьявол вопросительно взглянул на майора.

— По-моему, стоит, вдруг у пани Иоанны возникнут на этот счет какие-то соображения.

— Вот только не очень уверен, что такую «штуковину» можно спрятать в свечах, — саркастически заметил Дьявол. — Если, конечно, убийца именно это искал. Имеется предположение, что каким-то загадочным образом пропал груз с героином. Не у нас, естественно, — у контрабандистов. Крупный жирный кусище — около полутонны, стоимостью свыше пяти миллионов долларов. Как он у них пропал, остается только гадать, это же с кубометр, не меньше. А вдруг Алиция что-то о пропаже знала?

У меня прямо челюсть отвисла — полтонны наркотиков! Как тут не обалдеть, особенно когда ты думаешь, что вещь была спрятана в свечах. А ведь до чего это похоже на Алицию! Такое могло случиться только с ней, запросто потеряла бы и варшавский Дворец культуры!

Так-то оно так, да ведь Алиция про ту вещь знала, где она лежит.

— Ну ладно, свечи нам не по зубам, — самокритично признал майор. — Зато мы, кажется, нашли орудие убийства.

— Неужто?!

— Довольно странный предмет. Что-то вроде короткого стилета, без рукоятки, зато с украшением.

Он вытащил из ящика стола железку — миниатюрную, узкую, очень острую, заканчивающуюся красивым орнаментом, — за этот конец ее худо-бедно можно было держать. Я так и впилась в нее глазами: смутно припомнилось, что где-то нечто подобное я уже видела. У кого, когда?

— Где вы нашли?

— В почтовом ящике пани Хансен. Тщательно протертый, без всяких следов.

Подлая шутка подлого бандита! Вот и все, что я могла бы сказать. Сколько ни пыталась, ничего не припомнила. Скорей всего, просто видела что-то подобное, с похожим орнаментом.

Майору, оказывается, эта находка пока тоже ничего не дала. Продолжая обсуждать со мной обстоятельства убийства, он вдруг забеспокоился:

— А вы уверены, что никто еще не добрался до кофра вашей подруги? Сдается мне, там могут найтись важные улики — имена, адреса. Боюсь, даже раскрыв все детали преступления, без улик мы не доберемся до самих преступников, а тем более не поймаем их с поличным.

Я уже столько ломала над этим голову, что поднакопила кой-какие соображения. Доступ к прачечной может иметь только человек, близкий к хозяевам дома, да и то ему потребуется подходящий повод. Никакому гостю, включая и друзей семьи, не позволят ни с того ни с сего шастать по чердачным закуткам. Даже если он раздобудет входной ключ и сможет проникать в дом в любое время суток, кофр окажется для него твердым орешком. Ни украсть, ни разбить его не удастся, хозяева ведь знают, что в прачечной хранятся вещи Алиции, и присматривают за ними. А уж вынести из дома предмет величиной с небольшой шкаф — и того мудреней. Нет, конверт наверняка спокойно себе лежит в заветном месте.

— Отпустите меня в Копенгаген, — взмолилась я. — Наверняка там хранится что-то очень важное, этот злодей в конце концов туда доберется.

— Я всецело с вами согласен, но считаю, лучше уладить дело по официальным каналам.

Я пришла в ужас.

— Что вы имеете в виду?

— У нас есть контакты с датской полицией.

Меня от его слов чуть на стуле не подбросило. Я инстинктивно вскинула руки, пытаясь схватиться за голову, но помешала висевшая на плече сумка. Сначала она заехала мне в ухо, потом смела со стола пепельницу, а заодно и чашку с остатками кофе.

— Ни за что! — запротестовала я дурным голосом. — Пан майор, только через мой труп!!!

— Это почему же? — удивился майор, слегка озадаченный моими гимнастическими упражнениями.

Слаб человек, но в драматические моменты жизни откуда что и берется. Вот и я испытала в эту минуту интеллектуальный взлет — в крайнем возбуждении вышагивая по кабинету, произнесла неотразимую по своей убедительности речь. Ни в коем случае, ни за что на свете нельзя компрометировать Алицию перед нашими благодетелями! Не хватало еще, чтобы датская полиция явилась к ним обыскивать чердак, чтобы Алиция в их глазах предстала какой-то международной аферисткой! Что же получается — пригрели змею на груди? А как это скажется на репутации нашего благодетеля? Ведь он не какая-нибудь там пешка, а высокопоставленное лицо, служит в аппарате самого короля! Да если на то пошло, мы скомпрометируем не только Алицию, а вообще всех поляков! На нас и так на Западе косятся, а тут выходит, впустить к себе в дом человека из коммунистической страны — все равно что приютить уголовника. Что ни поляк — то бандит! Да не бывать этому! Честь нации!..

Нация нацией, но больше всего меня страшило, что Алиция проклянет меня с того света, если я позволю копаться в ее интимных делах совершенно чужим людям, вдобавок они, чего доброго, обнаружат, что и у меня рыльце в пушку. Пока мне удавалось благополучно обходить этот вопрос, а теперь вот пришлось ухватиться за национальную честь как за спасительную соломинку.

— Она отчасти права, — неохотно признал Дьявол.

— Резонно, — согласился с ним майор. — Ну что ж, подумаем.

Окончательно я не успокоилась — дамоклов меч продолжал висеть над моей головой, — но по крайней мере я снова уселась на стул. А они принялись обсуждать все сначала. Майор упомянул еще одно обстоятельство — при этом Дьявол сделал вид, будто он ни о чем таком слыхом не слыхивал. Я только смерила его взглядом, про себя поклявшись потом ему припомнить.