Иоанна Хмелевская - Вся пани Иоанна. Том 1

— Верю. А как его зовут?

— Януш. С чего это он вас заинтересовал? Януш! Разрази меня гром! А я уже готова была окрестить его Изидором.

— Да понимаете, я тут столкнулась с одним субъектом, который выдает себя за него. Во всяком случае, у меня такое впечатление. Вот решила проверить, тот или не тот, врет или так оно и есть.

— Внешность у него, надо сказать, очень своеобразная. Другого такого трудно найти.

— А как он выглядит?

— Ростом под два метра, брюнет, очень симпатичный, с красивыми зубами. Лет сорока или чуть помоложе.

Сходится! Все сходится!

— Какая стрижка, короткая, нормальная?

— Короткая? Нет, скорее нормальная. Гладко зачесан.

Я молчала, ошеломленная услышанным. Невероятно, но я его нашла. А вдруг все-таки не он?

— А какие глаза, темные?

— Не уверена, не присматривалась. Кажется, темно-серые.

Нет уж, только не серые. У него карие. Он или не он?

— Кто его знает, — с сомнением протянула я. — Может, он, а может, нет. Вот если бы услышать его по телефону или увидеть, тогда все стало бы ясно.

— Чего уж проще, позвоните ему. Могу дать студийный телефон.

— А домашний? Домашнего у вас нет?

— К сожалению, нет.

— Ладно, сойдет и служебный.

Я записала несколько номеров, до боли мне знакомых по летам молодости. Где то время, когда все они были у меня под рукой, в записной книжке…

— А если хотите его увидеть, — предложила знакомая дама, — завтра я скажу вам, где он послезавтра дежурит, там и посмотрите на него.

— Прекрасно, я вам позвоню. А вы случайно не в курсе, где он обитает?

— Где-то на Старувке, точно не знаю.

Рассыпаясь в благодарностях, я простилась с ней и под горячую руку позвонила по одному из полученных номеров. В ответ услышала, что он уже ушел и будет завтра в десять. Я положила трубку и стала наводить порядок в мыслях. Значит, на Старувке…

Винтовая лестница, нестандартные потолки… Какой же надо быть безмозглой тупицей, чтоб не догадаться. И этот аппарат, таинственный аппарат, по которому он переговаривался, он мне знаком не меньше, чем телефоны… Не иначе у меня уже размягчение мозгов.

Я открыла телефонный справочник. Ну конечно, такой фамилии здесь нет. Справочная служба!

–..Простите, номер не для оглашения, сообщить не могу.

Черт подери! Бывшая жена! Я же знаю человека, который с нею знаком! Попрошу ее телефон!

Бог знает зачем мне понадобился ее телефон. Скорее всего, я действовала уже в силу инерции и натворила бы глупостей, если бы не моя верная, бессменная подруга Янка, которой я позвонила уже за полночь, чтобы посоветоваться. Подруга сказала:

— Чует моя душа, что ты дошла до точки, с которой все, что ни предпримешь, вылезет тебе боком. Иди-ка лучше спать, утро вечера мудренее.

Я приняла на веру, что чутье у ее души безошибочное, и подчинилась.

На следующий день, поскольку отпуск у меня закончился, пришлось идти на работу. Оказалось даже кстати, не долго думая я взяла в оборот одного сослуживца, из тех, кто притерпелся к моим странностям, и морально подготовила его к тому, что скоро ему предстоит не совсем обычный телефонный разговор. Изнывая от нетерпения, я дождалась десяти часов. Сослуживец тоже томился, обеспокоенный моим предупреждением.

— Весе, — предупредила я, — тебе надо будет позвонить одному типу и что-нибудь у него спросить. Что на язык подвернется, то и спросишь, лишь бы ответил.

— Скажем, как ему нравится варшавская весна?

— Нет, не пойдет, он ответит, что никак, и бросит трубку. Придумай такое, чтобы ему пришлось отвечать подольше.

Ровно в десять я вручила сослуживцу телефонную трубку и набрала номер. Весе, заикаясь от неловкости, попросил к телефону такого-то и сказал:

— Прошу прощения, мне посоветовал к вам обратиться пан… пан Петр Кемпинский. Хотелось бы узнать, когда состоится передача о живописи импрессионистов.

Я вырвала у Весе трубку и стала слушать:

— Понятия не имею и не понимаю, с какой стати вам посоветовали обратиться именно ко мне.

Я заехала Весе трубкой в ухо и прошипела:

— Он ничего не знает!..

Весе сказал:

— Я слышал, что намечен цикл передач на эту тему, и меня интересует, когда состоится первая…

Я снова вырвала трубку и услышала ответ:

–..ничем не могу помочь, по-моему, тут какое-то недоразумение…

Я быстро сунула Весе трубку и прошептала ответ:

— Говорит, ошибка…

Весе это знал и без моей подсказки, но твердо гнул свое:

— Мы с паном Кемпинским встретились на днях в кафе, разговорились, вот он и сказал, что вы принимаете в передаче участие, и посоветовал обратиться к вам…

Я перехватила трубку. В ответе звучало уже неприкрытое раздражение:

— Но почему ко мне? Спросите в отделе планирования программ.

На этот раз мы с Весе затеяли бестолковую возню с трубкой, вырывая ее друг у друга, — Весе старался поднести ее к уху, я же норовила заехать ему трубкой в глаз, нервно бормоча:

–..в отделе планирования…

Весе никак не мог понять, что эти мудреные слова означают, а кроме того, от моих колотушек по черепу успел основательно отупеть, поэтому игнорировал мою подсказку и заталдычил по новой:

— Раз вы принимаете в передаче участие, то должны знать…

Наш собеседник потерял всяческое терпение и ответил Весе, то бишь мне, не скрывая недовольства:

— Простите, но я ровным счетом ничего не знаю, запишите номер отдела программ и обратитесь туда.

И он продиктовал номер, который лежал перед нами на столе. Я передала трубку Весе, тот снова стал долдонить свое как заведенный, хотя что ему оставалось, ведь он не слышал ни одного ответа, а от моих подсказок толку было мало. Я не удержалась и прыснула. Весе посмотрел на меня и тоже хрюкнул, потом заржал во всю глотку, но в трубке, к счастью, уже слышались гудки.

Отсмеявшись, Весе с любопытством уставился на меня.

— Ну и что? Каков результат?

Результат был однозначный. С первых же слов я узнала этот голос — мягкий, глубокий, гипнотизирующий меня вот уже много недель. Ах ты, курицын сын…

Вот, значит, какая у тебя государственная служба, да еще, туды-растуды, засекреченная! И что же такого, черт бы тебя побрал, могло случиться в коридорах Польского Радио в тот памятный вечер, ознаменованный Вселенским Переполохом? У кого из нас, хотела бы я знать, течет крыша, у меня или у него? Нет, надо мне увидеть его собственными глазами, до тех пор не поверю…

— Кто такой этот Петр Кемпинский? — поинтересовалась я у Весе, приведя свои растрепанные чувства в относительный порядок и наметив план действий на следующий день.

— Так, один тип, и вправду там работает, кажется, голубой, но это неважно, он меня вообще не знает.

— Зато если он твоего Кемпинского знает, головомойку ему задаст по первое число, и то сказать — насылает всяких дураков. Откровенно говоря, особым умом ты в разговоре не блеснул…