Иоанна Хмелевская - Вся пани Иоанна. Том 1

Проходя через зал, он незаметно оглядел типа у окна, воплощенную мечту подпоручика Яжембского. Таинственный Зенек, безуспешно разыскиваемый столько времени посредник фальшивомонетчиков, правая рука шефа! Единственной приметой этой мифической личности, известной полиции, была привычка грызть спички. Вот этот, у окна, изгрыз не меньше двух коробков. Пока сидят, беседуют, так их… Сию секунду не разойдутся, град за окном продолжается в полную силу.

Телефонный автомат висел в темном коридорчике, ведущем из прихожей куда-то на задний двор. Оттуда не просматривался ни столик у окна, ни входная дверь. Попытаться взять преступника методом: «Полиция, следуйте за мной»? Ничего не выйдет, их двое, а стрелять капитан не станет по той простой причине, что у него нет с собой пистолета. Притвориться пьяным и затеять драку? Администрация вызовет полицию…

Найденный в кармане жетон разрешил сомнения. Капитан устремился в закуток к телефону, стал набирать номер, после первых двух цифр шли гудки. Понятно, на улице дождь с градом, в такую погоду варшавская телефонная сеть выходит из строя, не любит она излишней влаги. Черт бы их всех побрал, холера ясная…

Когда наконец удалось соединиться с комендатурой и вызвать подкрепление, капитан вернулся в прихожую кафе. На улице вовсю сияло солнце, а за столиком у окна никого не было. Капитана чуть кондрашка не хватил. Теперь придется здесь торчать, надо подождать, пока ребята не подъедут…

— Добрый день. Никак пан бандита углядел? — услышал он за собой женский голос. Обернулся — Хмелевская, та самая, старшая, с которой он вчера вечером, вернее, сегодня утром так нехорошо простился в комендатуре, недвусмысленно давая понять, что неплохо было бы упрятать ее за решетку.

— Добрый день, — холодно отозвался он. — Какого бандита?

— Долго объяснять, слушайте. Он из их шайки, только мы не знаем, из которой, был в Константине, оттуда сбежал на машине моей невестки. А сейчас он сидел вон за тем столиком и только что вышел.

В капитане гейзером взорвались самые противоречивые чувства. Вот перед ним кошмарная баба, из-за которой с самого начала столько неприятностей, которую неизвестно за что любит славный парень майор Боровицкий. Нет, расчудесная женщина, ведь заметила же бандита, правильно Боровицкий ее любит! Может, наконец-то от нее будет реальная помощь?

— Продолжайте, — только и вымолвил он, подавив в себе противоречивые чувства.

— О чем продолжать? — поинтересовалась кошмарная баба.

— Расскажите обо всем, что вам известно. О нем и вообще.

— Ну, наконец-то! — с непонятным удовлетворением произнесла эта противоречивая особа. — Вчера у нас не очень хорошо получилось, сейчас вы по-другому относитесь ко мне, может, я и смогу лучше рассказать. Ну, значит, поставили мы «фольксваген» на платную стоянку, тут полил дождь, и мы укрылись в кафе…

— Кто это «мы»?

— Так я же говорю, мы с невесткой! Капитан взял себя в руки и почти спокойно произнес:

— Хотелось бы мне увидеть собственными глазами эту легендарную личность. Она здесь?

— Да, сидит смирно и не знает, кого ей больше бояться — вот этого бандюги или пана. И если вы намерены поступить с ней нехорошо, лучше сразу скажите, чтобы она успела смыться. Знаете, а ведь она ни в чем не виновата, хотя в это вам трудно поверить.

Если у капитана и были какие-то нехорошие намерения по отношению к младшей Хмелевской, ему удалось их скрыть. Спокойным и даже ласковым голосом он заверил свекровь, что верит железно в полнейшую невиновность ее невестки, а если даже она и не столь невиновна, то он, капитан, клянется всеми святыми — преследовать младшую Хмелевскую начнет с завтрашнего дня. Сегодня же желает с нею увидеться и немного побеседовать.

— Боюсь, не сдержите вы себя! — кротко заметила старшая Хмелевская.

— А зря. Ведь это именно Иоанна опознала бандита со спичками, именно она совершила с ним интересное путешествие, да ладно, пусть она сама вам обо всем расскажет. Ей прийти сюда или вы пойдете к ней?

Тут подъехала полицейская машина, и капитан, разъяснив ситуацию, мог сесть за столик, чтобы побеседовать с молодой дамой.

Он сам чувствовал, что разглядывает ее до неприличия пристально.

— Почему мне никто не сказал, что вы такая красивая женщина? — вырвалось у него. Видимо, забыл на миг о своих служебных обязанностях и почувствовал себя просто мужчиной.

— Потому что, насколько я понимаю, обо мне вы говорили только с майором Боровицким, а для него единственной красивой женщиной на всем белом свете является моя свекровь, — меланхолически ответила красавица, — Впрочем, это дело вкуса. Так с чего же начать?

— Расскажите о самых последних событиях. Подробный рассказ послушаю позже, сейчас нет времени.

События последних суток младшая Хмелевская излагала кратко и четко и уложилась в три минуты. Капитан узнал о событиях в Константине и о ее поездке в Зеленку. Слушал затаив дыхание и чувствовал, как сердце распирает радость служебного порядка.

— И вот тут я его и увидела, — продолжала очаровательная свидетельница. — Из-за дождя мы оставили «фольксваген» на стоянке, а сами вошли в кафе, хоть никаких забегаловок нашими планами не предусматривалось…

— Глупо сделали, — перебила свекровь. — Надо было ехать на двух машинах.

— Я увидела его сзади, точно так же, как видела во время нашей… гм… совместной поездки, — продолжала младшая Хмелевская. — И волосы такие, и длинная ложбинка спускается к шее, и спички грыз точно так же, как и тогда. Наверное, это у него на нервной почве… И кусок щеки с ухом тот же самый, у меня очень хорошая зрительная память на такие мелочи.

— А лицо? — хищно выкрикнул капитан. — Лицо его вы опознаете?

— А как же! Когда он выскочил к машине, оставленной у ворот, и стрелял в меня, фонарь светил ярко, и я в зеркальце заднего обзора четко увидела его лицо. Широкая такая рожа…

— Едем! — Капитан энергично поднялся со стула. — Покажете место. И немедленно!

Всю дорогу, пока мы мчались в Зеленку, подпоручик не выпускал из рук моего паспорта, разглядывая его во всех деталях, словно какую-то интереснейшую книгу. И с упоением слушал мой рассказ о Миколае. У меня создалось впечатление, что он испытывал такое наслаждение от «звука и света», точнее, звука и вида, что готов был ехать хоть всю оставшуюся жизнь.

Счастье закончилось, когда мы приехали в Зеленку. Мне удалось довести до нервного расстройства всю следственную бригаду, и, когда мы в третий раз по кругу объезжали одни и те же места, они уже дружно скрежетали зубами. Подумаешь! Ведь тогда я ехала здесь ночью, была несколько взволнована, и видела лишь то, что светилось. Главным образом, уличные фонари. Так что места поворотов я могла указать лишь приблизительно, руководствуясь преимущественно временем, затраченным на проезд каждого очередного участка извилистой трассы, и это, надо честно признать, у меня не очень получалось. Раза три я ошиблась, мы выехали почему-то к железной дороге. Пришлось вернуться на шоссе и начать по новой. Боюсь, подпоручик меня окончательно разлюбил. Во всяком случае, моим паспортом он уже не любовался.