Дарья Калинина - Четыре чики и собачка

Глеб Игнатьевич не знал, куда девать глаза.

– Допустим, – пробормотал он. – И что?

– Какая гадость! Вы же уже старые! Как вы можете заниматься такими вещами!

Но тут уж на дочь накинулась Таисия Захаровна:

– Ты думаешь, что только молодым нужны радости в жизни? Мы с отцом еще не старые люди. Мы тоже имеем право на счастье. К тому же эта запись сделана уже много лет назад, я вообще не понимаю, как она до сих пор сохранилась.

И она пристально посмотрела на мужа.

– Я… я иногда ее просматриваю, – произнес Глеб Игнатьевич, совершенно теряясь под взглядом супруги.

– Об этом мы поговорим с тобой позже.

Тон Таисии Захаровны не позволял ее мужу надеяться, что от разговора ему удастся увильнуть или что он будет для мужчины легким. Так что когда женщина вышла из комнаты, то Глеб Игнатьевич подскочил к дочери.

– Давай сюда это видео! Не понимаю, как оно вообще могло оказаться у тебя!

Но Ульяна вцепилась в ноутбук.

– Не дам! Ты что не понимаешь? Это же улика!

– Какая еще улика? Против кого?

– Эту запись прислал мне убийца Антона! Он хотел меня подставить!

– Никто не собирался тебя подставлять! Это я… я послал тебе это видео!

– Ты? – выпучила на него глаза Ульяна. – Но… но зачем?

– Просто перепутал. Ты же была невестой Антона, видела его попу. Про меня тоже все знаешь, у нас с ним одинаковые задницы. Поставить рядом, практически не отличишь. Когда твоя мать попросила, чтобы я отослал видео, где Антон развлекается с Кристиной, то я полез его искать в свой компьютер. И случайно перепутал. Ориентировался по первому кадру, а они оба одинаковы. Голая задница с родимым пятном на первом плане. Случайно послал тебе не то видео.

– Но ты… Но я… Значит, Антон все-таки мне изменял?

– Ну, конечно, дурочка! Конечно, он тебе изменял!

Голос Глеба Игнатьевича звучал ласково, он гладил дочь по голове, и Ульяна под действием этой родительской ласки постепенно затихала.

Но Вероника была не столь доверчива, она тоже уже кое-что сообразила и воскликнула:

– А откуда вы-то узнали, что у Антона роман с Кристиной? Вы за ними следили? Или вы специально договорились с Кристиной, чтобы она соблазнила Антона! Наверное, вы ей за это даже заплатили! И несколько раз приезжали к ней, чтобы проконтролировать, как движется процесс. Не отрицайте! Вас видели сотрудники ресторана «Кипарис», в котором сейчас работает девушка!

Ульяна вынырнула из-под руки Глеба Игнатьевича.

– Папа!

Теперь на мужчину в упор смотрели две пары разгневанных глаз. И он смутился.

– Ну да, да, я это сделал. Ради твоего же счастья, Ульяна.

– Ты заставил Антона мне изменить, чтобы сделать меня счастливой?

– Да твоего Антона не надо было дважды упрашивать! Он тебе и с другими девками изменял. Просто Кристина оказалась самой понятливой и самой опытной в таких делах. Она сразу поняла, чего я добиваюсь, и согласилась мне помочь. За некоторое вознаграждение, разумеется.

– Вот в чем дело! Ты хотел поссорить нас с Антоном. Ты хотел, чтобы я его бросила!

– Я этого никогда и не скрывал. Антон тебе не пара. И дело даже не в том, что у него ни гроша за душой, в конце концов, я и сам когда-то был молод и беден. Но я всего добился в этой жизни сам, а Антон намеревался проехаться за чужой счет. Он был мошенник! И он раздел бы тебя до нитки, а потом все равно бросил. Потому что его никогда не интересовала ты, а только деньги, которые есть у нашей семьи и к которым этот парень мечтал примазаться!

– Ты его никогда не любил! А наговаривать на покойника – это… подло! Он уже никогда и ничего не сможет тебе ответить!

– Пусть так. Пусть я поступил подло! Но я должен был позаботиться о тебе. Ты – моя дочь, я люблю тебя. И потом этого хотела твоя мать!

Последняя фраза прозвучала так, словно должна была отмести все прочие возражения. Да, Вероника догадалась правильно о взаимоотношениях в семье, для Глеба Игнатьевича не существовало другого мнения, кроме мнения его супруги. Он искренне считал, что этой фразой способен погасить любой конфликт.

Но Ульяна считала совсем иначе.

– Вы с мамой заставили меня поверить, что Антон плохой! – завопила она на отца. – А потом и вовсе убили его!

Глеб Игнатьевич даже пошатнулся под гневом дочери.

– Ульяна! Потише с такими обвинениями! Все-таки я твой отец! Ты считаешь, что я способен пойти на убийство?

– Не сам, конечно. Поручил кому-нибудь из своих помощников. Вон их сколько вокруг тебя крутится, каждый мечтает выслужиться перед тобой!

– Во-первых, это все люди порядочные и многократно проверенные службой безопасности при приеме на работу.

– Значит, они в свою очередь кому-нибудь поручили грязное дело.

– Никаких подозрительных контактов у моих помощников нет.

– Ага! Ну, конечно! Все вокруг хорошие, один Антошка был плохой!

– Доченька, я тебе клянусь, не убивал я его. Мне, если хочешь знать, смерть Антона и самому, словно нож по горлу. Ладно бы он один, но еще и Полинка убита. Даже не представляю, как я теперь буду выкручиваться. У Полинки хотя бы сестра есть, знаю, с кем договариваться. А Антон! Он же одинокий был. Наследников-то у мальчишки нет! Как быть, даже и не представляю.

Глеб Игнатьевич выглядел искренне расстроенным.

– О чем ты говоришь, папа?

Но Глеб Игнатьевич, похоже, даже не услышал вопроса своей дочери.

– Ждать еще полгода – безумие! – бормотал он, разговаривая сам с собой. – Как же это все некстати! Вениамин, зараза, помер! И Григорий следом за ним отправился! Проклятая зараза забрала обоих! Всю жизнь вместе, рука об руку, и в смерти друг за дружкой последовали. Нет, чтобы меня предупредить, я бы заранее меры принял. Так нет же, как обычно, думали, что выкрутятся. А вот нет, не получилось на сей раз выкрутиться. Но они-то умерли, а мне что теперь делать прикажете?

И с этой странной фразой Глеб Игнатьевич вышел из комнаты. Он больше даже не смотрел на дочь. И выглядел он очень расстроенным. Кажется, пришедшее на ум воспоминание о том, что случилось с некими Вениамином и Григорием, куда серьезней огорчало Глеба Игнатьевича, чем все случившееся за последнее время.

Встретившись с Сашей, который с облегчением приветствовал ее в целости и сохранности вернувшейся с операции и который с интересом выслушал доклад сыщицы, Вероника принялась размышлять над добытыми ею с таким трудом новостями.

– Кем могут быть эти Вениамин с Григорием, кончине которых Глеб Игнатьевич уделяет такое повышенное внимание? Это явно какие-то очень близкие ему люди, но Ульяна их не знает. Я у нее спрашивала.

– Она не могла солгать?

– После признания отца, что он пытался поссорить ее с Антоном? Да ни за что! Ульяна сейчас переживает фазу острой неприязни позиции своих родителей. Другими словами, она винит их во всем, что с ней произошло.