Дарья Донцова - Аллергия на кота Базилио

Бабушка Маневина развернулась и ушла. Вместо нее в комнате возник Гарик. Воздух в столовой сгустился до состояния желе.

Гектор шумно взмахнул крыльями, сказал:

– Марк, за мной! – и исчез в коридоре.

Ворон всегда понимает, когда нужно смыться.

Младенец послушно полетел следом. Когда птицы покинули комнату, я пролепетала:

– Что это было?

– Ой, ты же ее знаешь, – махнул рукой Игорь, – у меня родилась идея. Я позвонил Ларисе…

– Воротниковой? – уточнила я.

– Ага, твоей подруженции, – кивнул младший сын Зои Игнатьевны, – и она согласилась помочь мне в пиаре. Вот ей моя задумка просто до смерти понравилась. Но ты жадная, у тебя денег не выпросишь. Я поехал по разным людям, везде был облом. Все сидят на мешках с золотищем и ни копейки дать не хотят! Чтобы им разориться прямо сейчас! Несколько дней я потерял впустую. Покатил сегодня к матери, пообещал ей процент, сказал, что верну больше, чем брал. И как мамахен поступила?

Я молча слушала Гарика. Напомнить ему про безумные идеи, которые постоянно залетают в его пустую голову? [9] См. книги Дарьи Донцовой. Лучше не буду этого делать, бесполезное занятие.

– Что ты придумал? – поинтересовался Маневин.

– Гениальную вещь, никто пока до этого не допер, – оживился его родственник. – Гостиницу для всех видов животных, птиц, змей. У вас полно земли, снесем никому не нужный гостевой дом, поставим на его месте трехэтажное здание отеля.

– Да в Интернете армия адресов, где можно временно оставить домашних животных, – перебил его Кузя, – твоя оригинальная идея многими уже используется.

Я посмотрела на гору обрывков, выросшую у моей тарелки. Сегодня салфетки не помогли, надо тихо удрать в спальню. И тут в столовой опять появилась Зоя Игнатьевна.

– Имейте в виду, – отчеканила она, – я подам на вас в суд!

– Предмет иска? – спросил Феликс.

– Вы натравили на меня птиц! – перешла в режим ультразвука его бабушка. – Они испортили мне платье, обгадили машину. Ждите повестки в суд!

С этими словами пожилая дама снова покинула помещение.

– Никогда не сомневался в уме Гектора, – произнес Маневин, – знал, что он нас любит. Но то, что ворон еще и талантливый педагог, выяснил только сейчас. Он научил Марка… э… э…

– Художественному покаку на неприятную особу, – подсказал Сеня. – Эй, Гектор, Марк, хотите сыра?

Послышался шорох крыльев, две черные тени, одна большая, другая маленькая, влетели в окно и опустились на стол.

Андрей и Светлана приехали на следующий день в одиннадцать утра.

– Что случилось? – прямо с порога нервно спросила молодая женщина.

– Садитесь, – предложила я. – Чай, кофе?

– Мы так переволновались, когда ваш сотрудник позвонил, что аппетит отшибло. Лучше сразу объясните: зачем мы вам понадобились, да еще тайком от мамы, – попросила Света.

– Я бы выпил кофе, – спокойно произнес Андрей.

– Все мужчины – эмоциональные истуканы, – в сердцах воскликнула его жена.

Муж обнял Свету.

– Если истерить, ничего хорошего не получится.

– Мы хотим расспросить вас о взаимоотношениях в вашей семье, – объяснил Дегтярев. – Софья Петровна на наш вопрос, как относятся друг к другу члены фамилии, сразу воскликнула: «Мы все любим друг друга». Правда ли это?

– Наверное, не просто ладить с Екатериной, – подлила я масла в огонь, ставя на стол поднос с чашками.

– Да нет, все прекрасно, – солгала Светлана.

– Вспоминая визит дочери Николаевых в наш офис, трудно в это поверить, – возразил Сеня.

– Почему Григорий Викторович пошел в баню один? – поинтересовался полковник. – Муж с женой, как правило, вместе попариться любят. А кто кофе делал?

Я подняла руку:

– Бариста пред тобой!

– Он растворимый, – протянул полковник, – свари, как всегда, в джезве.

– Не умею, – призналась я.

– Так Марину попроси, – стал закипать Дегтярев.

– Ее нет, – вздохнула я.

– Куда она делась? – спросил Александр Михайлович.

– Уехала, – коротко ответила я. – Вы ладили с Екатериной?

Последний вопрос адресовался Светлане.

– Когда входишь в чужую семью, надо постараться всем понравиться, – усмехнулась жена Андрея. – Софья Петровна сначала настороженно отнеслась ко мне, но это недолго длилось, мы вскоре подружились. Я называю Сонечку мамой не из подхалимства, она замечательная. Добрая. Моя родная мать всегда работала, на меня у нее времени не оставалось. И скончалась она, когда я еще не оперилась. Почему Григорий Викторович пошел в баню один? Тут нет никакого секрета!

– Баню мама не любит, – сказал Андрей, – она любую жару плохо переносит. А для отца посидеть в сауне – лучший способ снять стресс. Один раз я отправился с ним и чуть не умер. Отец такого жару нагнал, что у меня в глазах потемнело, а потом он в комнате отдыха аромалампу запалил, лег на диван, велел мне:

– Не гаси, мне запах нравится.

И заснул. И тут так завоняло чем-то мерзким, почти как в морге, где я студентом занимался. Окон в бане нет, проветрить можно, только если дверь открыть. Зарекся я с папой париться!

– С этим вопросом разобрались, – кивнул Дегтярев. – Может, вы знаете, где Григорий Викторович купил свечу, толстую, сиреневого цвета? Он ее жег в бане перед смертью.

– Катя дала, – уточнила Света, – папа с работы приехал, сказал:

– Пойду в баньке отдохну, попарюсь, перекушу там.

– Он очень уставал от общения, вокруг отца всегда народу много вертелось. Все дома понимали: когда он вымотался, ему надо одному побыть, в баньку сходить. Домработница тогда еду ему относила в комнату отдыха, – пояснил Андрей, – никто из нас к нему не лез.

– Григорий Викторович мог там на ночь остаться, – добавила Света, – он… вообще-то… если честно…

– Вранья нам точно не надо, – сказал Сеня.

– Свекор был не создан для светской жизни, – осторожно произнесла Светлана, – лучше всего он себя чувствовал в одиночестве. Я удивлялась: зачем он выбрал профессию учителя? Она сродни актерской, весь день на арене, около тебя школьники, коллеги, родители…

– Света права, – согласился Андрей, – гостей у нас редко собирали. Маме хотелось общения, компаний, походов в театр, на концерты. Папа возвращался домой поздно и с порога почти всегда заявлял:

– Ужин в баню пусть принесут.

– Он за день так с чужими людьми наобщается, что на свою семью сил душевных не оставалось, – добавила Светлана.

– Какие отношения у Григория Викторовича были с Зинаидой? – задал вопрос Сеня.

Светлана поставила брови домиком.

– С домработницей? Как с прислугой. Нам с ней очень повезло.

– Два наркомана, – засмеялся Андрей. – У нас долго работала одна помощница по хозяйству, уж не знаю, как она много лет терпела папину страсть. Потом женщина умерла, наняли другую, она недолго продержалась. Уходя, сказала мне: «Андрей Григорьевич, у вас очень хорошо, вы добрые, продуктов в холодильнике не считаете, разрешаете есть, сколько влезет, но, простите, Григорий Викторович просто душегубку устраивает, сил у меня нет!»