Елена Логунова - Принцесса без башни [litres]

– Какая еще твоя доля?! – возмутился Зяма. – Это я нашел клад!

– На территории домовладения, собственником которого является наш папуля! – напомнила я. – Не говоря уж о том, что по закону любой клад принадлежит государству. А ты же знаешь нашего родителя, он честно сдаст все найденное за положенные ему по закону пятнадцать процентов!

– Именно поэтому о кладе знаем только мы с тобой, Индиана Джонс!

– А Индиана Джонс бесплатно с кладами не возится!

– Ладно, твои десять процентов.

– Десять процентов от чего?

– От того, что достанется мне.

– Ну уж нет, фигушки! Фифти-фифти давай!

– Джонс, ты совесть-то имей! У меня семья, жена в декрете, ребенок маленький! И копал, кстати, я, а не ты!

– Ладно, твои шестьдесят процентов, мои сорок.

– Мои восемьдесят, твои двадцать!

– Твои семьдесят, мои тридцать!

– Индиана, ты треснешь, как тот горшок! Мои семьдесят пять, твои двадцать пять – и вечно помни мою доброту!

– Хорошо, договорились, мне четверть. – Я плюнула на ладошку, и мы с братцем торжественно пожали друг другу руки. – Беги за кефиром, а я пошла перепрятывать наше сокровище.

Зяма прищурился.

– Не смотри на меня так, – хмыкнула я. – Во-первых, партнеры должны доверять друг другу. А во‐вторых, если бы я хотела тебя бессовестно обмануть, то не предложила бы предварительно пересчитать монеты.

Вот, кстати, зачем я ему это предложила? Настоящий Индиана Джонс поступил бы умнее. Эх, многовато у меня простой человеческой порядочности…

Зяма дробно протопал вниз по ступенькам, а я вернулась во двор с тем же самым невозмутимым видом, с каким выходила.

– Дюша, ты уже вернулась? – удивился папуля.

– Не стала купаться – вода сегодня холодная, – соврала я и проследовала в нашу с Денисом комнату.

Милый еще не вернулся, и слава богу. Мой любимый полицейский майор наверняка не одобрил бы попытку нарушить закон, утаив от государства найденный клад.

– А кто сказал, что мы его утаим? – пробормотала я вслух, как будто полемизируя с отсутствующим Кулебякиным. – Мы сдадим, но чуть позже, когда разберемся, что нашли и сколько это стоит. Я, конечно, доверяю нашему государству, но не зря ведь говорится: доверяй, но проверяй!

Проверять, за неимением других источников, я полезла в Интернет – и очень правильно сделала. Раскопала очень поучительную историю, укрепившую меня в нежелании бежать, теряя тапки, сдавать родному государству Зямину находку.

Оказывается, в 2007 году на горе Тепе-Оба дачники уже обнаружили один клад. В глиняном сосуде лежало более десяти тысяч монет середины шестнадцатого века из сплава меди и серебра общим весом почти шесть килограммов. Нумизматическая стоимость этого клада приблизительно оценивается в сто тысяч долларов. А нашедшие его везучие дурачки сдали шесть кило древних денег в феодосийский музей за вознаграждение всего в десять тысяч украинских гривен! Вот же, наверное, невесело было этим находчивым потом, когда они узнали, как их обмишулили…

Десять тысяч гривен вместо пятнадцати тысяч долларов – по-моему, можно констатировать, что государство тех дачников-кладоискателей бессовестно обмануло. Правда, то было другое государство – теперь-то Крым российский, но я бы все-таки не стала рисковать нашими с Зямой процентиками.

Я поделилась информацией и соображениями с вернувшимся братцем, и он всецело меня поддержал, еще и отметил многочисленные совпадения:

– Гора Тепе-Оба, дачники, клад в кувшине – как про нас все, право слово, но надо постараться, чтобы на этом наше сходство с теми лохами закончилось! Джонс, тебе задание: выбери из сумки несколько монет в наилучшем состоянии, сфотографируй их и пришли мне на электронную почту. Есть у меня знакомый нумизмат, попрошу его взглянуть на снимки…

– Обед готов! Прошу всех к столу! – суровым тоном, более подходящим для объявления войны, возвестил папуля во дворе.

Он ужасно не любит, когда кто-то опаздывает к столу.

– После обеда отщелкаю денежки, – пообещала я братцу и заныкала сумку с кладом под кровать.

– Не самое надежное укрытие, – нахмурился Зяма.

Точно. В детстве мы с ним подобранных на улице котяток и щеночков под кроватями в детской прятали, и ни разу такого не было, чтобы папуля с мамулей контрабандных зверушек не обнаружили!

– А куда же их? – Я села прямо на коврик и всерьез задумалась.

Наш летний дом – далеко не Форт‐Нокс. Погреба тут нет, чердак еще недостроен и просматривается весь насквозь, а единственная небольшая кладовка оккупирована папулей под провиантский склад. Причем порядок там наш экс-полковник навел военный, идеальный, у него все банки-склянки-коробки снабжены наклейками, пронумерованы и учтены. Можно, конечно, втиснуть в общий ряд солений трехлитровый баллон с этикеткой «Монеты неопознанные, 56 штук, клад 2020 года обнаружения», но нет шансов, что родитель пополнение не заметит. А сейфа у нас тут, конечно же, не имеется.

– У Алки есть чемодан для ручной клади с кодовым замочком, – припомнила я.

– С ума сошла? – ужаснулся Зяма. – Аллочка в нашей комнате все сверху донизу антисептиком обработала, все вещи антибактериальными салфетками заполировала. А ты предлагаешь притащить туда вырытые прямо из земли монеты, которые кто только в руках не держал, еще и пятисот лет не прошло? Ты вообще знаешь, что средневековая Феодосия была нулевой точкой, откуда началось распространение по Европе черной чумы?!

– Так какого демона мы использовали мою любимую пляжную сумку? – расстроилась я. – Она же холщовая, ручки веревочные, фиг ты это все нормально продезинфицируешь, даже кипячение невозможно – ткань полиняет!

– Прости, не сообразил сказать тебе взять пластиковый пакет, – повинился Зяма. – Но я куплю тебе новую сумку на деньги из своей доли сокровищ.

Я повеселела. У Зямы тонкий художественный вкус и потрясающее чувство стиля. Из тех вещичек, что дарил мне он, ни одна не осталась без восхищенного внимания публики. А эту полосатую пляжную сумку я купила за бесценок на развалах вещевого рынка, так что ее мне не жалко.

– К столу! – повысил голос наш кормилец, что прозвучало как «к барьеру!». И провокационно добавил: – Кто придет последним – будет чистить кастрюлю!

И никаких последних, ясное дело, не оказалось: Зяма примчался первым, а я, мамуля и бабуля пришли голова к голове, как тройка лошадей.

После обеда Зяма приятно удивил папулю, без понуканий продолжив копать канаву, а я заперлась в нашей с Денисом комнате и стала фотографировать монеты из сумки.

Снимки получались не очень качественные, потому как старинные монеты были нефотогеничные: темные, некоторые даже с прозеленью, все в каких-то наростах и наплывах. Их бы почистить, прихорошить перед фотосессией, но как? Во-первых, нечем: у меня из чудодейственной химии с собой только жидкость для снятия лака. Во-вторых, не рискнула бы я эти древние тугрики тереть и скоблить, опасаясь их испортить. Отщелкала с десяток кружочков в натуральном виде – будем надеяться, Зямин нумизмат в досточной степени профи, чтобы распознать истиную сущность и ценность этих корявых кружочков…