Евгения Чуприна - Орхидеи еще не зацвели

— Ты не против, Берти, что мы у тебя заночуем? — спросил Юстас с кривой усмешкой соболезнующего лицемера.

— Это все тетя Агата, она велела нам остановиться у тебя перед тем, как мы отправимся в Южную Африку, — поведал Алекс, зло прищурив правый глаз, в то время как левый остался почти не смятым.

— На заработки, — хохотнул Юстас, наконец-то распрямив лицо. — Ты представляешь, Берти, мы — зарабатываем?

— Да уж, — согласился я. — Такие, как вы, могут зарабатывать разве что на орехи. Но вообще-то Южная Африка внушает надежды. Ко мне тут прямо перед вами закатился приятель, так у него дядюшка тоже в свое время поехал в Южную Африку. А теперь вот умер и оставил миллион наследства. В смысле, дядюшка умер, а не приятель, понимаете ли.

— Если б мы заработали миллион, мы бы тоже умерли, — резонно предположил Алекс.

— Дело тут не в Африке, а в дяде, — объяснил Юстас. — С нашим дядей Джорджем такой номер бы никогда не прошел. Его хоть на Солнце отправь, он и там будет прохлаждаться.

— Да его хоть в пустыню Гоби отправь, — сказал Алекс сурово, — он и там будет напиваться.

— Это все исключительно от человека зависит, а не от местности, — подытожил Юстас. — Кто имеет склонность богатеть, тот спокойно себе может оставаться в Англии, как банан — в Челси. И не надо ему переться ни в какие тебе там африки.

— Где родился, там и пригодился, — назидательно вставил Алекс.

— …а такие как мы, что забыли в Южной Африке? Что нам там светит, кроме тропического солнца

— … и диких обезьян

— … если в Челси — банановый рай?

Я окинул взглядом обстановку: хмурое окно в оспе дождя; огонь в камине, уже почти умирающий голодной смертью; спящий Снуппи и, судя по мимике, жующий во сне мой ковер; Мортимер, застигнутый в тот момент, когда он лихо запивал подозрительный порошок, втянутый через нос, неразбавленным виски, и две вышеупомянутые дикие обезьяны, которых злой (если смотреть с моей, а не их точки зрения) рок занес из родных джунглей ко мне в гостиную. И тогда я сурово прокашлялся и спросил:

— Что делает на моей полке этот ботинок?

— Это была история! — хором воскликнули близнецы и продолжили вразнобой:

— Идем мы себе и вдруг видим — впереди движется красавица-испанка… — завел Алекс.

— Меня трудно назвать влюбчивым, но… — начал Юстас.

Я властным движением руки прекратил Юстаса и повелел:

— Алекс, ты!

— … то есть вроде как испанка, не грипп, конечно, а женщина, но без усов.

— Выщипала, наверно, — предположил Юстас и, покосившись на меня, заткнулся.

— Бедрами качает туда-сюда, туда-сюда. Лицо, фигура — ты шо!

— Троянская Елена при виде нее сразу бы побежала в аптеку за цикутой, на ходу думая: не для нее, так для себя… — не утерпев, вставил Юстас.

— А мы, естественно — за ней. Она вошла в отель «Савой». Мы — за ней.

— Но на некотором расстоянии.

— Да. Благородном, мы же благородные отпрыски. И видим, она вдруг наклоняется и тырит ботинок. Лямзит его.

— То есть сначала мы смотрели, как она наклоняя-я-яется…

— …надо сказать, что там под одной дверью стояли новые ботинки.

— Такие светло-коричневые.

— Довольно кричащего вида.

— Да. Чересчур.

— Так вот, она наклоняя-я-яется, приседааает, ну, ты можешь себе представить, как женщина с такой фигурой приседааает, а потом тырит один ботинок, кладет его в сумочку, такой вроде как саквояжик, и пугливо крадучись, спускается в холл. Мы за ней.

— Она нас не заметила.

— Да. Мы парни видные, но попрятались. Но потом мы вылезли и пошли в «Симпсон»…

— …насладиться английской кухней…

— … если такая есть…

— И она была там…

— …не кухня.

— И кухня тоже…

— …а эта испанка.

— Она была не одна, а с каким-то лысым чудаком с моноклем.

— Мы решили, что он немец, потому что пузатый.

— Хотя для немца он слишком тихо разговаривал.

— Зырим, а она ему этот ботинок аккуратненько под столом в руки сует.

— Типо как нычком.

— Потому что вообще это поступок заметный, нерядовой, можно сказать.

— Прикинь, такая динамитная девица, да еще этот ботинок, да еще такого цвета.

— И с толстенным американским каблуком еще и.

— Ну мы понимаем, ключ от номера…

— Или даже туфельку… но ботинок…

— А чудак под столом руками повертел, долго он это делал, и она ему помогала, и они достали крохотный рулончик. А на нем вроде как значки, карлючки.

— Из каблука, наверно.

— Да, из американского.

— Мы поняли, что они оба шпионы. Наверно, немецкие. Получили шифрованное сообщение. О состоянии английских войск, не иначе.

— Чертежи новой подводной лодки, прикинь, да.

— Но полицию вызывать не хотелось, нет у нас доверия к полиции.

— В смысле, они нас все знают. И не с лучшей стороны.

— С твоей, — вставил Юстас.

— А в подводных лодках они ведь шарят не больше нашего, — сказал Алекс, оставив этот братский выпад без внимания.

— И вообще что они там понимают, в этой полиции? Только и могут, что говорить «Хо!», когда мы сами уже просекли, что «Хо!»

— И мы просто пошли посмотреть, что там этот тип, который за дверью.

— Владелец ботинок.

— Зырим, а там уже другие ботинки выставлены. Черные, такие растоптанные.

— Когда он их только успел растоптать!

— Ну, мы думаем, ах ты шпионская морда, ну ты и дурень, ну ты и влип, мы тебе покажем. Взяли этот ботинок, и вот мы здесь.

— Он там с ума сойдет, когда увидит, что почему-то второго ботинка снова нет.

— Рамсы попутает.

— Да его в желтенький домичек заберут после этого. Сначала новые ботинки, он их выставил специально, чтобы передать шифровку, потому такой толстый каблук, а теперь старые, он просто хотел, чтобы их, прикинь, ваксой помазали. А тут вдруг бац — и такой необъяснимый поворот.

— Коллизия.

— Вот именно. Или коллизей?

— Нет, коллизия.

— Точно?

— Да сто пудов!

— А не коллизей?

— Нет. Коллизия. Она.

— Как ты можешь так уверенно утверждать, что она? Под хвост, что ли, заглядывал?

— Кому?

— Ну, ему. Этому. Которое коллизистое.

— Какой еще хвост? У кого хвост?

— У коллизии. Как у колли. Пушистый такой. И она им помахивает туда-сюда, туда-сюда…

— А че, нормально должно быть.

— Не то слово! Просто-таки красиво…

— Эй, юноши бледные, — вклинился я. — Хватит уже про хвост.

— Кто прохвост? — автоматически вскинулся Алекс, но Юстас его сзади дернул за пиджак, мол, брат, не заводись.

— Я не понял, — продолжил я, — зачем вы ботинок слямзили. Так что давайте сосредоточимся на этом.

— А ему ж перед своим шпионским начальством отчитаться придется, — сказал Юстас. — И тут ему и кранты.

— Потому что он не сможет объяснить, что это было, но по всем статьям явка попалена, и ситуация вышла из-под контроля. Так что ему прикажут, чтобы он отравился, — дополнил Алекс.