Юлия Соколовская - Венок для незнакомки

Даже больше — как раз упертые трезвенники там обычно не задерживаются. И это прекрасно — меньше лицемерия в общении. Удивительная душевная компания собралась на «кочевом стане»: то по кручам Ай-Чу шастает, то по цивильным барам. В частности, позавчера Алик побывал на Чатыр-Даге и до сих пор находится под впечатлением, очень сожалеет, что там не побывала я.

— Неповторимый вид, Лидия Сергеевна. Просто голова кружится, нереально... А если забраться на высшую точку Чатыр-Дага Эклизи-Бурун — Церковный мыс в переводе... не помню с какого, — то можно увидеть даже Бахчисарай с Симферополем, представляете? Это какая же даль под ногами...

Вдохновленный увиденным, он с выражением процитировал мне сонет Адама Мицкевича, побывавшего в тех местах и бродившего по карстовым воронкам:

Я слушала его с благосклонным вниманием и даже ни разу не зевнула. Он умел повествовать. На землю давно опустился вечер. Закатилось солнышко за Болгарию, а мы сидели на пустынном пляже и наблюдали за ленивыми волнами, нехотя набегающими на берег.

Есть такая коварная волна «тягун», — инструктировал меня Алик. — Старайтесь даже в легкую качку находиться поближе к берегу. Если, не дай бог, попадете в волну, то любой гребок вперед будет оборачиваться тремя гребками назад. Здесь главное не паниковать и не делать суетливых движений...

— Запомню, — кивнула я.

— А то существует крайне неприятная штука — так называемое апвелинговое течение... Нас недавно угораздило — мы далеко заплыли... Хорошо, катамаран прогулочный проплывал, успели прицепиться. Это, знаете, когда ветер в открытом море сдувает теплый слой воды и приносит к берегу холодные глубинные потоки. Они не просто холодные — они арктически ледяные; ноги сводит моментально. Не успеешь уплыть от течения — пиши пропало, скрутит...

Он как-то неуклюже придвинулся ко мне. Неужто замерз? Портить впечатление от удачно проведенного вечера мне не хотелось. Я поднялась, давая понять, что пора.

— Извини, Алик, уже поздно, я пойду, ладно?

Он шутливо развел руками:

— Конечно, Лидия Сергеевна, спасибо, что посидели со мной. Вы не против, если я еще когда-нибудь случайно пройду мимо?

Я рассмеялась. Паренек был недурен собой. Остроумен, довольно воспитан, с потаенной грустинкой в глазах. К сожалению, он был моложе меня на десять лет и... совершенно не в моем вкусе. Очень жаль. С ним было приятно, но не более того. Не проскакивала искра — хоть ты тресни. А без искры — неинтересно.

— Конечно, Алик! — Я легонько коснулась его понурого плеча. — Будешь мимо идти, забегай обязательно, поболтаем... Не грусти, Алик, — шутливо подергала его за «пионерский галстук». — Ну чего ты приуныл? Мы замечательно проведем время, честное пионерское...

На следующий день в размеренной жизни санаторного пляжа произошли изменения. Появился милицейский «уазик». Завис над обрывом, вылупив ржавый бампер, и полдня проторчал в этой нелепой позе. Два или три раза милиционеры спускались с обрыва и, похлопывая по ляжкам дубинками, угрюмо слонялись по пляжу, таращась на отдыхающих. У невезучих проверяли документы, шевеля губами, по складам читали паспорта, неохотно возвращали. У почтенной семейки из Таштагола документов при себе не оказалось: их не бросили лицом в песок, а снисходительно разрешили сбегать в санаторий, принести.

— Бездельники хреновы... — Подошедшая с пляжной сумкой Соня брезгливо наблюдала, как лысоватый отец семейства с округлой «мозолью» суетливо взбирается на обрыв. — Мы уж и на пляж должны с паспортами ходить!

Я с интересом на нее покосилась. Соня Зырянова демонстрировала явную антипатию к стражам порядка. А кого этим сейчас удивишь?

— Крысятничают, сволочи, — бормотала, распаляясь, Соня. — Понимают, что бабок на пляже не срубить, вот и ходят, вынюхивают, лишь бы отдых отравить.

— Вчера их не было, — задумчиво вспомнила я. — Может, случилось чего?

Соня громко фыркнула:

— Может, и случилось. Постоянно происходят преступления — свойство у них такое. Объясни мне, Лидуня, на пальцах: вот торчат они тут весь день, ни хрена не делая, — преступления прекратятся?

Давно подмечено, что массовое присутствие работников правоохранительных органов на территории нисколько не улучшает криминогенную обстановку.

Очевидно, и ментов коснулись аналогичные сомнения. Или жариться надоело? Старший группы, неопрятный пухловатый капитан с оторванной пуговицей на брюхе, задумчиво почесал затылок дубиной и сделал знак своим — в машину.

— Сейчас уедут, — предположила я.

Соня фыркнула:

— Ага, жди... Скорее, горы уедут. Дела у них в машине, как ты не понимаешь?

Никуда они не уехали. «Уазик» продолжал давить обрыв, нервируя публику. Чем занимался патруль в его недрах, мы могли только догадываться. Через полчаса милиционеры потянулись на улицу. Первым, громко икая, выбрался капитан.

— Есть контакт, — развеселилась Соня, — бутылочку убили.

Менты заметно повеселели. Рубашка на пузе старшего окончательно разошлась. Разъехался и рот, обнажив торчащие, как у морской свинки, зубы. Поначалу он стоял на обрыве, справляясь с икотой, нормально так стоял, потом его повело на сторону. Случившийся рядом сержант поддержал командира, что-то льстиво ему сказал, после чего капитан неуклюже развернулся и полез обратно в машину (инструкции, наверное, читать). Остальные веером разбрелись по пляжу.

— Боюсь, я не вовремя, — присоединилась к нашей компании Рита с двухлитровкой минералки «Крiмська» под мышкой. На попе у нее красовались потрясающего минимализма стринги, очень похожие на капроновую ниточку.

— Прикройся, бесстыдница! — Соня бросила ей махровое полотенце. — И постарайся зарыться в песок как можно глубже. Шакалы приближаются.

Проходящий в непосредственной близости от нас больше напоминал хорька. Такие же щеки, губчатые складки под носом, желто-белые пятна на веках. Выпил он, понятно, меньше командира, его не шатало, но двигался он довольно разболтанно.

— Хорек, блин. Гроза курятников, — подтвердила мои натуралистические наблюдения Рита. На что раздраженная Соня очень верно и остроумно подметила, что любой хорек должен сделать в своей жизни три вещи: пожрать, поспать и сдохнуть. Дело за последним. Я неосторожно хрюкнула. Хорек, вероятно, услышал. Остановился, поигрывая дубинкой. Принялся придирчиво озирать разбросанные по песку голые тела. Пришлось прикинуться мертвой — куда еще деваться?

Что-то частенько меня стали посещать стрессы. После обеда я долго думала: как с этим бороться? Стресс выгоняют стрессом, сказала я себе. Сгрузив личное хозяйство Соне (Рита мужественно удалилась на процедуры) и зажав в кулачке смешную купюру в десять гривен, я побрела вдоль пляжа. Удивительно, что за сомнительное удовольствие прокатиться на «банане» кого-то осенило брать деньги. Мне сдается, что все должно быть наоборот — участники этого аттракциона могут рассчитывать на компенсацию от руководства пляжа. Затея такова: человека обвязывают спасательным жилетом, после чего в компании других несчастных сажают на огромную сигарообразную штуковину и на буксире увозят в открытое море. Разогнавшись, катер делает резкий вираж, «сигара» переворачивается, а все сидящие на ней, естественно, разлетаются! Адреналин — фонтаном. Самые тяжелые тут же падали в воду. Меня же, весящую легче камушка, швырнуло в небо, перевернуло и с размаху понесло в море. Я чуть сознание не потеряла! Ничего себе удовольствие... Но своего я, как ни странно, добилась. Новый стресс вступил в конфликт со стрессом предыдущим, выбил из него все подпорки, растворил желудочным соком и выбросил в унитаз...