Юлия Соколовская - Венок для незнакомки

К вечеру я почувствовала себя человеком, который хочет нравиться. Я привела в порядок голову, надела красивое шелковое платье, туфельки на каблуках и покинула бунгало. Гулять в компании соседок по этажу мне разонравилось. Погуляла...

Поэтому я уходила, как опытная разведчица. Изучила тишину в коридоре, сместилась к выходу, изучила тишину на крыльце... и, отодвинув доску в санаторном заборе, вышла на самую короткую дорогу в город.

Я бродила по красивой набережной, под сенью каштанов, толстоствольных сосен, олеандров, дышала морской свежестью и дымом от жарящихся мидий. Бетонные парапеты заменяли оригинально сформированные баррикады камней с неожиданными цветниками в расщелинах и стыках. Произрастали ирисы, георгины. Это было бесподобно красиво. Я бродила по тисовым и кленовым аллеям, мимо экзотических пальм, напоминающих увеличенные в тысячи раз колючие шарики репейника, мимо крошечных церквушек с синими куполами, мимо лимонных зонтиков кафе, утверждающих, что «Чай Липтон — знак доброго смаку», по кривым улочкам, заросшим декоративной изабеллой, по уютным садикам с двумя-тремя лавочками и пахучей магнолией...

Увеселительные заведения я обходила стороной. А пресловутый «Шинок» обошла аж за целый квартал. Я предусмотрительно поменяла имидж; но имидж, как контрацептив, стопроцентной гарантии не дает...

Я получала в этот вечер эстетическое удовольствие, созерцая и запоминая. Причудливые домишки, облицованные диоритом, сочетание сталинских помпезных колонн, пилястр, овальных балконов с неухоженной стариной и ветхостью; буйство зелени, в оформлении которой даже убогие завалюшки сохраняли первозданный колорит. Брызги городских цветов во дворах — ярко-красные текомы, сиреневые глицинии («то в нос тебе магнолия, то в глаз тебе глициния...»). Черно-серая длань Ай-Чу, вертикально застывшая над городом и неизменно всплывающая в просветах между домами...

Наступившая темнота ограничила мои любования. Бессмысленное шатание по городу становилось опасным. Когда пронзительно заорал муэдзин с минарета, я вздрогнула. Но и возвращаться в бунгало не хотелось. Очень вовремя на пути всплыла чугунная ограда сада с двустворчатыми воротами — «Зал дегустаций «Массандра». Оригинальные крымские вина. Такое удовольствие я могла себе позволить. Крымские вина — штука, в сущности, серьезная, жаль только, что в Сибири вино, продаваемое под этой маркой, не имеет ничего общего с оригиналом. Я подоспела к самому началу — удивительное совпадение. И нисколько не пожалела — обстановка здесь царила идеальная для отдыха. Розовые стены в томном мерцании, в альковах — светильники. Полированные столы, уставленные дощечками с круговыми углублениями. В углублениях фужеры с уже разлитой жидкостью. Подле каждой дощечки — человек. Желающих испробовать нектар — не менее пятнадцати, большинство с трудом слушают предваряющую церемонию лекцию.

Я вошла последней, села с краю. И с большим удивлением обнаружила перед рекламным слоганом «Пил и восхищался. Уехал сравнительно трезвым — только по недостатку времени. Максим Горький» моего знакомого Алика с турбазы. Он сидел в числе прочих и, склонившись над живописной батареей, заинтересованно водил носом. Увидев меня, он замер с открытым ртом, потом разулыбался, задвигал локтями. Пытался вместе с доской переместиться ко мне поближе, но не успел — появился лектор в бабочке...

Я вышла с церемонии слегка обалдевшая. Десять по тридцать — не шутка. А оставить вино недопитым я не могла по принципиальным соображениям: не за информацию же деньги плачены? Тем более я почти не слушала лектора... Алик догнал меня за воротами, проявив недюжинную выдержку.

— Расслабляешься, Алик? — полюбопытствовала я, предваряя пылкие восторги.

— Здравствуйте, Лидия Сергеевна! — Он был доволен собой, словно мы с ним уже обо всем договорились. — Представляете, до чего тесен мир? Вы не возражаете, если я вас провожу?

— Да ни в коем случае, Алик, — рассмеялась я. — Ночь на дворе. Если ты меня не проводишь, это сделает другой.

Видно, ангелу-хранителю, стерегущему меня от больших неприятностей, надоело носиться за мной по буеракам. Он решил отдохнуть, послав за себя Алика. Я не возражала. Вечер был необычайно черен, непроницаем, а фонарей на улице Черкасова, где проходила дегустация, почти не было. И вообще одной страшно. Мы на ощупь добрались до соседнего переулка, по которому он предложил пронести меня на руках. Подумав, я отклонила предложение. Он пожал плечами, сказал, что дело хозяйское. Но будет обидно, если в кромешной темноте я сломаю каблучок. А еще обиднее будет, если я сломаю ногу. Я еще раз подумала и еще раз отказалась. С минимальными потерями мы добрались до Народной, где горели фонари, а аллеи, окруженные деревьями, были тверды и прямолинейны. Мы брели по городу, мило болтая.

— А как же юбилей начальника, Алик? — внезапно вспомнила я. — Серьезная дата, тридцать девять лет. А сколько пива куплено! Ты решил сачкануть?

— Да знаете, Лидия Сергеевна, не такой уж я любитель. Выпить пива можно и дома, зачем ехать для этого в Крым? Вы посмотрите, какой красивый вечер. А эти запахи жасмина... Разве заменит его сидение в палатке? Я обожаю, признаться, изысканные вина. Из недорогих, понятно, сортов. Вам какое больше понравилось?

— Сухонькое, — подумав, ответила я. Не люблю крепленые вина. Каким бы изысканным ароматом они ни отличались, а запах спирта неистребим. Уж лучше водку. Или по старинке — мартини.

— A-а, «Золотая балка, Алиготе», — продемонстрировал память Алик. — Неплохой привкус дюшеса, согласен. А меня «Пино-Гри» особенно тронуло — двухлетней выдержки. Потрясающий вкус изюма... Партенит неплох, правда, немного приторен. Мускат белый терпим, особенно розовое послевкусие, «Кокур», «Мадера» весьма приемлема — эдакий дамский коньячок без претензий. Но, знаете, Лидия Сергеевна, это все не то. Вы хотите достойного завершения вечера?

— В каком смысле? — напряглась я.

— Да нет, все гораздо проще, Лидия Сергеевна! Предлагаю зайти в испанский кабачок и выпить настоящего хереса. В «Массандре», к сожалению, настоящего хереса де ля Фронтера осталось всего семь бутылок, одну из них распечатали в шестьдесят пятом году, нам остальные вряд ли достанутся... Не волнуйтесь, это демократичное заведение, и цены там не пугают. Ведь что такое Испания — помните? Это страна небогатых людей, известных своим упорством и постоянством. Это огненный фламенко, перезвон гитарных струн, круговерть юбок гитаны, шляпы, перья, скоротечная коррида, в конце концов... Неужели можно пройти мимо?

— Как красиво ты говоришь, — пробормотала я. — Надеюсь, это не в Андалусии?

— Да нет, мы почти пришли. — Он повернул меня направо, где за многолюдным тротуаром виднелись мерцающие буквы: «Palomino». Он ступил на проезжую часть не глядя, словно в собственную палатку, а я так до гробовой доски и не привыкну... Автомобили послушно встали, пропуская нас через дорогу. Диво! В любом российском городе нам бы сразу популярно объяснили, к какому подклассу животных мы относимся и что с нами надо делать. (Дело в том, что крымские власти приучили местных автомобилистов уступать дорогу пешеходам! Невероятно, но факт. Опасение вызывают лишь авто с российскими номерами, водителей коих бесполезно учить.)